Джеффри Лорд - Нефритовая страна
– за богатством, пленниками, рабами и славой! Вскоре тысячные толпы окружили черный шатер, чтобы приветствовать своего нового правителя.
Всех оставшихся в живых сотников Кхада схватили и провели перед Растумом. Воевода предлагал им на выбор две альтернативы – либо принести ему присягу, либо расстаться с головой, причем палач ожидал свои жертвы тут же, в соседней палатке. Как правило, эти мелкие военачальники предпочитали сохранить голову на плечах; большинство соглашалось дать клятву верности.
К восходу солнца с делами было закончено, и Растум, укрывшись старым плащом, мгновенно заснул на своих носилках.
Тела Кхада и его сестры убрали, и Блейд добился от Растума обещания, что Садду похоронят по обычаям монгов. Слишком долгое время он разделял с женщиной если не любовь, то постель; он не мог допустить, чтобы труп ее бросили обезьянам.
Карлик почти всю ночь просидел в углу шатра, успокаивая и убаюкивая дочку. Наконец, она выплакалась и заснула, сжимая в руках маленькую ладонь Морфо.
Блейд, устроившись рядом, посмотрел на спящую девочку и улыбнулся.
– Думаю, теперь все будет в полном порядке, – успокоил он шута. – Вряд ли твоя Нанти сообразила, что с ней собирались сделать… Пройдет время, и в ее памяти мало что останется от всех этих волнений. К тому же, Растум взял ее под свою защиту.
Морфо кивнул. На его изрезанных морщинами щеках блеснули слезинки.
– Да, сир Блейд. И, наверно, мой долг перед тобой опять вырос. Чем я могу тебе отплатить? Моей жизни для этого недостаточно.
– Отплатить? Хмм… Ну, скажем, объясни мне вот что: как Садде удалось пронюхать о твоей дочери?
Глаза Морфо погрустнели.
– Она дьявол, а не женщина… Она знала об этом много лет – еще с тех пор, как Нанти была совсем ребенком. Не понимаю, откуда… наверно, среди сборщиков навоза у нее тоже были шпионы.
Да, подумал Блейд, Садда не лгала. По ее приказу шут пошел бы на все, совершил любое преступление. Что еще ему оставалось? Эта женщина была настоящим мастером интриги и коварства… Разведчик тряхнул головой. Если о мертвых нельзя сказать ничего хорошего, то лучше не вспоминать о них совсем.
К полудню стан монгов пребывал в совершенном порядке. Пьяные протрезвели, несогласные расстались с головами, и на их места были поставлены другие мелкие и крупные начальники. Растум проснулся освеженным и голодным, как волк. Сразу после завтрака он приступил к делам – надо было выяснить потери, заняться починкой фургонов и оружия, разделить добычу. К Нанти приставили служанку, и успокоенный Морфо ушел в свою палатку отсыпаться. Бейбера, захмелевшего от счастья и огромного количества бросса, пришлось тащить домой на руках. Растум, припомнив, как лихо сражался старик прошлым вечером, обещал присвоить ему чин сотника.
После полудня Блейд вместе с воеводой вышел за границу лагеря – посмотреть, как простые монги прощаются с телом своего бывшего повелителя Кхада Тамбура, Опоры Мира и Сотрясателя Вселенной.
– Мне некогда требовать клятвы верности от каждого воина, – сказал Растум, кивнув на длинную цепь солдат, женщин и рабов. – Но, кажется, они понимают, что трудно найти правителя хуже Кхада. Ты только погляди, что творится!
Обнаженное тело Всемогущего возлежало на огромной куче свежего навоза, и каждый монг, проходя мимо, плевал ему в лицо.
Блейд перевел взгляд на воеводу.
– Послушай, а тебе удалось расколоть Морфо? Как он ухитрился отравить Кхада?
– Он долго не хотел рассказывать, – усмехнулся Растум, – но я заставил его. Как же иначе? Если я окажусь плохим правителем, он и меня отправит к праотцам таким же способом.
– Сомневаюсь… – протянул Блейд.
Растум пожал плечами и улыбнулся.
– Этот Морфо – хитрая бестия. Ты же видел дыню, которую он вытащил? Целый неразрезанный плод…
– Ну, да. Я полагаю, что не существует способа отравить сердцевину, не разрезав кожуру.
Воевода нетерпеливо покачал головой.
– Нет, дело не в том. Он отравил дыню на глазах у всех! Яд был нанесен на лезвие его ножа, но только с одной стороны. Он разрезал дыню, отравив тот кусок, который затем предложил Кхаду.
Блейд лишь ухмыльнулся; он был полностью согласен с тем, что шут в самом деле хитрая маленькая бестия.
Они вернулись в черный шатер Кхада.
– А если бы Морфо ошибся? – осторожно спросил разведчик. – Что тогда?
– Тогда бы я убил Кхада своей левой рукой, – не раздумывая ответил Растум. – Ну ладно, сир Блейд, у меня еще очень много хлопот, но я помню, что ты хотел о чем-то поговорить со мной наедине. Так что, пока у нас есть время, давай потолкуем.
Они говорили часа два. И не только говорили, но еще и ругались, спорили, кричали друг на друга. Однако покидая черный шатер, Блейд ощущал полное удовлетворение. Интуиция не подвела его. Растум был кауком, а не монгом, но самое главное – он был разумным человеком.
Глава 18
Монги снова были на марше. За неделю, под мудрым руководством Растума, в войске произошли многочисленные перемены: ранее раздробленные и все время враждующие друг с другом воинские кланы стали проявлять, наконец, какие-то признаки единения. Забыв о больной руке и почти не вылезая из седла, воевода произвел быстрый смотр своих полков. Он спал не более двух-трех часов в сутки; Блейд, Морфо и даже Бейбер тоже были загружены работой.
Вскоре эта троица стала пользоваться непререкаемым авторитетом и огромной популярностью среди монгов. Обычно Растум отдавал приказ, а Блейд следил за его выполнением. Бейбер, которого теперь возила на тележке служанка, учился держаться в седле: он обладал на деле властью гораздо большей, чем соответствовало его довольно скромному рангу. Растум не хотел осыпать старого каука чинами и наградами, чтобы не вызвать недовольство и зависть.
Морфо, со своей хитростью и упорством, взялся за создание новой секретной службы – Растум желал знать, что замышляют против него неблагодарные подданные. Но пока агенты не сообщали никаких тревожных новостей; наоборот, монги казались довольными.
Они шли на юг по морскому берегу, и вскоре перед их глазами на горизонте вновь появилась огромная желтая стена. Блейд и Растум ехали теперь во главе колонны. Разведчики, посланные вперед, еще не возвратились, и воевода, взмахнув рукой, приказал всадникам остановиться.
– Ну, что скажешь, сир Блейд? – невесело произнес он. – Вот она, стена. Мы пришли сюда с миром, потому что ты убедил меня, что так будет лучше; но кому я должен сообщить о своих намерениях?
Блейд, прикрыв глаза от солнца ладонью, долго осматривал стену, но так и не обнаружил признаков какого-либо движения. Стена была недостроена; она обрывалась примерно в полумиле от кромки прибоя.
