Морган Родес - Замороженные приливы (ЛП)
- Тебя назвали в честь острова? – спросила Клео.
- Королева хотела использовать имя моего деда, Дадивуса, а она считала, что в один прекрасный день стать великим царём, как он. Но мой отец настоял на Лукасе. Он провёл сезон на острове в молодости, как и я три года назад. Полагаю, тот факт, что он назвал меня в честь этого места, предполагает, что он ценил своё время там. Или, возможно, ненавидел и мечтал о напоминании. Он не потрудился пояснить мне причины.
Клео не смогла сдержать смех.
- Ты говоришь, что ты и король Гай – бывшие ученики изобразительных искусств? Лимерийцы не осуждают легкомысленные занятия?!
- Там в подобном есть что-то почётное – это заставило моего отца подумать, что искусство иногда может быть достойным времяпровождением.
- Прекрасно, как ты говоришь. Позволь увидеть, как хорошо у тебя получалось, - он всё ещё сидел на месте, а руки держали этюдник, так что она наклонилась ближе. – Давай, не стесняйся!
Почувствовав смелость, она протянула руку и взяла книгу, и он не остановил её.
Клео ожидала, что пролистнёт журнал и не найдёт ничего, кроме наполовину заполненных листов скучных эскизов скучного лета Магнуса на Лукасе. Вместо этого она обнаружила, что весь этюдник был полон десятков красивых рисунков, и каждый казался другим и ещё более впечатляющим, чем предыдущий.
- Невероятно, - прошептала она, не в силах отвести взгляд от этого удивительного открытия.
Первая половина этюдника была полна рисунков, что изображали различные отражения острова Лукас – начиная с ландшафтов с мельчайшими подробностями в виде мелких грызунов с пушистыми хвостами, заканчивая портретами молодых людей, как предполагала Клео, одноклассниками Магнуса. Но когда Клео дошла до второй половины, она поняла, как всё переменилось. Только портреты. Только Люция.
Люция смотрит в окно. Люция гуляет в саду. Люция улыбается, вдыхая аромат цветов. Люция смеётся.
Каждое её изображение было идеальным подобием, и ни одной утерянной детали. Только портрет на последней странице не был завершён. Единственное, что сделал Магнус – это дорисовал глаза, что сияли у Люции так ярко, будто собирались пронзить Клео насквозь.
"Он всегда будет моим, - казалось, Люция говорила с нею. – Это то доказательство, что нужно тебе".
Магнус отобрал книгу и посмотрел на последнюю картину со своей приёмной сестрой.
Во рту у Клео пересохло.
- Поэтому ты сюда пришёл, поэтому хочешь побыть один! Не в честь этого дня поклонения, а чтобы смотреть на рисунки. Ты беспокоишься о ней, да?
Магнус не ответил, но его челюсть напряглась. Она пересела ближе к нему и положила свою ладонь поверх его. Он напрягся, но не отстранился.
- Ты любишь её, - сказала она.
- Больше, чем когда-либо.
Она знала, что это правда, независимо от того, что случилось между нею и Магнус. Тем не менее, что-то внутри Клео сжалось с новой силой. Она попыталась говорить спокойно.
- И она тоже тебя любит, - прошептала она. – Но это не она сейчас. Этот Каян манипулирует ею.
- Огненный человек. Я слышал о нём многое в последние месяцы. Раньше я думал, что это слухи, - он посмотрел на руку Клео. – Знаешь, кажется, что мы словно не сидели в другом храме с более серьёзной беседой.
Она вспомнила ту ночь в Золотом Городе слишком ясно. Ей надо было поговорить с ним настолько сильно, что она даже считала это возможным.
"Вместо того, чтобы бороться, - сказала она, - мы могли бы найти способ помочь друг другу!"
С тех пор Клео узнала много о том, как вредно прямо говорить свои мысли. Эти мысли могут быть использованы против неё в качестве оружия.
- Тогда ты был пьян, - она пыталась говорить пренебрежительно.
- Да. Слишком пьян. Даже пустил Амару к себе в постель. Мне казалось, что я должен быть с кем-то менее… воинственным, чем ты. Это временно было приятно.
Она старалась не реагировать недовольством на это.
- Все мы делаем ошибки, которые не заслуживают строгого суда.
- В самом деле, - впервые с того момента, как она вошла в храм, они встретились взглядами. – Это слишком плохо. Невероятное совпадение. Амара. Она несравнима, кстати, даже с самыми желанными куртизанками. Может быть, если б она признала свою истинную причину визита ко мне, я бы поделился с нею Родичами.
Клео одёрнула свою руку, почувствовав во рту привкус крови.
- Я тебе не верю.
- В самом деле? Это менее правдоподобно, чем твой тайный союз с Йонасом Агеллоном?
Она ошибалась. Его глаза не были без эмоциональными, они были полны возмущения.
- Я думала, ты понял, почему я это сделала.
- Понимаю? Да. Согласен? Нет. У тебя потрясающий талант скрывать правду. Редко встретишь таких опытных лжецов, как ты. Поздравляю, принцесса.
Казалось, она даже принимала и понимала, но… он был в ярости?
- И что? – протянула она, отказавшись от всякой надежды на дипломатию и увиливание. - А ты не лгал? О новом союзе? О том, что будет после?
- Наконец-то принцесса показывает свои истинные намерения, реальную причину отрывания меня от дел в день поклонения. Тебе ведь плевать на все детали моего прошлого.
- Почему не совместить? Почему я не могу узнать о своём будущем, интересуясь о прошлом?
- Мы закончили, - он встал и направился к выходу, и она поспешила за ним. Чтобы преградить путь.
- Нет, мы не закончили, - прошипела она.
- Ответь, принцесса. Что между тобой и Агеллоном? Что-то большее, чем союз между принцессой и мятежником?
- Что ты имеешь в виду?
Он посмотрел на неё, словно она была ребёнком, избегающим ответа.
- Ты влюблена в него?
Она открыла рот.
- Что?!
- В любой другой ситуации меня бы это не волновало, конечно. Но если вы влюблены, это труднее – работать втроём.
- Ты сумасшедший.
- Да или нет, неважно. Мне нужен ответ… вероятный. Хорошо, принцесса. Спасибо.
Она схватила его за руку и сильно сжала.
Он посмотрел на неё сверху вниз.
- Отпусти меня.
- Нет. Мне нужно, чтобы ты услышал то, что я должна сказать.
Клео пыталась выдержать его взгляд, пытаясь увидеть прошлый гнев и неуверенность в его глазах. Было ли там ещё что-то? Новая маска, чудесная, толще и сильнее, чем все прежние, охватывающую все его эмоции, даже гнев.
Но каждую маску можно сломать.
- Что ты должна сказать мне? – наконец-то спросил он.
Она сделала глубокий вдох и стояла, столь высокая, как могла.
- Я любила кое-кого. Кого-то, кто, как скажут многие, не подходил мне. Но меня это не волновало.
Теперь он смотрел на неё долгий, тяжёлый момент.
