НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ
– О посланник… – Элве низко опустил голову; пряди длинных пепельных волос совершенно скрыли его побледневшее лицо. – Ответь, зачем ты говоришь нам об этом здесь, в земле, недоступной Врагу? Или и в Валинор уже проникло зло?
Майя долго молчал, из-под полуопущенных век разглядывал троих. Его слова достигли цели. Наконец, он заговорил медленно и торжественно:
– В тяжкой войне Могучие Арды повергли Врага, и прислужники его уничтожены или рассеяны, как злой туман. Но Великие призваны не карать, а вершить справедливость; потому Враг и те, кто служил ему, предстанут ныне перед судом Валар. И так как не ради покоя своего, но ради Детей Единого вели они войну, как ради Детей Единого пришли они некогда в Арду, дабы приготовить обитель им, то достойные из Элдар должны будут сказать слово свое на этом суде: такова воля Валар. Лишь после этого сможет Король Мира вынести приговор отступникам. И я пришел сказать вам: да будут ныне мысли ваши о благе народов ваших; укрепите сердца свои, очистите помыслы свои и следуйте за мной, ибо должно вам предстать перед Великими в Маханаксар.
Он удовлетворенно отметил, как вспыхнули глаза до сих пор молчавшего Финве. Кажется, этот, молчаливый, лучше других понял его слова.
…Что сделает ребенок, впервые в жизни увидев паука – многоногое мохнатое уродливое чудовище? Один – убежит в ужасе и с плачем будет жаться к ногам старших. Другой застынет, не в силах от страха ни сдвинуться с места, ни понять, что он видит. Третий – с жестокой детской отвагой раздавит отвратительное насекомое, чтобы навсегда избавиться от него…
Перед троном Короля Мира Манве поставили Мелькора. С презрительной жалостью смотрел Манве на старшего брата своего, могущественнейшего из Айнур. Издевки Манве не достигли цели: Мелькор молчал. И Король Мира приказал снять повязку с глаз мятежника, и молвил:
– Ныне увидишь ты, что будет с теми, кто посмел нарушить повеления Единого и Могучих Арды, кто осмелился идти за тобой и сражаться с нами!
С вершины Таникветил взглянул Мелькор вниз, куда указывала рука Манве. Мертвенно-бледным стало лицо его, и от ужаса и боли содрогнулся он, и страдание исказило черты его, ибо в тот миг понял он все.
Не все Эльфы Тьмы погибли в бою. Оставшихся в живых захватили в плен Валар: ни Мелькор, ни Гортхауэр не знали этого. На том же корабле, что и Мелькора, доставили их в Валинор; и ныне у подножия Таникветил, под стражей Майяр стояли они, ожидая решения своей судьбы. Связанные, в изорванных черных одеждах, были они все же прекрасны, и звездным светом горели их глаза.
И гордый Вала рухнул в ноги Королю Мира, младшему брату своему, и взмолился:
– Пощади их! Я в ответе за все, я! Я заставил их повиноваться мне, я вел их: что хочешь делай со мной, но их пощади! Я умоляю тебя!
И снова холодно усмехнулся Манве, глядя на своего поверженного врага, и спросил:
– Раскаиваешься ли ты, ничтожный, в содеянном тобою?
– Да! – с отчаяньем выкрикнул Мелькор. «Может хоть такой ценой я смогу спасти их?»
– Признаешь ли ты мудрость и величие Валар?
– Да.
– Признаешь ли ты, что пытками и гнусным чародейством обращал ты в мерзостных Орков прекрасных Детей Единого?
– Да.
– Признаешь ли ты, самозванец, что объявил себя Властелином Всего Сущего?
– Да.
– Признаешь ли ты, что пришел в Арду, неся злобу и зависть в сердце своем, что хотел подчинить себе весь мир, населив его собственными отвратительными созданиями?
– Да, да, – стонал Мелькор, – я все признаю, я признаюсь во всем – только пощади их! Смилуйся над ними – и я стану слугой Валар!
И спросила Варда:
– Признаешь ли ты, что только из черной зависти к Творцу Всего Сущего и желая умалить величие Его вел ты лживые речи об иных мирах?
– Признаю, – голос Мелькора звучал глухо; он закрыл лицо руками. «Только бы они не слышали этого, только бы не видели, только бы…»
– И ложью этой хотел ты смутить сердца Верных, хотя знал, что до Арды не было ничего, кроме Единого и Айнур, и что за гранью Арды – только пустота и тьма?
– Да…
– И ты ничего не видел в пустоте?
– Ничего, – хрипло выдохнул Вала.
– Громче!
– Ничего! – крикнул Мелькор. – Я признаюсь, что лгал! Только пощадите, пощадите, пощадите!
Потом он уже не слышал ни вопросов, ни своих ответов. Он только твердил: «Да… да…» Да, Илуватар – единственный Творец; да, Мелькор вершил только зло; да, он хотел исказить замысел Творения; да, он умел только разрушать, но не созидать; да, он ненавидел все живущее; да, звезды – творение Варды; да, да, да… Он отрекался от всего, что видел и знал, он обвинял себя во всех возможных и невозможных преступлениях; он уже не понимал, что говорит – только одна мысль: теперь их должны пощадить, он заплатит за них собой, иначе они умрут – ведь они выбрали путь Смертных… Пусть лучше его Валар обрекут на вечные муки – он ведь бессмертен и не сможет умереть, какой бы ни была кара… Но останутся те, кто продолжит начатое им… Останутся…
Наконец, Король Мира удовлетворенно кивнул и сделал знак Тулкасу. И вывели Мелькора за золотые врата столицы Валинора, Валмар. И в Совете Великих, Маханаксар, на троны свои воссели Могучие Арды; но Ауле не было в их кругу, и на его трон усадили Мелькора. И слуги Могучих, Майяр, собрались по приказу Манве: хотел он, чтобы и они видели и слышали все.
И так сказал Манве, Король Мира:
– Повтори слова свои, что говорил ты нам. И пусть слышат тебя все.
И Мелькор повторил. Глухо и тяжело, мертвым голосом говорил он. И Валар, И Майяр, и три вождя эльфийских племен, стоявшие тут же – Ингве, Финве и Элве – слушали и запоминали.
Он предавал себя, чтобы спасти своих учеников. И когда умолк он, одна только мысль была у него: они не слышали этого…
Снова Манве подал знак, и в Круг Судеб ввели Эльфов Тьмы, числом двадцать один; и было среди них двое дев-воительниц. И, обратившись к Мелькору, сказал младший брат его, Манве:
– Валар справедливы и милосердны. Мы слышали слова твои и видели раскаянье твое. Ты будешь прощен, и получишь свободу. Станешь ты одним из нас, и займешь по праву трон в Маханаксар. Знания твои будут служить Великим, и Детям Единого, Перворожденным, дашь ты их во искупление злодеяний твоих. Клянись!
И Мелькор дал клятву. И сказал Манве:
– Смотри – теперь ты на троне, равный нам. И будет так отныне. Прощение Великих будет даровано тебе, но прежде пусть деяния твои станут порукой словам твоим.
И, кивнув в сторону пленных, прибавил:
– Убей их. Сам. Своими руками. Их кровь да искупит вину: убей.
И тупое отчаянье оставило Мелькора; боль и гнев исказили лицо его, и он прорычал:
– Нет!
Воцарилось молчание.
