Дэвид Эддингс - В поисках камня
— Было у нас несколько стычек, — отвечал Бэйрек, рыжебородый граф Трелхеймский, как показалось Се'Недре, чересчур легкомысленным тоном.
— Но, благодарение Aлу, вы живы, — набожно сказал Горим. — Какое же из чудовищ бродит в горах об эту пору? Я давно не выходил из пещер, но помню, многие из них ложатся в берлоги, как только выпадет снег.
— Мы повстречались с хрулгами, светлейший, — сообщил барон Мендореллен, и с олгротами. Кроме того, мы встретили элдрака.
— Элдрак доставил нам уйму хлопот, — сухо заметил Силк.
— Разумеется. К счастью, элдраков не так уж много. Это весьма опасные чудовища.
— Мы заметили, — сказал Силк.
— Кто это был?
— Грул, — отвечал Белгарат. — Мы с ним встречались прежде, и он затаил на меня зло. Сожалею, Горим, но нам пришлось его убить. Другого выхода не было.
— Ах, — сказал Горим с болью в голосе. — Бедный Грул.
— Я лично не очень скорблю по нему, — сказал Бэйрек. — Не хочу лезть не в свое дело, светлейший, но почему бы вам не истребить в горах самых неприятных чудовищ?
— Они — дети Ала, как и мы, — объяснил Горим.
— Но, если б не они, вы бы могли вернуться на поверхность, — заметил Бэйрек. Горим улыбнулся.
— Нет, — сказал он мягко. — Алгосы уже не выйдут на свет из пещер. Мы обитаем в них пять тысячелетий, и годы эти наложили на нас свой отпечаток. Глаза наши не выносят солнца. Чудища наверху для нас не опасны, зато отпугивают чужестранцев. Мы относимся к чужестранцам настороженно, так что оно, пожалуй, к лучшему.
Горим сидел за узким каменным столом прямо напротив Се'Недры. Ему явно причинял боль разговор о чудовищах. Он посмотрел на неё, потом протянул дряблую старческую руку и, взяв её за подбородок, повернул лицом к тускло светящемуся шару, который свисал с потолка.
— И не все диковинные существа ужасны, — сказал он, глядя на неё мудрыми фиолетовыми глазами. — Взгляните, сколь прекрасна эта дриада.
Се'Недра вздрогнула не от прикосновения — сколько она себя помнила, старички, видя её цветущее личико, всегда брали её за подбородок — но оттого, что Горим сразу угадал в ней не вполне человека.
— Скажи мне, дитя, — спросил Горим, — до сих ли пор дриады почитают Ала? Она растерялась.
— Из-звините, светлейший, — пробормотала она. — До недавнего времени я даже не слышала о боге по имени Ал. Не знаю почему, но мои учителя очень мало говорили мне о вашем народе.
— Принцесса воспитывалась в Толнедре, — объяснила леди Полгара. — Она из рода Борунов — вы, вероятно, слышали о родстве этого семейства с дриадами? Как толнедрийка, она находится под покровительством Недры.
— Ничего бог, — согласился Горим, — по мне, немного чопорный, но вполне исправный. А сами дриады — помнят ли они своего бога?
Белгарат извиняюще кашлянул.
— Боюсь, что нет, Горим. Они отошли от него, и тысячелетия изгладили из их памяти то, что они о нем знали. Это довольно легкомысленные создания и мало интересуются религией.
Лицо Горима опечалилось.
— Какого же бога они чтут?
— Никакого, — признался Белгарат. — У них есть священные рощи и один-два идола, вырезанные из корней особо почитаемых деревьев. Вроде и все. Никакого определенного вероучения у них нет.
Разговор показался Се'Недре довольно обидным. Она повела плечиками и лукаво улыбнулась Гориму. Она отлично знала, как очаровывать старичков. Она долго практиковалась на своем отце.
— Я глубоко ощущаю пробелы в своем образовании, светлейший, — солгала она. — Раз таинственный Ал — родовое божество дриад, мне следовало бы о нем знать. Надеюсь, со временем мне удастся исправить это упущение. Может быть, через меня, недостойную, мои сестры вернутся к своему исконному богу.
Получилось ловко. Се'Недра даже немного начала гордиться сказанным. К её удивлению, такие расплывчатые заверения Горима не удовлетворили.
— Скажи своим сестрам, что суть нашей веры заключена в "Книге Алголанда", — на полном серьёзе сказал он.
— "Книга Алголанда", — повторила она. — Я запомню. Как только вернусь в Тол Хонет, постараюсь раздобыть копию и собственноручно передам в лес Дриад. — Она надеялась, что он этим удовольствуется.
— Боюсь, тексты, которые можно найти в Тол Хонете, весьма неточны, сказал Горим. — Язык моей страны мало понятен чужеземцам и труден для перевода. — Се'Недра чувствовала, что милейший старичок становится невыносим. — Как часто бывает с древними писаниями, — говорил он, — наша священная книга опирается на нашу историю. Мудрость богов такова, что открывается в исторических повествованиях. Внимая занимательным рассказам, мы усваиваем божественные послания. Не сознавая того, мы учимся, развлекаясь.
Се'Недра была знакома с этим взглядом на преподавание. Его придерживался её наставник — учитель Джиберс. Она в отчаянии озиралась, ища, как бы переменить тему.
— Наша история — очень древняя, — продолжал Горим неумолимо. — Хотите послушать?
Попавшаяся на собственный крючок, Се'Недра только беспомощно кивнула.
И Горим начал:
— "В начале дней, когда своевольные боги соткали наш мир из тьмы, в тиши небес обитал дух по имени Ал…"
В полном отчаянии Се'Недра поняла, что он намеревается пересказать ей всю книгу. Однако, когда первая досада прошла, она почувствовала в словах Горима странное очарование. Даже себе она не призналась бы в том, как тронул её призыв Горима к бесчувственному духу, явившемуся ему на Пролге. Что это был за человек, посмевший обвинять бога?
Слушая, она уголком глаза увидела какое-то сияние. Она скосила глаза что-то светилось в массивной стене, однако иначе, чем свисающие с потолка хрустальные шары.
— "… Тогда возрадовался Горим, — продолжал старик, — и нарек то высокое место Пролгой, что значит Святое Место. И покинул он Пролгу, и вернулся…"
— Яа! Гарах тек, Горим! — Голос, произнесший эти слова, был исполнен возмущения.
Се'Недра оглянулась, чтобы взглянуть на вошедшего. Как все алгосы, он был мал ростом, однако казался почти уродом из-за непропорционально широких плеч. Нечесаные бесцветные волосы торчали в разные стороны. Его кожаная куртка с капюшоном была заляпана грязью, большие черные глаза горели фанатизмом. За спиной толпились человек пятнадцать алгосов. Они всем своим видом выражали возмущение. Фанатик в кожаной куртке продолжал изливать гневную хулу. Горим нахмурился, но стойко выслушивал нападки. Подождав, пока фанатик остановился перевести дыхание, старец обернулся к Белгарату.
— Это Релг, — сказал он извиняющимся голосом. — Теперь ты видишь, о чем я говорил. Убедить его в чем-нибудь просто невозможно.
