Виктор Гвор - Сказка о любви
— За что?
— Ты зачем это притащил? — шипит Ветка. — Ишь, губы раскатал! В любви не признавался, замуж не звал, решил одной паршивой резинкой откупиться?
— Веточка, я… это… Исключительно для наших влюбленных! Смотреть же больно, как они мучаются! Вот прямо сейчас все отдам!
— Что?! — новый удар еще громче. — Я тебе отдам! Сколько их у тебя?!
— Ну это… — мнется Рагим. — С полсотни будет…
— Отдашь восемь!
— Половину! — вмешивается Пал.
— Двенадцать! — не соглашается Ветка. — А то нам самим не хватит!
— Пятнадцать! И эта повозка наша! Не порти мне первую брачную ночь!
— Девочки! Не ссорьтесь, — пытается успокоить страсти подземник. — Я завтра еще достану…
— Мы сегодняшнюю ночь делим! — хором заявляют эльфийки, а Ветка добавляет. — И у тебя десять минут на соблюдение всех формальностей и поиск свободной повозки. Здесь у Пал будет первая брачная ночь!
— Сколько тебе надо времени, чтобы достать еще? — деловито уточняет Пал.
Кажется, любимая несколько переоценивает мою мужскую силу. О Веткиных прогнозах насчет возможностей гнома судить не берусь, но поскольку Михал потрясенно молчит, ему придется еще труднее. Наконец гном приходит в себя.
— Сейчас. Черт! Иблис, ядрена бабуренка!
— Вызывали, Михал Ольгович?
У входа в фургон возникает нечто черное, рогатое, при пятачке, шерсти и копытах. Нет, я всё понимаю, но неуловимые контрабандисты Шайтана, бельмо на глазу всех силовых служб галактики, на побегушках у местных гномов — точно перебор! Тем временем Михал делает заказ:
— Будь другом, подгони еще презервативов.
— Сколько, каких?
— Разных, — начинает гном. — А количество…
— Пятьсот! — заявляет Пал.
— Тысячу! — поправляет Ветка. Ненадолго задумывается и подводит итог. — Всего тысячу пятьсот, — и, посмотрев на ошалевшую волосатую мордочку, добавляет. — Иначе тебе придется заменить ребят!
Гном обреченно кивает. Черт бросает на нас с Михалом сочувственные взгляды и исчезает, оставив приличных размеров коробку.
— Знаешь, Ду, — вздыхает гном. — Пожалуй, эту ночь нам не пережить. Хоть с презервативами, хоть без…
Очередной удар, легкое уханье гнома, сменяющееся звуком поцелуя.
— Веточка я люблю тебя! А пустой фургон едет следом…
Снова какая-то возня. Не то Михал получил очередной тумак, не то с точностью до наоборот. Честно говоря, мне не до них. Пусть делают, что хотят и где хотят. Осмелевшие руки Пал сводят меня с ума…
Глава 8
Ничего не видно. Совсем. Может, темно? Зато под спиной что-то мягкое и гладкое. А под головой — теплое и вкусно пахнущее. И всё это плавно покачивается… Хорошо… Только что-то болит… То есть, всё болит! Неправда, у меня ничего не может болеть… Мне так хорошо… Когда так хорошо, ничего не может болеть… О! Уже не болит… Где я?.. Это же фургон! А Ду? Ох, слава богу, на месте! Это его плечо у меня под головой! Теплое и вкусное! А вот его ухо. Надо укусить. Легонечко!.. Плечо голое, вот и непривычно… Ну, естественно, голое! Мы же всю ночь… Ой, мамочки! Точно, всю ночь! Что с ним сейчас будет?! Дунг, миленький, подожди обниматься! Ты живой? Ну что ты делаешь?! Погоди! Ну погоди! Нет, дай сюда! Я сама! Мне интересно! Ду, любимый, как себя чувствуешь?! Ой! Точно хорошо? Ну погоди… Ну… Послушай… Нет! Теперь моя очередь сверху! Эльфийки всегда сверху! Как это не только? Когда?! Ну, это я по неопытности! Больше не буду! Ну Ду, ну не обижайся! Буду, буду! Ду, сумасшедший, что ты делаешь?! Ду… любимый…
Я что, спала? Да, фургон не едет. И светло. Где мы? Почему стоим?.. Дунг?! Дунг! Я тебя люблю… Что, опять? Но Ду… Нет, нет, что ты! Просто… С тобой всё в порядке? Ты уверен?.. Точно? Тогда конечно…
— Ой! Вы что это делаете?
— Рыг, позже, — отмахиваюсь от синей, с трудом сдерживая мат. — Иди пока к Куану.
— Ладно, — покладисто соглашается оборотня. — Вы заканчивайте, а я чайку поставлю. Или кофе…
И исчезает. Вот всегда так, заявится в самый неподходящий момент и собьет своими вопросами всё настроение… А вот ни фига! Не собьет! К хорошим советам надо прислушиваться! А потому… Ду, ты где?! Сейчас мы спокойно закончим… Ну не спокойно, конечно, а как положено! Пару раз… А потом пойдем пить кофе!
Какое шикарное утро! Полянка солнцем залита, вокруг горящего костра оранжевые лепреконы сидят, коники пасутся. Из соседнего фургона, продирая глаза, подруга выглядывает. Что-то в ней непривычно как-то… Ах, блин, я сама одеться забыла!
Прыгаю обратно в фургон и натягиваю штаны и рубашку. Любимый… Нет! Уже муж! По их марквашевским законам это четко, только формулировочку вспомнить надо, смешная такая была… Ага! «Спортил девку — женись»! Что значит, «спортил»? По-моему, во мне ничего не испортилось… Совсем наоборот! А по нашим традициям, как я захочу, так и будет. А я опять хочу…
Вылезаю на улицу. Там всё по-прежнему. Михал возникает из-за Веткиной спины, что-то ей говорит и набрасывает на плечи рубаху. Подруга оборачивается, отвешивает гному подзатыльник, закрепляет эффект поцелуем и просовывает руки в рукава. К ней подскакивает Рыг в образе синей собаки и шепчет на ухо. По лицу Вет растекается мечтательная улыбка. Возмущенная оборотня, на ходу меняя облик, с криком: «Ку! Ты мне еще три раза должен!», несется к дальнему фургону.
— Рыг, — кричу вдогонку, — ты чего опять посинела?
— Экспериментирую, — откликается она и с торжествующим воплем исчезает в повозке.
Не отпуская руки Дунга, топаю пить кофе. Интересно, а где эти, зеленые? Впрочем, они мне на фиг не нужны! И белые тоже! Мне и так хорошо…
У костра новое действующее лицо. Здоровенный мужик с иссеченным шрамами лицом в куртке и штанах незнакомых мне, но явно военных, фасона и расцветки. На рукаве круглый шеврон со странной двуглавой птичкой на фоне пятиконечной звезды. Головы у птички собачьи и довольно добродушные, но зубастые. В правой лапе птицесобак сжимает меч, в левой — что-то, напоминающее гранату.
— И куда я попал? — задумчиво цедит мужик, прислушиваясь к доносящимся из фургона Ракши звукам. — В питомник для озабоченных щенков?! Или это секстур по местам боевой славы?! — останавливает взгляд на гноме. — Михал, может, ты мне объяснишь?
— Ты, товарищ песпец, на детей-то сильно не гавкай, — умиротворяющее и немного просительно говорит гном. — Они хорошие детки-то…
Это и есть знаменитый песпец? Из тех, кого Ракша «настоящими» зовет? Здоров, конечно, ну и что? Громче падать будет!
— Вижу! — хмыкает мужик. — Особенно хороша вон та, беленькая, что у тебя за спиной прячется. Никак женишься, старый кобель?
