Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев
Светлая идея швырнуть пару пульсарчиков пришла в мою голову только тогда, когда вся потасовка уже закончилась. Впрочем, не думаю, чтобы от огненных шаров был какой-то прок против этого терминатора. Только спалила бы что-нибудь ненароком.
– Бесполезно, – вздохнула Рисса.
– Конечно, – сверкая красными глазами, подтвердил Лавянки. – Вам со мной не тягаться!
– …жалкие людишки, – не удержавшись добавила я.
– Что? – не понял мальчишка.
– Ну, ты должен был сказать: «Вам со мной не тягаться, жалкие людишки!» А потом чтоб раздался демонический смех. Злодеи всегда так делают.
– А я злодей?
– А кто ты после этого? – Я кивнула на парней, живописно развалившихся под стенкой. Они как раз пытались сообразить, на каком свете находятся и что вообще случилось. А Вильда, сидящая неподалеку, впала в самый натуральный ступор. Кажется, происходящие события настолько шли вразрез с ее мировоззрением, что мозги попросту отказывались их воспринимать. По крайней мере, глаза у нее были совершенно дурные. Хорошо хоть дым из ушей не шел.
Лавянки тем временем усердно думал. Занятие это ему, видимо, было в новинку. Так что глазищи он выпучил не хуже Вильды, да притом еще и шевелил губами, словно проговаривая что-то про себя. Если смотреть со стороны и не знать, что он тут учудил, так можно подумать, что это старательный школьник повторяет заученное наизусть стихотворение.
– Я не злодей! – Мальчишка наконец-то пришел хоть к какому-то выводу. – Я ничего плохого не сделал.
– Ну-ну! – хмыкнула я. Кажется, убивать меня уже передумали. Вот и замечательно! Теперь бы еще разговорить его… – А кто Вильду сюда приволок?
– Да какая ей разница, где сидеть со сломанной ногой: у себя или здесь? Я ее вообще хотел сначала в своей комнате оставить, но она грозилась, что кричать будет. И сбежать хотела. Вот и пришлось…
– А зачем она вообще тебе понадобилась?
– Ну так это… – Щеки и уши у Лавянки немедленно залились ярким румянцем. – Так… чтоб поближе к ней быть. И вообще… так получилось. Я ей говорил, что ее люблю, а она не верила. Сказала, что я ни на что не способен, что я ребенок еще. А я решил доказать, что способен. Ради любви я на все способен.
Я недоверчиво хмыкнула и перевела взгляд на Вильду. Она по-прежнему изображала из себя статую. Разве что дышала, да и то редко. И чего он в этой мужиковатой девице нашел? Она же его на полторы головы выше. А еще страшна, как зомби с похмелья, разве что мозгов чуть больше. Да и характер не сахар. Вот это и называется – любовь зла!
– И?.. – Флай тоже решил включиться в спонтанный сеанс психоанализа для несовершеннолетних. – На что именно ты оказался способен?
– Ну, она сначала сказала, что я ей не нужен, что я ей мешаю. И чтоб я шел к Кардинн. Мол, у той таких поклонников много, одним больше, одним меньше – она и не заметит. А я подумал, что Вильда, наверное, просто стесняется. Из-за внешности. Кар ведь красивая… Даже слишком красивая. А это нехорошо так выделяться, потому что от этого другим плохо. А я не хотел, чтоб Вильде было плохо, поэтому я… в общем… я…
– Поэтому ты Кар убил, – бесцеремонно закончила за него я.
– А вот и неправда! Не убивал я ее!
– Ага, она сама со стены бросилась, – хмыкнул Глазастый.
– Да, сама! Я только приказал! Если бы у нее хватило силы воли мне отказать, была бы жива. А если не хватило, значит, она слабая и туда ей и дорога!
М-да… Логика железная. И ведь что самое страшное – он действительно так думает.
– Псих, – вздохнул Кьяло.
– Ага, маньяк, – согласилась я. – А иллюзию трупа зачем к потолку подвешивал?
В этот раз мальчишка отвечать не торопился. Стоял и молча сверлил меня взглядом. А я терпеливо ждала продолжения отповеди. Главное, чтобы до него не дошло, что мы просто выуживаем из него информацию.
Ну и что, что этот мелкий пакостник себя злодеем не считает. Это не мешает ему совершать типично злодейские ошибки – рассказывать потенциальным жертвам всю подноготную своих поступков. Оно, конечно, понятно – поболтать-то хочется. Но головой работать тоже иногда надо. А он нас, похоже, за стоящих противников вообще не считает. Так уверен в своих силах? А ведь на турнире я его обошла. Знать бы еще, каким образом.
– Я подумал… – Желание высказаться, похоже, все-таки победило здравый смысл. – Я подумал, что если будут искать, кому выгодна смерть Кардинн, то подумают именно на Вильду. Я ведь ее в это время уже сюда перетащил. То есть все решили бы, что она пропала потому, что сбежала. А сбежала потому, что убила. А я не мог допустить, чтобы на нее пали хоть какие-то подозрения. Вот и решил устроить все так, будто она тоже жертва.
– Гениально, – покачал головой Кьяло.
– Что, серьезно? – просветлел лицом Лавянки.
– Нет, это он так шутит, – разочаровал мальчишку Флай. – А та девчонка, которая вены перерезала, что, тоже слишком красивая была?
– Нет. То есть да, но не настолько. Она просто дурой была. Она сказала, что Вильда повесилась потому, что с такой рожей жить невозможно. А турнир я выиграл потому, что заплатил. И на самом деле я ничего не могу, только выделываюсь. Но я совсем не выделываюсь, я на самом деле такой. И нечего про меня всякие глупости говорить, вот!
Вот так! Он людей убивает не потому, что выделывается, а потому, что он такой.
Нет, я, конечно, тоже не ангел… Но вот такого я просто физически не могу переварить. Убить живое существо из-за каких-то глупых слов… или из-за внешности. Да еще и так спокойно об этом говорить. При этом списывать все на отсутствие силы воли… Нет, он действительно псих. Причем опасный псих. Буйный. Самого б его со стены да на камушки…
Наверное, все эти размышления сразу же отразились на моем лице. Крупно и разборчиво. Потому что Рисса внезапно подошла и положила руку мне на плечо:
– Успокойся. Не надо злиться. А то сама будешь как он.
– Я не злюсь, – буркнула я, рывком освобождаясь от непрошеных объятий. – Я просто не понимаю.
– Нет, злишься. А на него нельзя злиться. Он по-другому не умеет. Он действительно такой.
– Какой? Рис, ладно, я не понимаю! Тогда объясни! Кто он, черт возьми?
Кажется, эмоции наконец-то нашли выход. Мавка, конечно, ни в чем не провинилась и вообще вела себя в этот раз исключительно достойно, но кричала я все равно на нее. Мне было искренне стыдно, но остановиться я уже не могла.
– И какого черта ему можно то, что для всех остальных считается преступлением? Почему именно ему? Особенный? Чем? Тем, что вставил в глаза красные лампочки и теперь радует всех разноцветным зрением? Я тоже так могу, если с иллюзиями потренируюсь!
– Марго…
– Ну что Марго? Я уже восемнадцать лет Марго, а толку-то? – Я рассерженно сбросила с плеча чью-то горячую ладонь. Вот ведь взяли привычку меня лапать по поводу и без.
