Мария Николаева - Рожденный править
- Каким? - невольно спросил я, но моя собеседница, казалось, этого даже не услышала, так далеко она ушла в свои мысли.
- Вначале мне казалось, что ты должен стать полной копией Первого Князя - это было б естественно, потом кто-то напомнил мне о семейном проклятье всех Северных Владык… знаешь, они ведь все безумны - каждый по-своему. Они слишком близки даже не к самому миру - к его изнанке, а это очень сильно влияет на их восприятие жизни. Хотя… это уже не важно, теперь я вижу, что ты во многом пошел в отца. И это радует. Держись за это, родной, ибо ни прошлый опыт, ни разделенное с миром безумие на твоем пути не помогут.
Простите,danely, но как я могу за что-то держаться, если даже не знаю, о чем это вы? У меня не было отца. Впрочем, как и матери.
- Ладно, родной, наговоримся еще. Потом. А сейчас тебе пора возвращаться, - мягко произнесла она, спрятав в небесной сини взгляда легкую улыбку.
- Куда? - механически спросил я, понимая только одно: вот сейчас мне придется ее покинуть… но я не желаю этого!
- Ну, уж точно не к истокам! - фыркнула она, словно сам этот вопрос ей показался даже не глупым - бестактным. - Этого от тебя никто не станет и требовать. Что пройдено, то пройдено. И не дело ворошить пепел времен - кто знает, может, где-то там еще тлеют угли, а пожар… пожар еще никому ничего хорошего не приносил - с этим даже Пламенные согласны. Так что я предлагаю тебе всего лишь вернуться домой.
- Домой? А он есть у меня, этот дом? - странно, но сейчас данная тема меня уже не интересовала. Да и как можно думать о чем-то далеком и неважном, когда рядом, всего в двух шагах, находится кто-то настолько…совершенный.
- Естественно есть! Впрочем, здесь все лишь в твоей воле. Ты волен распахнуть объятья или оттолкнуть протянутую руку. Именно тебе придется возводить стены собственного дома - внутри себя - и указывать остальным их место в твоем личном мире. Все зависит только от нас, родной. Причины, следствия, вопросы, ответы - все это в нас самих. И только от личной воли каждого зависит, что увидеть, а на что закрыть глаза.
- Возможно это и так… - не слишком уверенно произнес я.
- Это так. Можешь мне поверить. Кстати, тебе действительно пора, - уже намного тверже произнесла она, словно пытаясь выпроводить излишне задержавшегося гостя.
- Но…
- Ты и так задержался дольше, чем мог себе позволить, родной. И увидел куда больше, чем должен бы…
С последним утверждением я был абсолютно согласен. Осколки чужих жизней, знания, опыт, память… все это полезно, конечно, но только когда целиком и полностью принадлежит тебе, а не является отражением чьего-то бытия, потому что каждый миг я отчетливо понимал, что все увиденное не мое - чужое… чуждое!
Хотя только ради призрачного шанса еще раз увидетьее, я бы прошел через это вновь.
- Но мы же еще встретимся? - неловко спросил я, предано заглядывая в ярко-синие глаза.
- Всенепременно. Я не собираюсь терять тебя из виду. В общем, тебе теперь будет нелегко избавиться от меня, - она улыбнулась, вновь мешая все возраста в себе: озорство ребенка, томная грация женщины, добрая старушечья насмешка…
Все-таки странная она. Даже на мой взгляд. А это, смею уверить, уже существенно.
- Но как мне вернуться назад?
- Как? - насмешливо спросила она и легко спрыгнула со своего импровизированного кресла. - Очень легко, родной. Кровь к крови. Плоть к плоти. Нить к нити. Иди на зов, милый. Услышь эхо собственных осколков. Слышишь? Легкий звон в тишине? Едва уловимый шепот? Они зовут тебя. Ты принадлежишь им… хотя… может быть, это именно они принадлежат тебе? - последняя фраза несколько озадачила мою собеседницу, но она быстро отбросила несвоевременный вопрос и продолжила с прежним же пылом: - Ну же! Тот мир крепко держит тебя. Он держит твой разум, - резкий тычок мне в лоб. - Он держит твое сердце. - На этот раз тонкий палец упирается мне в грудь. - И он держит твою душу. В самых нежных тисках, ибо ее ты отдал сам, верно? - негромкий шепот мне прямо в губы, а потом она едва-едва коснулась поцелуем моей кожи…
И мир замер… а потом цветными витражными стеклышками осыпался к ногам…
В голове гулко, на одной ноте, звенела пустота. Необычное чувство. Я уже привык к вечной какофонии звуков и голосов. Иногда едва слышные, иногда заглушающие мои собственные мысли… мое личное безумие. Безумие чужих жизней… Вернее - смертей. Все они - все - когда-то прошли свой путь, а потом ушли серой тропой и не стали возвращаться. Почему? По многим причинам: кто-то не захотел, кто-то не смог, кто-то пока не определился. Но все они - безликие, яркие, разные - были рядом.
Раньше я их не слушал - не желал. А теперь? Стал бы я следовать их советам? Не знаю. Главное, что сейчас их нет. Вернее, я чувствую, что они никуда не исчезли, но услышать не могу. Пока рано.
Что рано? И когда настанет самое время? Опять же не знаю, но тут важнее то, что знают они. И когда-нибудь они поделятся этим со мной. Они не смогут смолчать - уж слишком ценят мою компанию… ибо она единственная из доступных им.
Бездна! Как же у меня все болит! Даже мысли не дают возможности отвлечься от этой тягучей, ярко-живой боли! Но сие и не удивительно: все связи в тебе деформировались, растянулись, перекрутились… я слишком далеко ушел от своего родного тела. И - надолго.
Боги, это сколько же меня не было, что я чувствую себя настолько паршиво?!
Что ж, значит, пора все разузнать. Пока не стало слишком поздно.
- Сколько? - негромко спросил я, не открывая глаз - зачем, я и так знал, что в комнате помимо меня есть кто-то еще. Чужое предчувствие ощущалось кожей, легким беспокойством тревожа покой души… так я чувствовал только оборотней. Замечательно!
- Почти три месяца, - чуть насмешливо дрогнул незнакомый мужской голос.
Еще лучше!
Решив, что опущенные веки - это не лучший щит в моем случае, я чуть приоткрыл глаза. Непривычно-яркий свет резанул по глазам, выбивая слезы и не давая мне рассмотреть говорившего сразу.
Он стоял в тени, отбрасываемой тяжелыми темными портьерами (так каких двуликих ради я оказался в пятне света?! Это еще что за издевательство?!). Невысокий, намного ниже меня, чуть полноватый… и, наверно, все-таки старый. Такая степенная неторопливость приходит только с возрастом. Если бы не его глаза - золотисто-карие - я бы назвал его приятным и располагающим к себе человеком…
