Лина Люче - Я твоя (СИ)
- Ты меня шантажируешь?
- Нет!
Ее сердце заколотилось очень часто. Дестина понятия не имела, что он в гневе так страшен. Она даже не ожидала, что Ксеар так разозлится. Возможно, не стоило начинать этот разговор сегодня, когда Айи и без того взбешен из-за тех публикаций.
- Дестина, если ты знаешь о преступлении и не сообщаешь о нем, ты тоже совершаешь преступление, - вкрадчиво начал Ксеар.
Тут она перепугалась так, что ей стало дурно. С чего она взяла, что Айи не станет давить на нее? Зачем она вообще затеяла этот разговор? Какие с ним возможны сделки? Она дура. Он может сделать с ней что угодно. Может, тот журналист прав? Сейчас начнет ее бить или душить. Не зря же он подошел так близко и нависает над ней, используя древний, как мир психологический прием? А если он не подействует, в ход пойдут еще менее джентльменские средства воздействия.
От страха она решила использовать тактику нападения. Позади стена, отступать уже некуда.
- И что ты мне сделаешь? - громко спросила она, вздернув подбородок. - За горло схватишь? Или позовешь для этого Яльсикара?
Глаза Ксеара потемнели так, что Дестина подумала - черт, а вот сейчас он и правда будет ее душить. И не для того, чтобы вынудить говорить, а просто, чтобы прикончить за то, что она уже сказала. Но Айи, посверлив ее взглядом несколько секунд, отвернулся и отошел.
- Я думал, ты умнее, Дестина, - очень тихо сказал он, покачав головой. Она смотрела на его профиль, тайком вытирая о юбку влажные ладони. Ее начало потряхивать от нервного напряжения.
- Пожалуйста, пойми, - умоляюще начала она, поняв, что снова сглупила. Нельзя было наезжать на него.
Айи, не размахиваясь, шарахнул ладонью по столу, и она вздрогнула всем телом.
- Что я должен понимать? Что? - он резко повернулся к ней, повышая голос. Теперь он почти орал. - Что на меня льются помои в благодарность за то, что я отстаиваю свободу прессы? Что меня обвиняют в том, что я не позволяю расхаживать по мирам убийцам и прочим уродам? Ты тоже с этим согласна, да? - он кивнул на свой коммуникатор.
Дестина испуганно посмотрела на него, а потом опустила голову. Она не знала, где правда. В статье все было изложено как-то так, что выглядело очень правдоподобно. Но в то же время, она понимала, что автор перебарщивает. В уголовном процессе миров все не могло быть так, как обычно. В частности, какие доказательства убийства, совершенного тридцать лет назад в другом мире, мог представить Яльсикар на суде? Мьелле достаточно было бы отказаться от своих слов - и все. Доказательств нет. Один мотив, и тот сомнительный. А если он и правда признался в этом преступлении, то Ксеар поступил абсолютно правильно. И, по правде говоря, она верила, что так и было. Ну, какой смысл в противном случае Айи изгонять этого человека? И почему Мьелле покончил с собой, если не был психом? Дестина не верила, что здоровый, ни в чем не повинный человек, может ни с того, ни с сего сигануть из окна. Даже если его выгнали из миров. Он же был молод, ему еще в восьмом бы жить и жить.
- Я с этим не согласна, - тихо сказала она. - Прости меня. Ты просто меня напугал, и я сдуру ляпнула.
- Дестина, я не буйно-помешанный. Я никогда бы не ударил тебя, если ты об этом, - он внезапно стал очень мягким, как обычно. Подошел к ней и взял за плечи. Она подняла глаза и встретила его спокойный взгляд.
- Скажи мне, в чем дело. О каком преступлении ты говоришь?
- Айи, я обещала, что не выдам этого человека. Прости, я не могу тебе сказать.
- Это шантаж, Дестина.
Его пальцы на ее плечах сжались чуть крепче.
- В реальности бывают сделки с правосудием. Ты мог бы сделать одно исключение. Этот человек пострадал от преступника и заслуживает этого.
- Я не могу быть в этом уверен. Ты продаешь мне кота в мешке. Я не стану ничего обещать вслепую. Но если все действительно так, как ты говоришь, этому человеку нечего бояться.
Его голос снова стал холодным, когда он отпустил ее и сложил руки на груди. У нее устала шея: он стоял слишком близко, и приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в лицо. Шестьдесят сантиметров разницы в росте, охренеть можно. Даже ее восьмисантиметровые каблуки существенно не сокращали это расстояние. Все-таки он своевольный диктатор. Чего только Айи не навязывал своему миру: и своеобразные законы, и ограничения во внешности, и вегетарианскую диету, и довольно жесткую форму одежды.
Он запретил даже курение, хотя здесь оно было абсолютно безвредным. Ксеар вмешивался даже в отношения между людьми. Казалось бы, безобидный запрет на драки. Но почему надо наказывать людей, которые, выяснив между собой отношения, не злятся друг на друга? Тем не менее, Ксеар осуждал и за это, удаляя на 20 дней. Конечно, это было не такое строгое наказание, как за побои, но тоже неприятно. Нет уж, как бы ни были приятны его поцелуи, такой мужчина не для нее. Пусть говорит, что хочет, но им никогда не быть вместе.
- Я не могу тебе все точно объяснить, - вновь начала она.
- Как раз можешь, но не хочешь, - резко сказал он. - Ладно, я даю тебе день на размышления, Дестина. Подумай хорошенько.
- И что ты сделаешь потом? - она потрясенно посмотрела на него.
- Тебе не понравится, - надменно заявил Ксеар, возвращаясь за свой стол. Он отхлебнул кофе и поморщился. Посмотрел на чашку, и напиток вновь задымился. Дестина развернулась и быстро вышла из его кабинета.
Посмотрев на закрывшуюся за девушкой дверь, Айи с досадой сжал ладонь, чтобы почувствовать, как ногти впиваются в кожу. "День на размышления", подумать только. Он и сам не представлял, что может сказать такую глупость. Это от неожиданности и от ее напора. Ксеар опустился в кресло и расслабился, перенося себя в седьмой мир. Время подумать нужно было, конечно, не Дестине, а ему самому. Этим он и собирался сейчас заняться.
Его взгляду сейчас же открылся привычный, любимый пейзаж. Пустыня до горизонта, скала, синее небо, плато. Облаков почти не было, площадка сегодня выглядела уютно - на камне вспыхивали язычки пламени и рассыпались искорки.
- Привет, - сказала ему Зарайа, разгораясь сильнее от его прикосновения.
- Привет, - мысленно улыбнулся он.
- А еще можно? - попросила она.
Ветер подул сильнее, и огонь благодарно засиял, занимая большое пространство на плато, распространяясь причудливыми кольцами и завитушками, формируя затейливый узор. Айи снова улыбнулся. В седьмом у всех складывались особые взаимоотношения, которые диктовала их форма. Зарайа всегда больше других радовалась Ксеару, поскольку нуждалась в воздухе сильнее прочих стихий. В его присутствии она могла развернуться во всю ширь. Аквинсар-скала был к нему равнодушен, но жаждал прикосновений Зарайи-огня, получая от нее тепло. С братом-водой у него тоже возникало взаимодействие, Яльсикар периодически омывал его своими касаниями, щекотал капельками и струйками, когда они болтали. Ксеар тоже радовался ему, наполняясь его влажностью и насыщая взамен кислородом.
