Пол Андерсон - Сломанный меч
Он повернулся и пошел к винным чашам.
— Печальным будет твое Путешествие, Мананнан, — сказала она мужу.
Морской король пожал плечами.
— Пусть он делает, что хочет. Поездка все равно меня развлечет.
Глава 22
Через три дня Скэфлок стоял на берегу моря и смотрел, как лепрехун выводил корабль Мананнана из грота. Это было небольшое стройное судно. Его серебристый корпус казался слишком хрупким для суровых вод. Мачта была покрыта узорами из слоновой кости, а паруса и снасти были обшиты крашеным шелком. На носу была изящная золотая фигура Фанд.
Она сама пришла их проводить. Никого больше не было на берегу в тумане утра, Племя Богини Дану уже попрощалось с ними. Туман блестел в ее волосах подобно каплям росы, глаза ее сверкали еще ярче, чем прежде.
— Пусть тебе сопутствует удача, — сказала она Мананнану. — Возвращайся скорее на зеленые холмы Эрин и золотые улицы Страны Молодости. Мой взгляд будет направлен отныне только на море, мои уши будут прислушиваться к шуму волн ночью, я буду ждать, когда ты вернешься.
Скэфлок стоял в стороне. Он думал о том, как бы его провожала Фреда.
— Нам пора, — сказал Мананнан. Они подняли паруса. Скэфлок взялся за рулевое колесо, а бог взял аккорд на арфе и запел:
Из моря глубин и небес высоты
зову тебя, ветер бессонный.
Тебе лишь под силу меня унести
туда, где господствуют волны.
Подуй с южных гор далекой земли.
Прошу тебя, слышишь ли, песней.
Неси по равнине морской корабли
на север дорогой известной.
Когда зазвучала музыка, подул сильный ветер и корабль рванулся вперед на холодные, зеленые волны, брызгающие солью. Быстрым был корабль Мананнана, как корабли эльфов и вскоре серый берег уже нельзя было отличить от облаков плывущих по горизонту.
— Мне кажется, что просто плыть на север недостаточно, чтобы найти Етунхайм, — сказал Скэфлок.
— Да, — ответил Мананнан. — Для этого требуются определенные заклинания, но больше всего — крепкие руки и сердца.
Он вгляделся вперед. Ветер трепал его волосы, его лицо было и загадочным, и веселым, и холодным, и суровым одновременно.
— В землях людей начинается весна, — сказал он. — Тысячелетия я не видел такой плохой зимы как эта. Етуны сейчас в силе. Мы плывем в вечные льды, в их дом.
Он оглянулся на Скэфлока.
— Давно я не путешествовал на край земли. Или я не король океана? Я не должен был ждать так долго, мне нужно было уйти из этого мира когда Племя Богини Дану были еще богами и были в полной силе. — Он покачал головой. — Даже боги Эзира не возвращались невредимыми из своих редких визитов в Етунхайм. А что касается нас двоих — я не знаю. Я не знаю.
И затем добавил весело:
— Но я плыву, куда хочу! Нет таких вод в девяти Мирах, где не бывал Мананнан Мак Лир!
Скэфлок ничего не сказал, он был погружен в себя.
Корабль слушался рук, как живой. Ветер пел в снастях и радуга светилась над прекрасной фигурой Фанд на носу корабля. Ветер был холодным, но уже восходило солнце. Оно разогнало туман и рассыпало алмазную пыль по волнам. Волны бились о борта и шумели, по голубому небу плыли белые облака. Скэфлок не мог не почувствовать свежести наступающего утра. Он сказал:
Ясным днем холодный ветер
парус рвет, волнует море.
Если б ты была со мною,
жизнь казалась бы прекрасной.
Ты — печаль и радость, Фреда!
Мананнан подошел к нему вплотную.
— Такое плавание потребует от воина всех его сил. — сказал он. — Не оставляй ничего на берегу.
Скэфлок гневно ответил:
— Я не звал с собой тех, кто боится смерти.
— Человек, который не хочет жить, не очень опасен для его врагов, — сказал Мананнан. Затем быстро взял свою арфу и запел одну из военных песен Сидов. Странно она звучала среди безбрежного пространства, заполненного волнами, облаками и ветром. Какое-то время Скэфлоку казалось, что он видит огромные войска, приготовившиеся к сражению, солнце сверкает на их шлемах и на стройных лесах копий, взвиваются вверх знамена и трубят рога, и несется по небу ощетинившаяся лезвиями, косящими врагов, колесница.
Они плыли три дня и три ночи. Ветер дул в их спины и корабль летел по волнам, как ласточка по небу. Они питались вяленой рыбой, сыром и сухарями, из морской воды они заклинаниями получали пресную. Они мало говорили, поскольку у Скэфлока не было настроения к разговорам, а Мананнана это устраивало; он не был человеком и мог подолгу молчать, погружаясь в свои мысли. Но они много и тяжело трудились вместе и постепенно их уважение и дружелюбие к друг другу росли, и они пели вместе могущественные песни, которые несли их по волнам к Етунхайму.
Корабль плыл быстро. Они чувствовали как с каждым часом их сближения с сердцем зимы на севере, становилось холоднее и темнее.
Солнце спускалось все ниже, пока не стало бледным диском на горизонте, едва различимом среди бегущих штормовых туч. Холод становился неумолимым, он пробирался сквозь одежду, кожу и кости прямо в душу. Брызги застывали льдом на обшивке корабля, а золотая Фанд на носу корабля покрылась инеем. Дотронуться до металла означало лишиться кожи на пальцах, дыхание застывало льдом на усах.
Все глубже и глубже вторгались они в мир ночи, плывя по мрачным, сверкающим серебряными искрами морям, между призрачных, освещаемых луной гор — айсбергов. Небо было сплошной чернотой с бесчисленным количеством ярко горящих звезд, между которыми носились северные огни, напоминающие Скэфлоку о пламени на кургане. В этой бессмысленной, безжизненной пустыне, был слышен лишь шум ветра да бегущих волн.
Они достигли Етунхайма не так, как приплывают в обычное королевство Мидгарда. Просто они заплыли дальше, чем смогло бы судно обычных смертных, в воды, которые становились все холоднее и безжизненней, пока наконец их путь не стали освещать лишь звезды, луна и дрожащая аврора. Скэфлоку казалось, что это царство лежит не на земле, а в каком-то странном измерении, находящемся на краю всего, где мироздание вновь уходило в дыру, из которой когда-то поднялось. У него было чувство, что море, по которому он плывет — Море Смерти, не связанное никак со всем остальным живым миром. Они потеряли отсчет во времени. Луна и звезды вращались здесь как-то по другому здесь были лишь волны, ветер да ужесточающийся холод — здесь времени не было. Заклятия Мананнана перестали действовать. Подули встречные ветра, против которых любой другой корабль плыть бы не смог. Снег слепил глаза. Из темноты чудовищами появлялись айсберги, и путешественникам с трудом удавалось избежать столкновения с ними.
