Кривицкий Михайлович - Алый - цвет жизни
Гайлэ всегда сама передавала орку тарелку с едой, а когда он смущенно благодарил, и затем, после еды всегда хвалил приготовленное ею, девушка буквально начинала светиться и сиять. Разор, почти поправившийся, на пару с Краузом только добродушно усмехались в усы один и в бороду второй, наблюдая за ними и замечая мелькающие ведьминские огоньки в зеленых глазах эльфийки. Весь обоз не отставал от них в этом нехитром развлечении, но зубоскалить и подтрунивать над ними не рисковал никто. Стоило Кхату выразительно глянуть в сторону побратима с Гайлэ и перевести грозный взгляд каре-багровых глаз на охрану и выразительно провести пальцем по горлу, как ехидные улыбки, словно ветром сдуло.
Миршатта с удивительным для этого непоседливого существа усердием принялась за учебу. Кайтар научил гноллу поддерживать "истинное зрение" позволяющее видеть магические плетения и сильные энергетические потоки, наказав использовать его постоянно. По началу у Миры получалось из рук вон плохо, уходило очень много сил как внутренних, так и физических, девушка уставала очень быстро. Под конец дня вообще автоматически ела, не замечая вкуса, и тут же засыпала, порой так и не добравшись до постели в повозке. Но упрямая Мира как ее отец гном не отступала и не давала себе ни малейшей поблажки, раз за разом она вызывала "истинное зрение" и любовалась на разноцветные энергетические потоки пронизывающие все обозримое пространство.
Видя подобное усердие, Кайтар на вечернем привале заплел Миршатте ритуальную тонкую косицу на правом виске, на кончик которой подвесил тут же созданную фигурку Ледяного Феникса, тем самым официально признавая юркую никогда не унывающую непоседу своей будущей ученицей. Ледяной тотем не таял и не холодил, напротив, был уютно-теплым и почти родным. Мира весь вечер и следующий день светилась от счастья и ходила, надувшись от гордости.
Кхат за неделю пути полностью восстановил слегка подзабытые за год навыки шамана, изготовил новые духовные четки и наготовил лекарств, без которых настоящий шаман даже из дома не выходит. Побратимы вдвоем облазили лес с обеих сторон дороги и впрок наготовили необходимых им трав, пока не удалились достаточно далеко от родной Ледяной Степи, и пока эти самые травы еще можно было найти.
Гайлэ с улыбкой сгрузила грязную посуду Яну, молоденькому пареньку, служившему у Крауза на посылках, встряхнула головой, перекидывая вперед тяжелую косу, и принялась поправлять слегка растрепавшийся кончик. Девушка с тяжелым вздохом отметила, что Кай опять куда-то исчез с побратимом, Миры, этой жизнерадостной любимицы всего обоза тоже не наблюдалось в обозримом пространстве. Эльфийка пробормотала со смесью зависти и неодобрения в голосе:
- Опять, наверное, за ними из кустов подсматривает! - и про себя призналась в том, что сама бы с удовольствием составила ей компанию. Гайлэ улыбнулась этой мысли, поймав себя на том, что ей нестерпимо хочется немного пошалить как в беззаботном детстве, когда еще были живы родители.
Поняв, что подобные мысли уж точно хорошего настроения не прибавят, быстро их отогнала, переключившись на более приятные. Гайлэ тихонько, так чтобы ее никто не услышал, прошептала:
- Например, об одном беловолосом шамане...
Дивная перебросила обратно за спину косу, удобнее устроилась на бревне чуть в стороне от стоянки и, откинувшись на руки и прикрыв глаза, подставила лицо лучам заходящего солнца. Решить с чего начать мечтать, Гайлэ не успела, ее несильно подергали за кончик косы и громким шепотом позвали:
- Подруга, пошли, покажу кое-что.
Миршатта схватила поднявшуюся на ноги эльфийку за руку и потащила за собой в лес через кусты. Несколько минут девушки бежали, затем Мира остановилась и, прижав палец к губам и смешно округлив большие, чуть раскосые карие глаза, показала, чтобы Гайлэ не шумела, и сама, поманив подружку за собой, крадучись двинулась вперед. Поддавшись любопытству, дивная двинулась следом. Очень скоро показалась небольшая поляна, залитая алым светом заходящего солнца. Спрятавшись в кустах, Гайлэ с Миршаттой затаились, подсматривая за побратимами, забыв как дышать.
Кай с Кхатом, сбросив жилетки и сапоги с краю поляны, танцевали с ледяными клинками в руках. По-другому эти плавные, невероятно грациозные, исполненные хищной первобытной красоты движения не назовешь. Клинки горели алыми отсветами на ледяных гранях догорающего солнца и казались естественным продолжением руки. Тролль, с неожиданной для его массивной фигуры пластичностью буквально стелился по земле подобно легкому дуновению ветра, и так же как этот ветер лишь едва колыхал кончики трав. Огромный, подстать ему двуручный меч порхал в ладонях подобно перышку и казался практически невесомым. Кай, не отставая от побратима, совершал свои изящные, но одновременно преисполненные невероятной силы и грации танцевальные па, разя воображаемых врагов и уклоняясь от вражеских выпадов. Хищный орочий ятаган в левой руке и прямой с узким лезвием полуторник в правой выплетали поистине прекрасное в своей жутковатой красоте полотно смертельно-опасного танца.
Увлекшись, побратимы не замечали вокруг себя ничего: ни притаившихся в кустах наблюдателей, ни того, что сам лес, будто пораженный представлением, сначала замолчал, а после, начал напевать легкую, едва слышную песню. Пение птиц приняло иную тональность, вроде бы все как обычно, но в то же время в хаосе лесного многоголосья появился свой особый ритм, особая мелодия. В какой-то момент шаманы опасно сблизились, словно собираясь вот-вот сойтись в смертельном поединке, но в тот же миг их движения стали продолжением один другого. Первый начинал, второй заканчивал движение, одновременно начиная новое, предлагая и бросая своеобразный вызов партнеру по танцу со льдом.
Нисколько не запыхавшиеся, распаленные танцем с большими, во всю спину татуировками: Ледяной Феникс, расправивший широкие крылья в холодном пламени и вставший на дыбы с оскаленной пастью огромный Бурый Медведь, побратимы продолжали танцевать. Они были разными как огонь и вода: Феникс, созданный чтобы парить в небесах, купаться в солнечных лучах и пронзать стремительными движениями белые кучерявые облака. И горный неповоротливый, но такой стремительный, когда это нужно медведь, массивный хищник, созданный держать в страхе и повелевать своей землей - горными вершинами, покрытые ледниками и ослепительно белыми шапками снега. Такие разные, но в тоже время настолько одинаковые, неукротимые и переполненные первобытной мощью, что казались действительно родными братьями.
