Орсон Кард - Подмастерье Элвин
Однако он все равно оказался в виноватых. Вот они, люди… Похоже, они считают, что лозоход одним взмахом руки может либо прогнать воду, либо извлечь ее из-под земли. То же самое происходит и со светлячками — в половине случаев их винят во всех бедах, хотя они всего лишь видят будущее, но изменить его не могут. От большинства людей не то что благодарности, простого понимания не добьешься.
Поэтому, возвращаясь к такому честному человеку, каким показал себя Миротворец Смит, Хэнк испытывал некоторое облегчение. Хотя и не одобрял то, как Миротворец обходится со своим учеником. Но как Хэнк мог критиковать его за это? Он себя тоже проявил не лучшим образом. Он ведь сам ни за что ни про что — потворствуя собственному тщеславию — обвинил мальчишку во всех смертных грехах, чем навлек на него гнев кузнеца. При этом воспоминании Хэнк аж поежился от смущения. «Иисус бессловесно принял и удары кнута, и венок из терний, а я сорвался, стоило какому-то ученику сболтнуть несколько глупых слов». Подобные мысли всегда повергали Хэнка Лозохода в мрачное настроение, и он с нетерпением ждал возможности извиниться перед пареньком.
Однако, как это ни печально, юношу он не встретил, хотя впоследствии не сильно горевал об этом. Герти Смит провела Хэнка Лозохода в дом и чуть ли не силой принялась потчевать его. В конце концов, чтобы проглотить еще кусочек, Хэнку пришлось бы сунуть себе в горло какую-нибудь палку и умять еду в желудке.
— Да я уже с места двинуться не могу, — взмолился Хэнк, что было истинной правдой.
Надо отдать должное, Герти Смит готовила ничуть не хуже, чем ее муж работал с железом, подмастерье подковывал лошадей, а Хэнк искал воду, — одним словом, у нее был настоящий дар к жарке-варке. Каждый обладает своим талантом, каждый так или иначе награжден Господом, и мы должны делиться своими дарами друг с другом, ибо так устроен мир, так он должен быть устроен.
Поэтому Хэнк с удовольствием и гордостью выпил свою долю воды из первого ведра, набранного из нового колодца. Вода была очень вкусной и сладкой. Его благодарили от всего сердца, и ушел он довольный. Однако, залезая на Озорницу, он вдруг вспомнил, что колодца так и не увидел. Но как он мог его пропустить?
Он объехал кузницу кругом и посмотрел там, где, по идее, должен был находиться колодец, однако на месте, которое определил Хэнк, росла высокая сочная трава, и похоже, росла она там всегда. Даже следов канавки, которую выкопал вокруг лозы подмастерье, не было видно. А колодец Хэнк нашел лишь спустя некоторое время — примерно на полпути от кузницы к дому. Ворот закрывала ладная маленькая крыша, а деревянные стенки домика подпирали ровно выложенные булыжники. Нет, быть того не может, лоза клюнула куда дальше от дома…
— О Хэнк! — окликнул его Миротворец Смит. — Хэнк, как здорово, что ты не успел уехать!
Откуда же он зовет? А, вон он, на лугу, неподалеку от того места, где Хэнк начал искать воду. Кузнец махал ему какой-то палкой, раздвоенной на конце…
— Твоя лоза, та самая, которой ты нашел воду, может, она тебе еще пригодится?
— Нет, Миротворец, спасибо. Я не использую одну и ту же лозу дважды. Ветка должна быть свежей, чтобы найти воду.
Миротворец Смит отшвырнул лозу, спустился по склону и встал как раз там, где, по мнению Хэнка, должен был располагаться настоящий колодец.
— Ну, как тебе наше творение?
Хэнк оглянулся.
— Отлично уложены камни. Если ты когда-нибудь надумаешь бросить кузницу, могу поспорить, ты без труда заработаешь себе на жизнь как каменщик.
— Спасибо, Хэнк! Но это все мой подмастерье.
— Да, повезло тебе с учеником, — кивнул Хэнк. И почувствовал неприятную горечь во рту, оставленную только что произнесенными словами. Что-то не хотелось ему продолжать разговор. Миротворец Смит неспроста окликнул его, но Хэнк никак не мог понять, в чем же здесь дело. Ай, не важно. Пора отправляться в путь-дорогу.
— До встречи, Миротворец! — крикнул он, направляя свою кобылу к дороге. — Я еще загляну к тебе за подковами, так и знай!
Миротворец рассмеялся и помахал рукой:
— Буду рад снова увидеть твою уродливую жирную морду!
Хэнк подхлестнул старушку Озорницу и погнал ее легкой рысью по дороге, которая, огибая холм, вскоре выходила к перекинутому через реку крытому мосту. Второго такого тракта, что протянулся отсюда и до самой Воббской реки, не сыскать на всем белом свете — через все речушки и ручейки переброшены ровные, крепкие мостки. Говорили, что иногда под их крышами останавливаются на ночлег путники — в самую дождливую ночь ни одна капля не проникала сквозь крепкие деревянные доски.
На крыше хатракского моста обосновались иволги — штук тридцать пташек свили здесь свои гнезда. При приближении Хэнка птицы подняли такой гомон, что, должно быть, переполошили всю округу. Жаль, что эти иволги слишком жилисты, обед из них не приготовишь. А то кто-нибудь обязательно устроил бы здесь пир на весь мир.
— Тпру, Озорница, тпру, моя девочка! — вдруг воскликнул он.
Он остановил лошадь прямо посредине моста, прислушиваясь к птичьим песенкам и вспоминая, как лоза выпрыгнула из его рук, улетев в луговую траву. Улетев к северо-востоку от того места, которое он нашел под колодец, — именно там Миротворец Смит подобрал ее, когда прощался с Хэнком.
Так что их прекрасный новый колодец располагался вовсе не там, где указал Хэнк. Все время, которое Хэнк провел в доме кузнеца, ему лгали, притворяясь, будто бы он отыскал добрый источник, хотя вода, которую он пил, была добыта из другого колодца.
И Хэнк знал, о да, он точно знал, кто выбрал то место, откуда теперь черпали воду. Вырвавшаяся из рук и улетевшая лоза подсказала ему это. Она и вырвалась потому, что этот языкастый подмастерье полез со своими советами. Теперь кузнец и вся его семья небось гогочут за спиной Хэнка. В лицо-то ему ничего не сказали, но Хэнк понял — Миротворец специально издевался над ним, посчитав, что глупый лозоход не заметит подмены.
«А я взял и заметил. Ты, Миротворец Смит, и твой подмастерье выставили меня дураком, но я обо всем догадался. Человек может прощать семь раз и семь раз по семь. Но на пятидесятый раз даже настоящий христианин не вытерпит».
— Н-но! — сердито рявкнул он.
Уши Озорницы насторожились, и лошадь потихоньку тронулась вперед, громко стуча новыми подковами по дощатому настилу моста.
— Элвин, — прошептал Хэнк Лозоход. — Подмастерье Элвин, который из всех даров видит только свой собственный…
Глава 12
ШКОЛЬНЫЙ СОВЕТ
Старушка Пег Гестер как раз была наверху, вывешивала матрасы из окон, чтобы проветрить постели, поэтому сразу заметила остановившуюся у дверей коляску. Не узнать новое средство передвижения Уитли Лекаринга было трудно — верх коляски обтягивал дорогой плотный материал, который не пропускал внутрь ни дождь, ни дорожную пыль; раз Лекаринг смог позволить себе купить такую роскошь, значит, может содержать и кучера. Именно из-за этой коляски, почти кареты, многие люди начали теперь величать его не иначе как доктор Лекаринг, а не просто Уитли.
