Татьяна Форш - Выйти замуж за Феникса
— Ник… — Я всхлипнула и дотронулась пальцами до его чисто выбритого подбородка, провела по губам. — Ник… Я…
— Тебе снова приснился кошмар? — Он нахмурился и тут же играючи коснулся губами моей руки. — Никаким кошмарам я не позволю портить отдых моей маленькой принцессы.
— Ник… Я попросила у Феникса свободы! И он согласился. Как только мы найдем кольцо, я стану свободной, и… если ты захочешь… — Дыхание прервалось от внезапно накатившего волнения и счастья. — Ник… Никита… Я так тебя… очень…
Но договорить он мне не дал. Его губы коснулись моих сначала в нежном, а потом необузданном, страстном и пугающем поцелуе. Я чувствовала его ласкающие руки, от которых тело стало мягкой глиной, а ромашковое платье само развязалось на груди.
В тот момент, осознав свои чувства к этому мужчине, я была готова на все! И если бы не… Мафаня!!!
— Вась?
Из-за прерывистого дыхания Ника я сначала подумала, что голос тети мне послышался, но ее следующий вопрос заставил меня окаменеть, и через секунду я со сноровкой ужа выскользнула из-под тяжелого, горячего тела Никиты.
— Ты, что ль, опять озоруешь?
— Теть? Ты где? — Я поспешно стянула на груди шнуровку, попутно выискивая за лифом предательское зеркальце.
— В Караганде! — где-то уже совсем рядом послышался голос тети.
Ник с тяжелым вздохом выудил из-под себя говорящее зеркальце и, удивленно разглядывая его, сел на постели. Понятно! Значит, кто-то из нас случайно коснулся стекла, и тетя решила, что я вышла на связь. А может, оно и к лучшему? А то мало ли куда завели бы меня его поцелуи…
— О! А енто еще что за чудо-юдо рыба-конь на меня таращится?
Я выхватила зеркальце из рук Никиты и радостно заулыбалась подозрительно щурившемуся на меня глазу Мафани.
— Это Никита, теть. Вот. Теперь вы знакомы.
Тетин глаз еще больше прищурился, затем вытаращился так, что я приготовилась его ловить, потом вдруг уменьшился, а в зеркале показалось все ее лицо.
— Васька! А чего это ты с титьками наголе? А? Бесстыдница! Что енто вы там творите?!
Я поспешно стянула снова разошедшийся лиф и быстро покачала головой.
— Не было ничего, теть! Ничего не было! Я только спала!
— С ним?! — грозно рявкнула Мафаня.
Ник вдруг забрал у меня зеркальце и указал на ширму, из-за которой поднимался пар.
— Иди мойся. У тебя час на сборы, а потом нас ждут во дворце.
— А… — Я неуверенно покосилась на зеркальце.
— Я сам пообщаюсь с твоей недоверчивой родственницей.
Вот и здорово!
Не особо возражая, я, поддерживая платье, юркнула за ширму и, стянув с себя все, с наслаждением нырнула в белоснежную, чуть вытянутой формы, высокую посудину. Ванна… Надо же! Теперь хоть буду знать, как это приспособление у «аглицких бедолаг» называется.
Горячая вода наполнила пузырьками счастья все мое тело, еще шальное от ласк Ника, заставляя довольно жмуриться. Но все же баня лучше!
Нежилась я недолго. Что-то напрягало, точило душу червячком сомнения, пока до меня не дошло, что я не слышу так необходимых по сценарию возмущенных воплей. Еще больше насторожиться меня заставило неразборчивое бормотание Ника и тихие ответы тети.
— Теть? Ник? О чем вы там шепчетесь?
Бормотание стихло.
— Рассказываю твоей родственнице о наших планах. А до этого торжественно клялся, что до свадьбы — ни-ни! — Из-за ширмы показался Ник и, не смущаясь, смерил меня тяжелым взглядом. Точнее, мои не особо скрытые водой формы…
— Может, отвернешься?! — Я демонстративно скрестила руки на груди и согнула ногу в колене. А то пустила козла в огород…
— А чего я тут не видел? — Негодяй уставился мне в глаза серыми глазюками и, подмигнув, протянул зеркальце. — Держи! Если хочешь, допроси свою родственницу лично о нашем разговоре!
Он дождался, когда я возьму тетин подарок, и снова исчез за ширмой.
— Теть… прошу тебя… — Я нацепила дежурную улыбку, очень надеясь упросить Мафаню не рассказывать о случившемся отцу, но… вдруг увидела, что она не сердится. Более того, она чему-то улыбалась и только отмахнулась в ответ на мое воззвание.
— Забей, доча! Если не по молодости глупости совершать, то когда? Вот в моем возрасте глупости совершать вроде как уже и неприлично, да без них скучно. Тем более я тут с твоим миленком пообщалась. Ну сначала припугнула, как водится, да только скажу одно: нормальный он паренек. — И перешла на зычный шепот: — А уж любит тебя-а-а…
Я задохнулась от восторга:
— Это он тебе сказал?!
— Ха! Дождешься от этих мужиков чего путного! Не, сама вычислила. Ты же знаешь, я по этим делам спец! Так что смело ему доверяй во всем! Но… только об одном прошу, с внучками не спешите!
— Что?! Э… а… ну… — Несколько мгновений я от смущения не могла произнести ни слова, когда до меня дошел смысл ее просьбы. — Да ты что?! Да у меня еще развод по плану! Какие еще… Я вообще-то… Да мы только целовались!
— Ну и чего ты завелась?! — снова ухмыльнулась тетя и шкодно подмигнула: — Аль не знаешь, что от таких поцелуев и наследники приключиться могут? Хотя это ничего. Я помогу. Да и батю порадуешь…
— Тетя! — Я покосилась на ширму, за которой раздавались шаги Ника, и шепотом закончила: — Все! Больше я с тобой на эту тему говорить не собираюсь! Вообще никогда! И… и… — Не зная, как закончить этот разговор, я сунула зеркало под воду и злорадно улыбнулась, слыша из-под воды невнятное бормотание.
Вскоре оно стихло. Я достала уже совершенно обычное зеркальце и, стараясь не дотрагиваться до стекла, погляделась в него.
Ну до чего хороша! Глаза — что васильки, лицо раскраснелось, губы алые, волосы золотым облаком. Совершенно очевидно, что тетя не врет. Да, Ник меня любит. По крайней мере, я ему нравлюсь. Но что ему мешает любить еще и мысль о моем наследстве, которое он в конце концов получит?
Эх…
Испортила сама себе настроение…
Я поднялась, положила зеркальце на бортик ванны сохнуть и огляделась в поисках полотенца. Вот черт! Придется снова звать Никиту.
— Ник? А… где полотенце?
— Здесь. — Парень тут же появился, словно стоял за ширмой, и снова без зазрения совести одарил таким взглядом, что у меня заалели щеки. — Держи.
Он протянул мне полотенце и, не дожидаясь гневной тирады, исчез.
Я вытерлась и только сейчас заметила лежавший на полу небольшой белый сверток. Развернув его, я восхищенно цокнула языком, разглядывая новехонькие белоснежные шелковые панталоны и кружевной лиф. Но… как? Я ведь их не покупала!
— Ник? — Я поплотнее закуталась в полотенце. — А ты не знаешь, откуда здесь взялось это белье?
