Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти - Бурносов Юрий Николаевич
— Ммм? — Шибанов нахмурился и наклонил голову ближе к Гумилеву.
Гумилев отмахнулся рукой, а Шибанов неожиданно кивнул, словно понял, о чем был вопрос.
— Мне его дед отдал. И велел никому не показывать. И не дарить. Сказал, что украсть или отобрать у меня его не смогут. А вот если я его сам кому-то подарю, беда будет. «Особенно если девке», — сказал дед.
— У деда фамилия тоже была Шибанов? — помолчав, поинтересовался Гумилев.
— А? Да… У деда? Шибанов. Александр Сергеевич.
— И что еще он рассказывал про Скорпиона? — Андрей старался говорить как можно громче, хотя от этого еще сильнее кружилась голова. — Кстати, он его показывать не велел, а ты мне показал, да и раньше не прятал…
— А пес его знает, — улыбнулся Ростислав и поморщился, потому что улыбка вызвала боль. Кожу на лице то ли обожгло, то ли стянуло коркой засохшей крови. — Дед говорил, что раньше эта фигурка принадлежала одному хорошему человеку, поэту. Потом он подарил его какой-то женщине, тоже поэтессе. Поэта убили во время революции — или чуть позже, я не совсем понял, дед фамилию не называл, сказал только, что «шлепнули, как белогвардейский контрреволюционный элемент». А женщина уехала в Париж и дожила там до девяноста лет. Я так понимаю, дед думал, что если бы тот поэт не подарил Скорпиона, остался бы жив. Потому и меня предостерегал.
Гумилев задумчиво смотрел на Шибанова, приподнявшись на локте.
— А как он к деду попал? — крикнул он, подаваясь ближе к Шибанову, чтобы тот расслышал.
— Дед взял как трофей, у какого-то штандартенфюрера. Сказал, что «силой взял» и потому фигурка не работает. А у меня должна работать. Он же вроде как по наследству передал, подарил… Вы, по-моему, про эти штучки куда больше меня знаете. И Решетников тоже… знал.
— Решетников?! — удивился Андрей. — Надо же…
— Постойте, — неожиданно осенило Ростислава. — Поэт, которого расстреляли за контрреволюцию, — это ведь… может быть, Николай Гумилев?!
— Ну… Допустим. И что?
— Тогда этот предмет ваш.
И Шибанов решительно протянул Гумилеву металлическую фигурку. Тот даже отшатнулся.
— Не дури. Мне-то она зачем?
— Он мне часто помогал. Хотя я в него толком и не верил, думал — совпадения. Сколько можно, в конце концов. Сейчас вернемся в Солт-Лейк-Сити, я при первой возможности отсюда выбираюсь, с вашей помощью или же без, а вы… Вам нужнее, короче.
Гумилев покачал головой.
— Давай так: сначала мы дотащимся до вотчины Мастера, потом разберемся, что там происходит, а тогда уже продолжим разговор. Договорились?
— Договорились, — согласился Шибанов и спрятал Скорпиона в чехольчик.
— И давай на «ты», о’кей?
— Ооо’кей! — радостно улыбнулся Ростислав.
Вернулся, шаркая ногами по растрескавшемуся асфальту, Джей-Ти.
— Им там похуже, чем нам, досталось. Пришлось троих добить. Все равно было не вытащить без специальных средств, ну, как у «девять-один-один» — ножницы такие, чтобы железо резать, и прочая фигня… Что мы-то собираемся делать? Вы тут шушукаетесь, может, придумали чего?
— Пойдем в Солт-Лейк-Сити. — Гумилев вытащил из кармана небольшую карту штата, развернул, ткнул пальцем. — Мы вот здесь, насколько я понимаю. Пойдем напрямик, мы же теперь без колес.
— Почему без колес? — белозубо заулыбался негр, словно готовясь выполнить занятный фокус. — Там повыше валяется вполне целый багги. Водилу выкинуло и башкой об асфальт, аж каска слетела, а тачка вроде цела.
— А как же электромагнитный импульс?
— Это багги, сэр, — еще шире заулыбался Джей-Ти. — Там нет никакой электроники, это ж не «Ламборджини» или «Порше-турбо». Мотор да колеса.
— Вот я кретин! — неожиданно смутился Гумилев. Он кое-как поднялся с асфальта и помог встать Ростиславу. — Давайте попробуем, попытка не пытка.
…Багги они поставили на колеса без труда. Дикий с виду экипаж был сварен из металлических труб, образующих каркас, прямо под передним сиденьем располагался мотор, снятый невесть откуда. Примитивная система управления, пара приборов, еще два сиденья сзади — для пассажиров, вот и все транспортное средство. С такими Джей-Ти и Шибанов частенько имели дело во время странствования по Закрытой Территории. Удобно для передвижения по бездорожью и ремонтируется легко.
Поскольку машина планировалась как боевая единица, имелся и пулемет на шкворневой установке, но, как доложил Джей-Ти, патронов к нему не было. Впрочем, в пулемете большой нужды не имелось — сейчас всем не до стрельбы.
Попив еще воды из трофейных фляжек, снятых с трупов, они без труда завели двигатель багги. За руль уселся Джей-Ти, который чувствовал себя пободрее товарищей.
— Стоп, а полковник? — опомнился Ростислав, когда багги уже объезжал лежащий на боку «Хаммер».
— Не хоронить же его, — сказал Джей-Ти и прибавил скорость.
В Солт-Лейк-Сити они приехали даже быстрее, чем ожидали. Багровая мгла слегка рассеялась — видимо, взрыв все же был относительно маломощным, пыль понемногу оседала и разносилась ветром. Остановились, не доехав с милю, и закатили багги в кустарник, чтобы ненароком не обстреляли свои. Дальше шли пешком. Ростислав видел уже совсем хорошо, а вот слышал еле-еле.
Почти сразу они наткнулись на патруль. Его командир, сержант с изрядной примесью индейской крови, видимо, был предупрежден и не скрывал восхищения.
— Я такого сроду не видел! — восклицал он, настойчиво угощая вернувшихся диверсантов виски. — Как полыхнуло! Я думал, весь мир рушится… Словно второе солнце взошло! После того как вы им так вломили, они не поднимутся! Вы герои, парни! Откуда вы вообще взялись, черти вас забери?!
— Мы — такой специальный спецназ, — врал Джей-Ти, прихлебывая спиртное; остальные от выпивки отказались. — Кино «SWAT [28]» видел? Так вот, они нам в подметки не годятся, чувак!
Когда их с триумфом провели мимо всех кордонов на командный пункт, Атика бросилась Ростиславу на грудь. Шибанов гладил ее по спине, стараясь удержаться на ногах и не упасть — на него снова накатила волна слабости. Потом он мягко отстранил жену и пробормотал:
— Нам надо в душ, к врачу… Радиация…
— Радиационное заражение при взрыве такого заряда минимально, — наставительным тоном промолвил майор Бенитес. — А справились вы отлично.
— Я не ожидал, — сказал Мастер. Он сидел в углу, в кресле, и держал на коленях карту. — То, что вы сделали для Республики…
— Хватит, сенатор, — довольно грубо перебил его Гумилев. — Нам нужен медик… А еще — дезактивация, одежда…
— Распорядитесь, майор, — велел Бенитесу Мастер. Тот быстро ушел, Гумилев бессильно опустился на диван, которого раньше на КП не было — видимо, принесли в их отсутствие. Рядом плюхнулся Джей-Ти. Атика плакала, глядя на окровавленное лицо Ростислава, Мидори с интересом разглядывала сквозь амбразуру красное небо.
— Как обстановка, Индро Юльевич? — спросил Гумилев у Вессенберга.
Эстонец посматривал на вернувшихся с некоторой неприязнью, видимо, не одобрял использование ими ядерного заряда. Тем не менее он ответил:
— Я велел поднять со станции тела и поместить в рефрижератор.
— Искренне вас благодарю, — сказал Гумилев. — Я об этом совсем забыл… Что еще нового?
— Все в порядке. Сенатор не доставил нам никаких неприятностей, если вы это имеете в виду. К тому же вы теперь что-то вроде национальных героев.
Сказав это, Вессенберг щепетильно поджал губы. Точно, не нравилось ему то, что взорвали «Чарли». Негуманно, поди.
— Отлично, — назло жеманному ксенобиологу сказал Гумилев.
— Жаль, что вы потеряли Роулинсона, — без особенного, впрочем, сожаления сказал Мастер. — Как погиб полковник?
— Как герой, — не стал расписывать подробности Андрей смерти Роулинсона.
— Это был очень любопытный человек, — заметил Тарасов.
После прибытия в Солт-Лейк-Сити Нестор вел себя тихо, почти ни с кем не разговаривал. Такое впечатление, что он наблюдал, слушал, оценивал обстановку и все время о чем-то думал.
