Брэнт Йенсен - Пленники Камня 3. Дух погибели
— Я заставлю меня слушать, — сказал Коратцо.
И вновь ответила ему правая рука первого помощника капитана «Вестрела». Этот удар вышел еще более сильным. Коратцо даже на некоторое время потерял сознание. Когда очнулся, попытался встать на ноги, но ничего из этого не получилось, и он лишь поудобнее присел у стены. Нос его был перебит, а пол лица залито кровью.
— Я заставлю вас слушать, — в третий раз повторил он.
Сигурд взял со столика у кровати полотенце, обмакнул его в тазик для умывания и бросил Коратцо.
— Вытрись, — сказал он духу Камня. – А то сейчас на твою рожу смотреть противно.
Коратцо сначала едва улыбнулся, потом чуть более заметно, а немного погодя уже хохотал в полный голос. Сигурд, несмотря на переполнявшие его эмоции, тоже не смог удержаться от смеха, очень уж ситуация была идиотичной.
— Напрасно ты в меня не верил, — сказал отсмеявшийся Коратцо. – Решил, что я сдался на милость безумца, что обманул всех вас. А ты еще и сам полез его убивать! Хорошо хоть братец к подобным шуткам относится нормально. Говорил же тебе да и тебе, Тара, что он и силен, и опасен.
— Я что-то не заметил, — ответил ему Сигурд, — чтоб он тебе чем-нибудь угрожал.
— Чтобы он опустился до угроз?! Шутишь?! – усмехнулся дух Камня. – Ты станешь запугивать мышь или таракана? Навряд ли. Вот и он не стал, просто спеленал меня по рукам и ногам сразу, как появился. Я слова вымолвить не мог против его воли.
— А что ж сейчас? – спросила Тара.
— Сейчас произошло то, — ответил Коратцо, — что должно было рано или поздно произойти. Он отпустил меня. Я мог еще тогда, в «Ста золотых», навязать ему ментальную схватку и попытаться вырваться, но исход её был бы предрешен. Я решил подождать и не ошибся. Бруан, как он себя теперь величает, обожает перемены, и долго держать меня под контролем ему бы просто наскучило. Неужели, так сложно было оценить ситуацию?
— Он твой брат, — парировал Сигурд, — а не мой или Тары.
— Ладно, — сказал Коратцо. – Хорошо хоть его пытались убить, а не меня.
— Его надо убить, — перед Сигурдом вновь пронесся их разговор с Бруаном. – Нельзя оставлять его живых, он слишком опасен. Для людей, для богов, для мира.
— Знаю, — тихо произнес Коратцо. – Его сила по сравнению с прошлым воплощением увеличилась в десятки раз, если не в сотни. Но сейчас он чего-то ждет. Так сильно, что впервые на моей памяти озаботился собственной безопасностью. Пока он сам того не захочет, мы не сможем причинить ему вреда.
— И что же тогда делать?! – поинтересовалась Тара.
— О, дел у нас предостаточно! – ответил дух Камня и радости в его голосе не было. – И связаны они с тем нашим братцем, что владел твоим телом. Только что у нас с Бруаном состоялась занимательнейшая беседа по поводу его персоны.
— Как его на разговоры потянуло, — заметил Сигурд.
— Вот! – воскликнул Коратцо. – Раньше за ним никогда такого не водилось. Безумец очень сильно изменился. Я даже боюсь предположить, чем это всё закончится. Как только мне представится случай, прикончу его! Но речь сейчас не о нем. Мы оказались правы в том, что дух-любовник заключил союз с отцом. Бруан обрел возможность свободно проникать в сознание всех братьев, и вот решил отблагодарить меня за оказанный прием порцией свежих новостей.
— Значит, он вполне мог рассказать, — предположила Тара, — двум оставшимся духам о наших планах.
— Он клялся, что ничего подобного не делал, — сказал Коратцо, — и не собирается. Я склонен ему верить, врать он не особо любит. Так вот, суть их договора в том, что любовник подпитывает отца силой и подготавливает к воплощению. Для этого дела у него в городе имеются три специально подготовленные оболочки, вселившись в которые, отец обретет силу, равную той, что он имел до своей смерти. Но самым неприятным будет, то, что при воплощении отец принесет в жертву этот городок и пару соседних вместе со всеми обитателями. Это один из обязательных этапов возвращения силы. Соответствующие заклятья уже заложены в оболочку и заработают, как только отец примет тело. Любовник – единственный, кроме отца, кто останется жив в этой преисподней, он же будет его рабом и наследником.
— Мило, — прокомментировала Тара. – И что же намерен предпринять Бруан?
— Догадаешься с одной попытки? – задал риторический вопрос Коратцо. – Ничего. Он находит этот вариант развития событий интересным. На собственную жизнь ему плевать.
— И когда же должно произойти соединение с оболочкой? – спросил Сигурд. О принципах безумца он уже был наслышан. Из первых рук, так сказать.
— Это самое приятное, — с сарказмом произнес дух Камня. – Оно, оказывается, могло уже давным-давно произойти. Однако обстоятельства, по словам Бруана, сложились таким образом, что до у нас есть гарантированное время до полудня, а там – как повезет.
Глава 7.
«Об огне»
Маленький мальчик бежал вниз по склону заросшего жухлой травой холма. В глазах его стояли слезы. Еще совсем недавно тишину солнечного полдня разрывали его стенания. Теперь сил на то, чтобы кричать у мальчишки уже не было, он и ноги-то переставлял с огромным трудом.
Несколько раз он падал, но неизменно поднимался и бежал дальше. Назад он не оглядывался. Ему это и не нужно было, он и так отлично знал, кто его преследователи. Знал и то, что шансов скрыться и спастись у него не осталось. Они пришли, чтобы забрать его жизнь.
Свет исчез. Не сразу, постепенно.
Сначала пропала фигура мальчишки, потом начал медленно растворяться в небытие холм. Затем настала очередь неба. Осталось лишь солнце, еще некоторое время его призрак витал среди пустого небосклона. Потом не стало и его.
Он уже успел привыкнуть к пустоте. Сначала она пугала его, но потом стало проще. Не имея тела, не так уж и сложно отрешиться от ощущений с ним связанных. Они еще жили где-то в сознании, храня в себе стремление к возвращению утерянных позиций, но надежды эти таяли в безбрежном океане времени и пространства.
Единственное, что осталось – это холод. Но здесь он был иным.
Этот холод не имел никакого отношения ни к телу, ни к сознанию. Он окутывал непосредственно душу. Частица за частицей она погружалась в объятья этого незримого врага, что желал возлюбить её и уничтожить.
Процесс этот не для него был столь привычным и обыденным, что обладай холод зачатками разума, он бы непременно удивился тому, что душа всё ещё жива.
Он не знал, какую цену заплатил человек за возможность сопротивляться его убийственным ласкам. Впрочем, человек тоже не помнил цены, жизни и всего прочего. Он знал лишь то, что должен держаться. Воспоминания возвращались к нему. Смерти не под силу разрушить то, что отпечаталось в душе.
