Ирина Коханова - И так бывает
— Эй, а ты чего это под челкой прячешь? — спросила пампушка, у худощавой темноволосой женщины.
— Не смотри, — огрызается та.
— Ни чего себе… — удивленно ахает, третья, успев отодвинуть челку.
— Вот это синячище! — восхищается пампушка.
— Это кто тебя так? — интересуется третья, тоже худощавая, но блондинка с шикарной толстой косой до пояса.
— Муж — нехотя отвечает чернявая.
— И за что? — любопытствует пампушка.
— Когда? — влезает с вопросом блондинка.
— Вчера, — обреченно вздыхает чернявая.
— Так он же вроде за товарами в город уехал? — удивляется пампушка.
— Я тоже так думала… — всхлипывает чернявая.
— Ну и дура же ты! — всплеснув руками, ругает чернявую блондинка.
— Зато красивая — огрызается та.
— Кто тебе сказал? — ехидничает блондинка, и хохочет. Ей чернявая язык в отместку показала. — Видимо тот и сказал, из-за кого синяк под глаз от мужа схлопотала.
— А ты чего такая грустная? — спрашивает блондинка уже пампушку.
— Представляешь, мой со мной спать отказывается — жалуется она.
— Совсем? — загорелась любопытством чернявая.
— Как ночью спать ложимся, так он ко мне поворачивается и говорит, мол, дай отдохнуть.
— Вот же гад! — сочувствует чернявая.
— Может, и правда устал? — спрашивает блондинка.
— Устает, конечно, но ночь на то и ночь, — все же не довольствует пампушка.
— И когда у вас с ним последний раз, было? — интересуется чернявая.
— Ночью? — переспрашивает пампушка.
— Стоп, подожди. Как это 'ночью'? А вы еще и днем этим занимаетесь? — насторожилась блондинка.
— Ну да, немного — пожав плечами, сообщает пампушка.
— Немного, это сколько? — улыбается блондинка.
— Раз пять в день — спокойно отвечает пампушка.
— Сочувствую… — хмыкает блондинка. Чернявая подозрительно сотрясает плечами, немного согнувшись. Подозреваю, что просто ржет.
— Спасибо — искренне благодарит скуксившаяся пампушка.
— Не тебе, а твоему мужу… — просвещает ее блондинка. Чернявая уже ржет в открытую.
Дальше мы не услышали, они ушли.
Переглянувшись, мы прыснули со смеху. Следующие минут десять я, сползая с бревна и держась за живот, утирая выступившие слезы, просто угагатывался. Немного успокоившись, заметил выходящих из дома волка со своей женой.
В избу шел, словно на расстрел. Вот теперь интуиция подсказывала, что не все в порядке.
Дети сидели хмурые.
— Зевур — неуверенно позвал я. Парень резко вскинул голову, и я увидел, что в его глазах стояли невыплаканные слезы.
— Зевур, что произошло? Тебя обидели? Вам угрожали? — суетился я, начиная, злится.
— Нет. Я принял решение остаться со стаей — резко ответил Зевур.
Сердце пропустило удар. Как же так?! Но ведь я сам дал ему свободу выбора, вот он и решил. И совсем не важно, что сердце рвется от боли, я не думал, что он выберет их. Его выбор, значит сжать зубы и смирится.
— Зевур, если тебя принудили к этому выбору, ты только скажи. Мы из вожака тебе шубу сошьем, слышишь? — говорил и надеялся, а вдруг он передумает.
— Я и Лана остаемся, здесь, в этой стае. Они наши сородичи — немного дрожащим голосом, но решительно ответил волчонок.
Больно расставаться с друзьями, а еще больнее отпускать запавших в твою душу.
— Раз это твое решение. Мы примем твой выбор. — Спокойно сказал Зеран, за нас обоих.
Выйдя из кухни, на несколько секунд закрыв глаза, облокотился на стену, стараясь унять, бешено стучащее сердце. Затем, вылетев из дома, понесся в лес. Споткнувшись, осел на землю и разревелся. От чего же так больно-то? Как я умудрился, так сильно прирасти к этим детям? Настолько, что сейчас меня словно режут по живому.
Сильные руки крепко обхватили меня, прижав к себе. Зеран. Я постепенно успокаивался, под мерное нашептывания Зераном, чего-то мне на ухо, но, не понимая смысл слов.
— Зеран, прости. Я сам не понимаю, что со мной происходит.
— Зато я знаю — ласково прошептал он.
— Поделишься мыслями? — улыбка вышла какой-то кислой.
— Это не только из-за детей. Просто слишком много всего накопилось, тут — он показал пальцем на мою грудь, — вот оно и выплескивается таким образом. Ведь сейчас полегчало?
— Да — прислушиваясь к себе, согласился я с ним. — Я думал, что дети останутся с нами.
— У каждого своя дорога — грустно ответил Зеран.
— А так хотелось…
— Мне тоже эльфенок, мне тоже… — уткнулся он лицом в мои волосы.
— Скорее всего, им с сородичами, действительно будет лучше. Ну, чему я смог бы их научить? Я не оборотень и ни черта в этом не понимаю! — взвился я.
— Это ты так меня убеждаешь или себя?
— Обоих — ответил я.
Прижавшись к друг другу, так и просидели, рассматривая, как всходили две луны с разных сторон небосвода, как потемнело небо и на нем засветились множество серебряных, зеленых и желтых звезд рассыпавшись в причудливых узорах. Где-то в середине ночи, добрели до спящего поселения, и затем и до своей кровати, с удовольствием растянувшись на ней.
Утром нас с трудом, но все же поднял встречавший нас детина. Я собирался как сомнамбула. Настроение было ниже плинтуса, то есть никакое. Завтрак в горло просто не лез, не только мне, но и Зерану. Поэтому отправляться решили сразу.
Провожать нас пришли практически все жители поселения, еще бы такое событие, как не поглазеть. Немного в стороне стояли Зевур и Лана с красными заплаканными глазами. Подходить к ним не хотел, боялся, что банально сорвусь и устрою тут истерику, но заставил сам себя взять в руки.
— Зевур ты точно не передумал? — злясь на свое слабоволие, все-таки еще раз спросил я.
Он только в ответ, отрицательно помотал головой. Вот и попрощались. Лана смотрела на меня такими грустными глазами, что я уже снова ощутил подкатывающуюся истерику. Потрепав по голове Зевура, и чмокнув в щечку Лану, резко развернулся. И больше не оглядываясь, пошел прочь из этого села.
Вскоре за моей спиной стихли голоса и шум села. Окружили только звуки леса. А я все бессмысленно двигался в перед.
Через некоторое меня дернули за руку, разворачивая.
— Даэ прекращай так себя вести. Не одному тебе так плохо — укорил Зеран. Тряхнув головой, я попытался снять с себя это наваждение. Не конец же света, бывало и хуже. Ободряюще сжав ладонь супруга, послал ему нежную, но, наверное, немного грустную улыбку.
— Эльфик, все с ними будет в порядке.
Топали мы уже, где-то около часа, не торопясь и в тишине.
— А все же жаль, что дети остались там — вздохнул вампир. Надо же и вампир переживал? А он то чего? Я скорее Багиру со Снежем пойму, вон как понуро бредут.
