Артем Каменистый - Сердце Мира
– Надо их громить, пока не объединились!
– Это нам не грозит, они бегут без оглядки. Но крыс не стоит зажимать в углу, а то начнут кусаться. Мчись к северным воротам, оттуда уже наверняка все разбежались. Если нет, то захвати их. Отряд выведешь из города, спрячешь так, чтобы со стен не видели. Туда потянутся разбитые отряды стражников, давай им отойти подальше и уничтожай. Все понял?
– Не дурной!
– Давай, поспеши!
Организованное сопротивление защитников на южной стене закончилось. Атакующие не знали, что случайным выстрелом баллисты в начале штурма оторвало голову старшему офицеру городского храма. Он был назначен Линном руководить сопротивлением, поскольку настоятель должен был сражаться в Верхнем Срезе мира. Многие толковые командиры погибли на стене, сметенные картечью и стрелами, вырезанные тяжелой пехотой Пересвета. Оставшись без командования, солдаты растворились в городских переулках, стараясь прорваться к северным воротам, за которыми их окончательно громил Хонда. Несколько организованных групп от избытка глупости или отчаяния бросались в атаки, однажды даже прилично потрепали велитов. Большую проблему представляли нуры. Монстры остались без поводырей, взбесились от ран и вида крови, они нападали на всех подряд, не делая разницы между солдатами и простыми горожанами. К счастью, чудовища действовали в одиночку, и уничтожать их было довольно просто.
Сказалась малочисленность небольшой армии Ноттингема. В большом городе она просто растворилась. Нынешнее население Кораллиума превышало тридцать тысяч человек; кроме того, здесь было много кварталов, состоявших из величественных руин древности. Чтобы прочесать этот лабиринт, тысячи солдат было маловато. Робин не стал впускать в город ополченцев, он справедливо полагал, что недисциплинированная толпа немедленно приступит к грабежам, а этого он позволить не мог. Ноттингемцы пришли сюда надолго и не собирались портить отношения с мирным населением. Впрочем, храмовую казну, драгоценности и самое ценное имущество солдаты вывезли в лагерь, атонам это добро уже ни к чему.
На ночь солдаты укрепились тремя отрядами – у обоих ворот и на центральной площади, с рассветом они продолжили прочесывание города. Однако результатов оно не дало. Пользуясь темнотой, уцелевшие защитники выбрались за стены, а нуры, которые и не думали скрываться, были уничтожены еще вчера. К обеду Робин пришел к выводу, что военные действия можно прекращать. Он послал вестовых к всадникам, приказывая собраться на центральной площади. Пехота вернулась в лагерь через южные ворота. Несколько десятков глашатаев промчались по улицам, призывая прячущихся горожан идти на площадь, где будет решаться судьба Кораллиума.
Робин направился туда же, он должен был произнести перед жителями речь. Его догнал Тевтон и сообщил:
– Группа ополченцев пробралась в город через проломы стен.
– Грабят?
– Уже нет, мои ребята их схватили.
– Сильно набедокурили?
– По мелочам. Пару домов разграбили, несколько девок обидели.
– Повесить!
– Как повесить? – опешил Тевтон.
– За шею, – равнодушно ответил Робин.
– Ты чего? Это же наши люди!
– Они нарушили мой приказ без уважительной причины.
– Их там больше десятка.
– Неужели в городе не найдется столько веревок?
– Оно, конечно, найдется, только с деревней, откуда они пришли, у нас потом испортятся отношения.
– Нам важнее не испортить отношения с этим городом, чем с какой-то вонючей деревней, мужчины которой не могут выполнить простейший приказ. Впрочем, пусть казнят только половину, остальные должны уяснить, что помилованы только в честь торжеств по поводу большой победы. Понял?
– Да. А где их вешать?
– Не знаю. Можно прямо на воротах.
– Так их смели наши маги, вместе с башней.
– Северные остались целыми, пусть там и висят.
– Там все не поместятся, – засомневался Тевтон, – проем узкий.
– Слушай, может, мне еще объяснять, какой узел делать? Пусть их повесят где угодно, хоть в сортире, но через час они должны сушиться.
– Ладно, все понял. Я Пересвета предупрежу, если ополченцы в лагере заволнуются, он их быстро успокоит.
– Давай. И быстрее возвращайся в центр.
На главной городской площади собралось около пятисот горожан – ничтожная часть населения Кораллиума, остальные прийти побоялись. Но Робина это не особо огорчило – свидетели быстро донесут остальным услышанное. Вождь надеялся, что они уже знают о том, что случилось с мародерами, а если нет, то узнают новости в скором времени. Такой поступок захватчиков еще более придаст вес словам вождя.
В центре площади стоял невысокий помост. Назначения его Робин не знал, но подозревал, что здесь проводили публичные казни. Это его не смутило. Не покидая седла, он направил Ромфаниума на помост и замер, возвышаясь над толпой. Выждав, когда все головы повернулись в его сторону, он заговорил:
– Меня зовут Робин Игнатов, я вождь Ноттингема. Мы захватили ваш город, многие из вас при этом пострадали, потеряв имущество или жизни. Ничего не поделаешь, на войне без жертв не обойтись, но мы приложили все усилия, чтобы уменьшить вред. Кораллиум лишился многих стен и башен, но жилые кварталы почти нетронуты. Больше всего вы потерпели от нуров, но тут нет моей вины, не я привел сюда этих тварей.
Жители слушали молча, никто даже не шептался. Робин продолжал говорить тем же громким, но одновременно странно спокойным голосом, который действовал магически на самых отъявленных городских смутьянов.
– Мы не станем грабить ваш город, я обещаю вам неприкосновенность. Есть такие, кто в этом сомневается?
Из задних рядов послышался визгливый крик:
– Ваши солдаты жестоко убили Риган Лер Ганура, разграбили его дом, изнасиловали жен и дочерей!
– Виновные наказаны, – ответил Робин, – они повешены на северных воротах. Можете сходить туда и убедиться. Семья Ригана получит щедрую компенсацию.
Толпа возбужденно загудела, вперед вышла невероятно уродливая, грязная старуха, таких ветхих людей вождь здесь еще не видел. Судя по всему, это была опустившаяся городская нищенка. Злобно скалясь, она скрипуче взвыла:
– А чего же вам тут у нас надо?
Внимательно оглядев нищенку с ног до головы, Робин улыбнулся и четко произнес:
– Лично от тебя, бабка, уже ничего!
Площадь дрогнула от дружного хохота, не удержались даже суровые всадники. Подняв руку, Робин успокоил толпу и добавил:
– Мы пришли не грабить! Этот город теперь наш, власти атонов здесь больше не будет! Вы можете забрать все имущество из храмов, вам не станут препятствовать. Каждый может верить в своего бога, и горе тому, кто помешает в этом иноверцу. С полным сводом законов Ноттингема вы можете познакомиться у моих людей, я оставлю его на площади. Если кого-то не устроят наши порядки, он должен уйти. Если кто-то этого не сделает, а попытается наносить вред исподтишка, то он узнает наш гнев. Здесь наша власть, и мы умеем крепко держать ее в руках. Горе тем, кто решит стать врагом Ноттингема. Я сказал все, что хотел. Возвращайтесь в свои дома, расскажите обо всем своим близким и соседям. Поговорите с моими людьми, те подробно расскажут вам о наших законах. Кто хочет, может сходить к северным воротам, там кормят птиц те, кто нарушил закон. Решайте быстрее – с нами вы или нет. Нам не нужны враги в нашем городе.
