Алла Матвеева - Досадный случай
Только добравшись до дома фэта Кайтега и переведя дух, я заметил, что на город опустились сумерки. Насыщенный день получился, ничего не скажешь.
Леший! Я еле успел отпрыгнуть к стене, а компания подвыпивших мастеровых, ничего не заметив, прошла дальше, шумно радуясь окончанию рабочего дня. Пора избавляться от «отвода глаз», а то, чего доброго, и кто надо не заметит. Надеюсь, Кайтег оставил кого-нибудь из слуг следить за подступами к дому, а то получится, что я здесь поимки жду, а все заинтересованные лица — у «Зеленой звезды» в засаде сидят. То-то инквизиторы посмеются.
Я выкинул честно отслуживший свое амулет и натянул капюшон плаща так, чтобы любому прохожему было ясно, что я хочу скрыть лицо, но при этом лицо отлично просматривалось. Где бы здесь притаиться позаметнее? А то ведь и впрямь не найдут. Привычно потянулся к миру, послушать, есть ли наблюдатели, и скрючился от боли. Забыл. Как можно о таком забыть? Идущая по своим делам пожилая чета гномов изумленно на меня оглянулась. Женщина замялась, пытаясь решить, не требуется ли мне помощь, но я уже сумел выпрямиться и выдавить из себя кривую улыбку. Все в порядке.
Пожалуй, нужно пристроиться за этим углом. Нормально видно буде…
В этот раз беспамятство длилось меньше минуты — спасибо целительскому амулету, который я зарядил под завязку, когда сбрасывал энергию. Меня заботливо подпирали с двух сторон, а третий изо всех сил колошматил в знакомые ворота. Все идет как надо, так что не буду огорчать этих славных людей своим пробуждением. Рано еще.
На сей раз привратник отозвался почти сразу, и меня шустро потащили в дом. Шорох шагов по ковру и довольное восклицание обозначили приход начальства.
— Уже обыскали? У него должны быть амулеты.
— Еще нет, фэт Селрих. Не на улице же, у всех на виду.
— Логично. Начинайте прямо сейчас. Все, что найдете, складывайте на стол. Если покажется, что приходит в себя, сразу же добавьте еще, главное, чтобы колдовать не начал.
От этих слов левый носильщик чуть меня не выпустил, но все же успел подхватить. Скорей бы уже пристроили куда-нибудь, неудобно.
— Обижаете, командир, мы свое дело знаем. Этот задохлик еще с полчаса отдыхать будет, не меньше.
— Не наседай на солдат, Селрих. Держи. — Хозяин дома появился совершенно беззвучно, и не с пустыми руками.
— Спасибо, Кайтег.
Шаги прозвучали совсем рядом, и я почувствовал, как шею, а потом запястья охватывают металлические створки браслетов. Во всем надо искать положительные стороны — никакого неприятного покалывания блокирующей магии в этот раз я не ощутил. Нечем теперь. И в ближайшую неделю мне эти «украшения» неудобств не доставят. А если особо не повезет — то и до конца жизни тоже.
После того как Оковы наконец оказались на своем месте, меня опустили в мягкое кресло. Хорошо-о-о-о… Хоть сейчас ноги отдохнут.
Попытка напоить «бесчувственное» тело бальзамом закончилась тем, что я чуть не захлебнулся. Пришлось срочно изображать пробуждение и глотать эту горечь нормально. Не хватало изводить впустую драгоценную жидкость. Я, между прочим, именно ради нее в плен и сдался. Теперь изобретение кшальских алхимиков так перекрутит внешние энергоканалы, что меня не опознают никакие амулеты. А благодаря тому, что я предварительно слил силу, меня даже за магически одаренного не признают.
Если бы Мастер смог на меня сейчас посмотреть, он был бы очень удивлен тем, что пятнадцать лет обучал столь далекого от магии человека.
Зелье мягко обволокло разум бархатной темнотой, притупляя чувства, и я уже по-настоящему осел в кресле.
* * *Селрих посмотрел на бесчувственное тело и обернулся к Кайтегу.
— Грузим его в карету и уезжаем.
— Прямо сейчас? На ночь глядя? — Кайтег изумленно приподнял брови, предлагая объясниться. По лицу видно, что без веской причины с места он не двинется.
— Да. Риссах посыльного отправил — в архив Гончие приходили, интересовались нашей добычей. Если их сюда принесет, объясниться будет трудно.
— Да уж. — Вельможу передернуло от недавних воспоминаний. Слуги приняли этот жест за сигнал к действию и подхватили тело, но Кайтег их осадил. — Стойте, куда понесли? Так и повезем оборванца в ошейнике в карете с гербами? Сейчас всех досматривают, так что хоть немного замаскировать надо. Тиль, принеси мой камзол и плащ побогаче, один из тех, что с соболиной опушкой.
— А остальное?
— Не надо, кто там в темноте разглядит.
* * *Сквозь туманную пелену зелья я чувствовал, как меня усадили в карету, прохладный бархат обивки под щекой, запах пропитанного олифой дерева и дегтя. Потом в темноте открытого окна замелькали желтые огоньки вечернего города, покачивающиеся в такт движению кареты. Вроде бы один раз мы остановились. Раздались приглушенные голоса, хлопнула дверца, и снова начался бег огоньков. Или это уже был сон? Наконец-то можно спокойно отдохнуть… Дальше заговорщики и без меня справятся.
* * *Знак «отсрочка» с шипением задымился и растаял в студеном вечернем воздухе. Кипящая еле сдерживаемой энергией «атака» победоносно вспыхнула, затмив слабый огонек почти догоревшей свечи, и оплела рыжими сполохами ритуальный кинжал, вгоняя его в шкатулку, на пару с ним вгрызаясь в охватывающие артефакт заклинания.
Одна за другой тугие энергетические плети хлестко лопались под сдвоенным напором магии и материи. И так же хлестко впечатывалась в создателя артефакта отдача от рухнувших заклинаний.
Сквозь «туманное окно» было видно, как Темный, к своему счастью уже добравшийся до гостиницы, но еще не приступивший к ужину, покачнулся от боли и рухнул на лавку, крепко приложившись ребрами о край обеденного стола. Хозяин трактира заполошно бросился к занедужившему постояльцу.
Не тратя сил и времени на попытку встать, отступник стиснул зубы и послал в обратную сторону по еще не оборвавшейся связи со своим творением волну чистой, не сформированной силы. Этого с избытком хватит и уничтожить обидчика, и прервать опасную связь. Об инквизиторах можно будет подумать позже, когда атака будет отбита.
Запретная магия выплеснулась из шкатулки, корежа до неузнаваемости все предметы внутри охряного круга, и, не найдя цели, ринулась по угольному следу. К Барьеру.
* * *Безрезультатно прождав в условленном месте почти два часа, Ивэлия сдалась.
— Пойдем, Лими, я знаю, где он живет.
