Надежда Мамева - Магометрия. Институт благородных чародеек
— Если вы думаете, что на наших занятиях мы будем обсуждать глубину декольте и частоту томных вздохов, то вынуждена вас, юные леди, разочаровать. По окончании института из этих стен должны будут выйти в свет не тургеневские девушки и не ветреные кокотки. Я должна буду сделать из вас умных, цельных женщин.
На это заявление с последней парты кто-то разочарованно протянул:
— Ну вот, а как же роковые красавицы…
В отличие от преподавательницы по основам гегеалогии, Нарин не стала заострять внимание на выкрике, а, иронично изогнув бровь, промолвила:
— Рок равнодушен к судьбам, в том числе и этих самых роковых красавиц. Ваша же задача — стать благородными чародейками, за которых будет, как минимум, не стыдно вашим мужьям, и, как максимум, вы сами сможете приобрести определенный вес в обществе. Все понятно?
Абсолютная тишина была ответом. Не знаю, как остальные, а я прониклась речью этой Маргариты Валуа наших дней.
— Итак, начнем. Кто мне ответит, на что обращает внимание обычный мужчина при встрече с девушкой?
— Лицо.
— Глаза…
— Грудь?
— Одежду!
Институтки осмелели и начали выдвигать свои предположения. Кто робко, кто уверенно.
Когда выкрики стихли, Нарин изящно провела пальцами по краю кафедры, словно смахивая невидимую пыль и уделяя этому процессу все свое внимание, а потом подняла на нас взгляд и промолвила:
— Нет. Неверно. Осознанно или подсознательно, но мужчина обращает внимание на внутренний посыл, который идет от любой женщины. А вот чародею доступна еще и астральная сфера. Поэтому он инстинктивно оценивает еще и уровень магии, и то, насколько редок дар у леди, что перед ним. В этой аудитории я вижу минимум трех девушек, которые могут заинтересовать уже этим своим качеством.
— Это как? — демонесса с соседней парты с недоверием посмотрела на Нарин.
— А вот так, — в тон ответила преподавательница, но потом все же решила пояснить: — Любой маг желает, чтобы его дети были, как минимум, по силе равны ему и унаследовали именно его дар. Если у партнерши способности слабые, то вероятность рождения детей с даром первой или высшей категории значительно ниже. К тому же редкий дар дает высокую долю вероятности, что у наследников появятся именно способности отца, а не матери. Это как у людей: джентльмены предпочитают блондинок. Не осознанно, а подсознательно.
— Потому что ген, отвечающий за блонд, рецессивен и на нем ярче проявляется генофонд отца? — вырвалось у меня помимо воли.
Нарин прицельно посмотрела на меня, а потом, качнув головой в знак согласия, добавила:
— Все верно. Но это лишь первое впечатление, длящееся доли секунды, все остальное уже зависит от вашего ума и вашей внешности. А посему на сегодняшнем нашем занятии мы детально разберем, как произвести это самое первое и неизгладимое впечатление. Записываем, дорогие мои.
Преподаватель взмахнула указкой, и на доске появилась каллиграфическая надпись мелом: «Пункт первый: взгляд, мимика, жесты». Как пояснила Нарин, именно они важнее любого одеяния и прически. Потому что именно глаза и язык тела выдают наши внутренние силу и слабость. А вот то, на что женщины тратят уйму времени перед выходом в свет, шло вторым пунктом. Нарин жестоко развенчала мифы о том, что «чем короче юбка, тем короче путь к сердцу мужчины» и что «дымчатый макияж создает образ светской львицы», а затем подвела к мысли, что даже при отсутствии одежды на женщине отсутствие ума, увы, заметно. По этому самому пункту — интеллект — преподаватель выразилась весьма емко:
— Ни одно декольте не возбуждает мужчину так, как женский орган из четырех букв.
Несколько сдержанных смешков не смогли ее смутить, и она продолжила:
— Я имела в виду мозг, а то, о чем вы подумали, удовлетворяет самцов горилл. И чтобы у вас, юные леди, больше не было двояких толкований, к следующему уроку будьте добры подготовить развернутые отзывы по романам: «Сто лет одиночества» Маркеса, «На Западном фронте без перемен» Ремарка и «Шум и ярость» Фолкнера.
— Но это же предмет «соблазнение», а не «мировая литература», — надула губки Карамелька.
Нефилимка, сегодня все утро безрезультатно проискавшая катташи, демонстрировала отрастающий ёжик волос.
— Да, но гламурея не всегда бывает под рукой, в отличие от эрудиции и ума. Хотя в вашем случае и того, и другого потребуется изрядно. Но все же отвечу на ваше возражение: благородная дама не должна много болтать, но в то же время она должна уметь поддержать разговор. Литература же расширяет ваш кругозор и словарный запас. А раз вы, дорогая моя, любите поговорить, то вам я назначаю рандеву еще и с «Очарованным странником» Лескова.
Карамелька открыла было рот и тут же закрыла, сообразив, что за еще один выкрик удостоится дополнительного свидания с Шекспиром или Диккенсом.
Нарин бросила взгляд на настенные часы, висевшие над дверью, и провозгласила:
— У нас еще есть десять минут на практику. Попрошу вас встать из-за парт, — пронеслось по аудитории мягкое грассирование. — Представьте, что я — юный джентльмен, которому вы бы хотели запомниться. У вас всего несколько секунд. Предпринимать можно все, в пределах этикета.
Преподаватель начала свое неспешное шествие. В нее стреляли глазками, роняли под ноги тетрадки, томно вздыхали и невзначай касались плечом. Когда от меня до Нарин оставалось несколько шагов, я почувствовала, что сиделось мне значительно лучше, чем стоялось. Голова начала кружиться, и я решила совместить приятное с полезным: задержала дыхание и, как только femme fatale подошла ко мне, с чувством выполненного долга грохнулась в обморок прямо на нее.
Очнулась от противного запаха нашатыря, который, по ощущениям, заехал мне хуком прямо в нос, и первое, что услышала:
— Ставлю вам «отлично». Прием, конечно, стар как мир, но отыгран мастерски. Ни тени лжи, а краски на вашем лице… поздравляю, вы прирожденная актриса!
Спина через корсет ощущала жесткую спинку скамьи, вокруг столпились институтки, возглавляемые мадам Браскес с нюхательной солью в руках, а мне хотелось одного: ослабить шнуровку.
Звонок, ворвавшийся в аудиторию, вывел замерших девушек из оцепенения.
— Все свободны, — возвестила Нарин и, обращаясь уже ко мне, добавила: — Мадемуазель Смирнова, попрошу вас задержаться на минуту.
Не сказать, чтобы я сильно рвалась к выходу. Для этого нужно было бы, как минимум, принять вертикальное положение, а я так удобно устроилась. Да и упасть со скамьи тяжелее.
Когда аудитория опустела, госпожа Браскес подошла ко мне и прищелкнула пальцами. Я почувствовала, как шнуровка, словно живая змея, заскользила по лопаткам, как развязался тугой узел, ослабляя хват ребер корсета.
