Артем Тихомиров - Олимпия
- Не имеет значения.
- Имеет, Лима. Нам, возможно, придется работать вместе.
- Вот как?
- Я хотел с тобой поговорить именно об этом, - улыбнулся Лисандр, разводя руками. - Сделать тебе некое предложение.
Лима долго смотрела на него. Сердце ее бешено колотилось.
- Лучше обсудим историю моего прошлого позже, - прибавил олимпиец, - в более подходящей обстановке. Обещаю, когда придет время, я все расскажу.
- Ты мне ничем не обязан, - жестко ответила Лима.
- В какой-то мере все-таки обязан.
- Как хочешь. И что за предложение?
- Клеон, наверное, предлагал тебе вступить в сопротивление?
- Да. Похоже, все вы только и мечтаете об этом.
Лисандр снова подался вперед.
- Я скажу тебе, о чем мечтаю. О том, чтобы у меня в подчинении было как можно больше смелых и умных людей, на которых можно положиться. Тех, у кого внутри есть стержень, который не сломать ничем. Людей, способных ставить задачи и добиваться их. Кто распрощался со страхом и четко видит цель перед собой! Вот о чем я мечтаю, Лима!
Убежденность, почти фанатичная, жар, с каким это было сказано, заставил ее замереть. На место холода в эти светлые глаза пришло настоящее адское пламя.
Впрочем, сообразив, что перешел некоторую границу, Лисандр мгновенно взял себя в руки.
- Ты фанатик, и мне не нравится, когда ты так говоришь, - сказала Лима.
- Понимаю, но общий смысл ясен? - Олимпиец холодно посмотрел на нее.
- Я не та, кто тебе нужен. Я ничего не умею - разве что могу помочь вам выращивать овощи.
- Можно научиться, - произнес Лисандр. - Я научу тебя всему. Сражаться, убивать, шпионить, устраивать диверсии. Что угодно!
Лима сжала кулак. Стоило хорошенько сформулировать ответ, чтобы Лисандр понял.
- Я не верю в сопротивление, не верю в победу над Олимпией, не верю, что это можно сделать даже с помощью предателей, этаких мастеров на все руки. - Лима вновь посмотрела олимпийцу в глаза: он обязан был уловить намек. - И я не хочу.
Лисандр вздохнул, не скрыв разочарования. В нем самом веры было хоть отбавляй, и он, очевидно, не понимал, как можно думать по-другому.
Тогда он еще более ненормальный, решила Лима.
- Это официальное предложение. - Лисандр решил попытаться счастье в последний раз.
- Нет. Мой официальный ответ.
Задай им, сказала Мятежница.
Клеон напомнил о своем присутствии.
- Лима, пожалуйста, не спеши, подумай!
- Я хорошо подумала. У меня был месяц - в камере у гоплитов. Ясно?
- Но?
- Перестань, Клеон, прошу!
Лима резко встала, отодвинув стул.
- Надеюсь, мой отказ не повлияет на твое решение дать мне увидеть Агиса? - спросила она, обращаясь к олимпийцу.
Сейчас по его лицу невозможно было прочитать вообще ничего. Лицо-стена. Лицо-маска.
Маска демона?
- Нет.
- Тогда мне надо выйти отсюда. Дышать нечем.
Маска демона?
Это лишь воспоминание и ничего больше!
Подземелье? Вонь каземата. Боль. Сводящий с ума голод и помутнение в голове. Постоянный ноющий страх, мешающий мыслить.
Лима вышла за дверь, оказавшись в помещении, заставленном боксами. Ноги несли ее к выходу, так, во всяком случае, она думала. Внезапно очутившись в тупике, Лима заметалась. Паника снова затопила сознание, и у нее не было никакой возможности противостоять этой темной волне.
Развернувшись, чтобы бежать назад, Лима столкнулась с Клеоном.
- Постой! Подожди!
Его руки обвились вокруг ее плеч и сильно сжали. Лима начала вырываться. С каждым движением, ей казалось, воздуха в легких становилось все меньше.
- Постой! - Настойчивый шепот Клеона. Его дыхание возле уха, его тепло.
Это руки не душат ее, они защищают.
Лима дернулась в последний раз и застыла, чувствуя, как по телу пробегают волны мелкой дрожи.
- Все кончилось, - прошептал Клеон. - Тебе ничего не грозит.
Она не ответила, продолжая стоять неподвижно, уткнувшись лицом в ему в грудь. Его одежда впитала множество запахов, и эта смесь ей нравилась. Наконец, подняв руки, Лима обвила ими торс Клеона, словно в последней надежде удержатся на этой тонкой грани между безумием и реальностью.
- Я не та, кто вам нужен, - прошептала Лима.
- Никто ни к чему тебя принуждать не будет. А Лисандр - он просто такой. Он солдат. Его с детства учили быть?
- Не бояться?
- По его словам, дело не в том, чтобы не бояться, а чтобы контролировать страх.
- Да. Звучит знакомо. Мне постоянно твердят об этом? - Лима сильнее сжала руки, только сейчас понимая, как ей не хватало телесного контакта. Киниска, разумеется, помогла ей тогда, но с Клеоном было совершенно по-другому. Клеон? был парнем, с которым Лиме хотелось иметь иные отношения - не дружеские, не быть частью связки спаситель-спасенная? Но как преодолеть все эти многочисленные преграды? Или, может, они существуют лишь у нее в голове? Кажется, второй вариант вернее. Лима не в состоянии контролировать себя, свой страх, и уже привыкла каждую минуту ждать срыва. В этом ее проблема. Она не доверяет себе - и как ей научиться доверять окружающим? Доверять и верить?
- Можешь рассчитывать на меня, - сказал Клеон.
- Как ты банален.
- Я не виноват, что на свете так мало слов, чтобы выразить все, что хочется.
- Умник.
Лима легонько стукнула его по спине кулаком.
- Стараюсь. Кстати, так нагло с Лисандром тут еще никто не разговаривал, - заметил Клеон, посмеиваясь.
- Все когда-то бывает в первый раз. Пусть привыкает. Даже если я останусь ухаживать за огородом, спокойной жизни я ему не гарантирую.
- Значит, остаешься?
- Да. Боюсь, мне некуда больше идти. И все-таки не понимаю.
- Чего?
- Лисандр всерьез думает, что я могу стать бойцом?
- У него наметанный глаз. Он лично отбирает детей для тренировок.
- А ты? Что ты видишь? Думаю, ты не первый год варишься в этом адском котле.
- Я вижу? самую красивую девушку в мире, - сказал Клеон, снова получив кулаком по спине.
- Прекрати! - Лима дышала ему в грудь и знала, что ему это доставляет удовольствие.
- Хорошо. Ты смелая. В тебе есть огонь, который так озадачил тогда Агиса.
- Все наперебой расхваливают мою смелость, - хмыкнула Лима, - только я ее совсем не чувствую.
- Не может быть.
- Ладно, иногда я слышу нечто вроде голоса в своей голове. Наверное, это голос моего второго {я}. Мятежница.
- Ты назвала его Мятежницей?
- Не смейся. В общем, думаю, Мятежница вам с Лисандром куда полезнее меня. А настоящая Лима всего лишь испуганная девчонка, едва избежавшая смерти.
Наконец, она решает разомкнуть объятия. Они и так были слишком долгими для первого раза.
Клеон с неохотой делает шаг назад. Они смотрели друг на друга, но Лима не чувствовала смущения или стыда. Ей было хорошо, по-настоящему хорошо за многие месяцы. Или даже годы?
