Игорь Ковальчук - Бастард: Сын короля Ричарда
— Но это большая редкость, — добавил он.
— Что же вы делаете, когда люди на вас набредают?
— Ничего. Люди нас не видят. Чтоб не заботиться о скрытности, мы делим основной уровень реальности… Как бы тебе объяснить… Ладно, будешь учиться, все растолкую, как надо.
Утром поднялись рано, едва только забрезжило, но лесной путь и в самом деле вывел их к высокогорному озеру, н Дик, пусть и с трудом, но узнал Озерный край. По дороге Гвальхир объяснил, что, хоть Англия уже и не покрыта лесами от юга до севера, большой путь можно проложить, и получается, что местности, расчищенные под пашни и пастбища, они миновали словно по порталам, только незаметно. Озерный край был прекрасен, но, когда старый друид повел рукой и вокруг заиграли всеми цветами всплески магической силы, он предстал еще более совершенным. Меж скальных выступов появились сложенные из дерева и камня строения, лес стал гуще, деревья — выше, а в отдалении поднялся к небу большой круг (стоячих камней, конечно, более скромный, чем тот, что недалеко от Солсбери, самый большой и самый знаменитый, но тоже поражающий воображение. И, спешиваясь, молодой Ричард с облегчением почувствовал, что здесь будет в относительной безопасности.
ГЛАВА 11
Жизнь малого друидического круга в Озерном крае Шотландии во многом напоминала жизнь обычного большого рода — оть крестьянского, хоть какого-либо иного. Все занимались своим делом, исполняя раз и навсегда определенные обязанности, но не забывали и оказывать помощь ближнему. Младшими здесь считались ученики, но их оказалось не так много. Ничего удивительного, если вспомнить, что христианство проникло уже почти во все уголки страны, а о друидах у камелька рассказывали страшные сказки. Оставалось изумляться, откуда вообще магам удавалось добывать себе учеников. Дик подозревал, что они их просто покупали — простолюдины, нарожав себе десяток-другой детишек, уже не могли любить их — все силы уходили на работу. Крестьяне пахали землю, сеяли, собирали урожай, но хлеба все равно не хватало, и семья жила впроголодь. Продажа одного ребенка давала возможность накормить других, а в чужом доме ему вряд ли должно было прийтись тяжелее, чем в родном.
Магия здесь была всюду, на ней держались постройки, она хранила деревья, не могущие естественным образом расти в холодном климате Шотландии, она поддерживала каскады, полого срывающиеся в озера с горных вершин прямо по воздуху. Казалось, уступы, бывшие опорой каскадам, друиды зачем-то сделали невидимыми, и переливающийся в воздухе поток воды выглядел так ошеломляюще, что корнуоллец больше получаса не мог отойти ни на шаг, все стоял и смотрел. Под каскадом были возведены трехэтажные строения с плавными линиями, островерхими крышами и большими окнами, закрытыми решетками со слюдяными квадратиками. Показав на них, Гвальхир сообщил, что это учебные помещения и что именно там молодому воину придется проводить большую часть своего времени.
— Кое-что ты будешь изучать вместе с ученикми друидов, — объяснил он.
Вокруг этих построек густился лес, вроде бы такой же, как тот, что окружал озера и покрывал горы, но в то же время гораздо более ухоженный и чрезмерно напоенный магией. Рядом с елями или дубами там росло много яблонь, груш, черешен и абрикосов, даже жасмин, который обычно представляет собой кустарник, здесь отмахал почти десять футов в высоту. Меж деревьев были разбросаны домики, эти уже исключительно деревянные, в них жили. Как объяснил старик, здесь не случалось снегопадов, морозы не приходили даже зимой — только лето, весна или осень царили в этом волшебном месте. Вроде бы та же природа благородной Англии — и не то же самое. Гвальхир заверил, что первым делом научит молодого Ричарда переходить из пространства в пространство, и тогда, если переступить границу в середине зимы, сразу окунешься в снег по макушку. Понятное дело, там озера замерзали, здесь же — нет.
Одно это уже легко могло убедить в великом могуществе друидов.
Дику и его спутнице, которую, разумеется, никто не собирался гнать прочь, выделили небольшой домик и оставили вдвоем. Девушка, которая выбирала им жилище, пообещала, что принесет новую удобную одежду для обоих, притворила дверь и пропала надолго. Дик осмотрел единственную имевшуюся комнату — небольшая печь с вытяжной трубой (какая расточительность на такую небольшую хижину), широкая деревянная кровать с периной, стол и скамья, большой сундук, куда немедленно были уложены все три сумки, и роскошная медвежья шкура на полу. Молодой воин медленно снял плащ с плеч Серпианы, потянул за шнуровку ее платья. Девушка обернулась, улыбаясь ему глазами, мягко прижала его руку, не позволив продолжать.
— Кажется, по вашим традициям я должна делать именно так?
— Зачем думать о традициях? Давай делать то, что хочется.
— Вот я и делаю. Мне хочется посмотреть это селение.
Он вздохнул:
— Хорошо. Только я хотел задать тебе один вопрос. Скажи… Ты можешь иметь детей от таких, как я?
Девушка подняла изумленные глаза:
— Почему тебя это интересует? Ты опасаешься?… У меня не появятся дети, пока я сама этого не захочу.
— Как такое возможно?
— Я же не человек, не забывай об этом.
Дик внимательно оглядел ее фигуру.
— Тем не менее ты не ответила на мой вопрос.
— Могу. Но только если захочу. — Она погладила его по щеке. Эта ласка была корнуоллцу непривычна, но очень приятна. — Не волнуйся.
— Теперь не волнуюсь.
Обучение началось сразу, но ненавязчиво и совершенно незаметно. Гвальхир будто бы просто показывал, что есть у друидов, что они могут, объяснял, как именно все это делается, отвечал на вопросы любознательного Дика, а потом тот осознал, что примеривается, и обдумывает, и даже читает. У друидов оказалось много рукописных свитков, заполненных столбиками огама, были и старинные тексты, вырезанные на дереве. Молодой воин перебирал листы под внимательным присмотром Трагерна, и тот старательно учил его читать руны. Впрочем, письменностью друидов Дик почти не заинтересовался, выучил только потому, что Гвальхир обещал ему добыть друидические летописи о боях с римлянами и саксами, да еще потому, что учили его без розог и палок — с помощью уговоров.
Летописи, надо отметить, оказались толковыми, часть из них корнуоллец разбирал с помощью того же молодого друида, потом приноровился сам. Занятие оказалось на диво увлекательным, прямо как выстругивание из деревяшки какой-нибудь фигурки. Покончив с летописями, он перешел к книгам, повествующим о магических приемах и хитростях, но здесь просматривал с пятого на десятое, интересуясь только теми вещами, которые имеют прямое отношение к схваткам. О многом он беседовал с Гвальхиром, любившим вспоминать свое бурное прошлое, когда ему случалось браться за меч и разбираться с врагом физически, а не магически. Тогда же он сообщил о своем возрасте.
