Дмитрий Таланов - Раксис
Сашка спустил ноги с койки и поставил тарелку на тумбочку. Затем, будто удивляясь собственной тупости, он тихо произнес:
— Фонарь.
— Что фонарь? — удивился Андрей.
Но Маша, казалось, прекрасно поняла, что имелось в виду. С багровым лицом, она стремительно повернулась и, бросив на ходу «Мне пора домой!», направилась к двери. Вскочив на ноги, Сашка едва успел прижать дверь к косяку. Андрей остолбенело уставился на обоих.
— Пусти, — глядя себе под ноги, сухо сказала Маша.
Сашка отрицательно покачал головой.
— Пусти или я сломаю ее, — повторила Маша, дернув с силой за ручку. Дверь приоткрылась и опять захлопнулась. Андрей осторожно положил вилку с куском индейки на тарелку.
Сашка, вздохнув, сказал:
— Нас трое. Что бы ты тогда ни увидела, мы с этим совладаем. Втроем нам сам черт не брат.
Андрей прищурился. Маша, склонив голову, прошептала:
— Их будет намного больше.
Сашка возразил:
— Если помнишь, мы это тоже проходили, и года не прошло.
Маша стояла, упрямо вцепившись в ручку.
— Гм, — напомнил Андрей о себе. И тут по Машиному лицу побежали слезы. В наступившей тишине было слышно, как они капают на линолеум.
— Да что здесь происходит, в конце-то концов?! — не выдержав, воскликнул Андрей.
Он поставил тарелку на тумбочку и подался вперед. А Маша подняла голову и закричала Сашке в лицо, взмахивая сжатыми кулаками на каждом слове:
— Их будет больше! Их будет намного больше, и никто ничего не сможет сделать!
Она спрятала лицо в ладони и бурно разрыдалась, ткнувшись лбом в дверь, которую Сашка по-прежнему прижимал к косяку.
Андрей оторопел, но ненадолго. Догадаться было нетрудно — они всего однажды видели Машу в таком состоянии, и было это без малого два года назад.
— Железная книга, — произнес Андрей с отвращением. — Отдаленное будущее.
— Оно самое… Она видела кого-то из нас с фонарем, — сказал Сашка. — С генератором Батона, то есть.
Андрей перебежал глазами с него на Машу.
— И ворота, — добавил он задумчиво. Было заметно, как напряженно он соображает. — Она видела ворота, открытые раковиной. Которые Врата… А сквозь Врата она видела замок. Не как в книге Механика, а с другой стороны, откуда мы убегали. Ведь так? — спросил он у Маши.
— Да, так! — поворачиваясь к нему, выкрикнула она, отнимая руки от залитого слезами лица. — Но больше я ничего не скажу!
«Почему?» — отобразилось на лице Андрея. Сашка предупреждающе выкинул руку.
— Ты боишься, что, если расскажешь, так оно всё и будет? — спросил он негромко.
Маша быстро кивнула, и Андрей с Сашкой переглянулись. Затем Маша нырнула рукой в карман и, достав платок, высморкалась.
— Да, — произнесла она значительно спокойней. Спрятав платок обратно, она вытерла слезы тыльной стороной ладони и уже почти обычным голосом сказала: — Именно этого я боюсь. Так ты выпустишь меня или нет?
Сашка помотал головой, и Маша бросила, коротко шмыгнув носом:
— Понятно. — Она дернула равнодушно плечом. — Это бессмысленно, я всё равно ничего не скажу.
Она прислонилась спиной к двери, упрямо склонив голову.
— Вдруг это что-то изменит? — с надеждой произнесла Маша. — В прошлом году я никому ничего не сказала, и Лилия не забрала с собой раковину. Вдруг что-то подобное произойдет и в этом?
В панике она зажала себе рот, но было поздно.
— В этом? — переспросили они хором.
— Есть индикатор? — выпалил Сашка.
Во взгляде, который Маша метнула в него, читалось, что, если он ее сейчас не выпустит, она будет драться. Положение спас Андрей. Он спросил ее с надеждой:
— А Витю Самоходова ты там не видела?
Маша растерянно обернулась, и Андрей скорчил огорченную рожу.
— Какая жалость!
Сразу после этого он проговорил серьезно:
— Можешь не рассказывать, кого из нас ты видела, и вообще можешь ничего не говорить. А мы не будем спрашивать. Но Сашка прав, нас трое, чего нервничать? Кем бы они ни были, дело им предстоит иметь со всеми нами, а мы будем слушаться тебя… для разнообразия, — подмигнул он Маше. — Кстати, не считая разбитого окна, я уже четыре месяца веду невинный образ жизни! Сомневаюсь, что магия поможет мне поступить в университет, оттого и пашу как вол. Да еще неизвестно, сколько мы здесь проваляемся!
Маша прервала его, спросив с подозрением:
— Значит, окно ты разбил не сам, я правильно понимаю?
— Да что же я, монстр какой? Это ж какая масса нужна! — хмыкнул Андрей, довольный, что всё обошлось и Маша больше не плачет, не порывается убежать, и в целом выглядит довольно уравновешенной. — Конечно, не сам! Хотя сообразил применить магию только когда ткнулся лбом в стекло. Поздно, короче, сообразил… И вообще я не понимаю, как ты еще не рехнулась, — глядя на нее, добавил он таким тоном, что Сашка опять ощутил желание срочно покинуть палату.
— Я завтра тебе расскажу, — хихикнула Маша, как делала иногда в старые добрые времена. — А пока вам пора пить ваше лекарство, если хотите очнуться до вечернего обхода. Мне рассказывала тетя Зина, как оно должно действовать, так что оставляю вас одних. Пока, мальчики!
— И то верно. Вернемся к вечному, — пробормотал Сашка, закрывая за ней дверь.
— 14 —
— Смотрите жизни в лицо широко открытыми от ужаса глазами! — воскликнул Андрей, выходя на больничное крыльцо в следующий понедельник.
День был замечательный. Небо было ясное, солнышко яркое, а ветра не было и в помине. В голых ветвях деревьев, как сумасшедшие, галдели воробьи. Сашка зажмурился и, задрав лицо к солнцу, глубоко вдохнул свежий весенний воздух.
Андрей сбежал с крыльца и, развернувшись, бойко проговорил:
— Мы потеряли неделю, но мы бодры, здоровы, веселы, и потому никакой Хавелок нам не страшен. Наши проблемы можно решать по-разному, но мы будем решать их в лоб. Первая — это грядущие выпускные экзамены, предлагаю объединить усилия всех троих.
Сашка кивнул, не открывая глаз. Андрей вещал дальше:
— Вторая проблема — Хавелок. Предлагаю не расставаться с раковиной и генератором. Раковину — вручаем, генератором — пугаем, дедуля — на подхвате.
Сашка прыснул и открыл глаза.
— А если Хавелок заупрямится, вступим в бой, — закончил Андрей. — Ты долго там стоять собрался? Мы пропустили неделю учебы, я всё еще хочу получить высшее образование!
Сашка спустился с крыльца, и оба размашисто зашагали к станции метро.
— Кстати, я стишок сочинил, — бросил Андрей жизнерадостно.
— Давненько ничего нового не было, — улыбнулся Сашка. — Давай!
Отчаянно жестикулируя, Андрей продекламировал, не смущаясь народа на улице:
