Башня тишины (СИ) - Джафаров Рагим
— Великолепно. Восхитительно, б… Восхитительно.
— Если тебя так заботит твоя текущая форма, то поторопись. Твои враги рядом. Я спрошу последний раз: ты хочешь, чтобы я убил хозяина джинна?
— Нет.
— Почему?
— Потому что тот, кто желает смерти другому, сам заслуживает смерти, не так ли?
— У тебя хорошая память.
— Спасибо. Я пойду, мне надо благословения собирать.
— Считай, что ты получил еще одно.
Руслан проснулся от того, что кто-то тряс его за плечи.
— Руслан, Руслан! Надо уходить!
Тревожные нотки в голосе Дауда скорее удивили его, чем напугали. Это ведь Дауд, если он тут, значит, все будет нормально. Он же с любой опасностью справится.
— Куда? Что случилось?
— Сюда машины едут, точно за нами. Много. — Дауд от волнения тараторил и совсем забыл про свой бакинский акцент.
— Тут вроде бы только одна дорога?
— Бяли.
— И куда мы?
— Через горы пойдем!
— Да куда я пойду-то? — удивился Руслан. — Я убьюсь там!
— На лошадях.
— Чего?!
— Я в деревне купил лошадей, одежду, еду какую-то. Надевай, на перевале очень холодно будет. Там снег!
Эпизод 9, в котором льется кровь, рушатся надежды, Дауд слезает с иглы, а Руслан платит надеждой за свободу
— Мы не переживем эту ночь, — сказал Руслан Дауду. — На открытом пространстве. В горах. Джинну достаточно камушек толкнуть. А мы видели, как он бурю устраивает.
— Ты не переживешь, — поправил Дауд. — Он за тобой охотится.
— Очень ценное замечание!
Лошадь под ним вдруг дернулась, шарахнулась куда-то в сторону, но сразу же остановилась. Дауд крепко держал поводья.
— Да чего она бесится? — уже совсем беззлобно спросил Руслан, он устал злиться на своенравное животное.
— Давай меняться.
Дауд спрыгнул с лошади. Легко, почти беззвучно. Помог спуститься, а потом и забраться в седло Руслану. Копыта снова застучали по камням.
— Мы не переживем эту ночь, — повторил Руслан.
— Бывает, — спокойно, будто бы речь шла о мелкой бытовой неприятности, прокомментировал Дауд. — Это только первый раз страшно.
Руслан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но предпочел закрыть, не произнеся ни звука. Мир обойдется без его очень ценного мнения по этому вопросу.
Он подышал на пальцы, потер одну ладонь о другую и сунул руки в карманы. Поводья все равно в руках у Дауда.
— И каково это? — все-таки не сдержался Руслан.
— М? — не понял Дауд.
— Умирать.
— Думаю, что это сильно зависит от способа. Я не эксперт.
— Думаю, что ты самый компетентный специалист в этой области на всей земле. Кстати! А ты видел других гулей?
— Нет, — Дауд цокнул языком, — никогда.
— Ты никогда не думал, почему именно ты… не умер?
— Думал. Очень много думал, пока скитался. Все время голодно, холодно, что еще делать? Думать.
— И к чему ты пришел?
— К людям.
— Я не об этом.
— Не знаю. Наверное, из-за клятвы. Когда умирал — клялся. Только не помню, что именно пообещал. Но клялся так, как никогда в жизни. Кровью истекал перед смертью и шептал, пока силы были.
Лошадь вдруг всхрапнула и дернулась. Руслан едва успел вынуть руки из карманов и схватиться за луку, чтобы не вывалиться из седла.
— Твою мать!
— Пугаешь ее, — сказал Дауд каким-то странным, очень вкрадчивым голосом с не появлявшимися раньше оттенками зеленого и бирюзового.
Он похлопал лошадь Руслана по шее, потрепал гриву, потом наклонился к уху и что-то зашептал. Это сработало. Животное успокоилось, перестало перетаптываться и всхрапывать.
— Надо быстрее, — вздохнул Дауд. — Они еще лошадей найдут и за нами поедут.
— Куда мы вообще едем?
— В Габалу. Я знаю дорогу через горы.
— А, ну раз в Габалу… Это в корне меняет дело!
Дауд никак не отреагировал. С того момента, как они сели на лошадей и куда-то поехали через горы, он как будто бы изменился. В основном молчал, отвечал невпопад и иногда что-то нашептывал.
То ли они плавно поднимались еще выше, то ли солнце ушло, но становилось холоднее. Руслан не хотел открывать глаза, чтобы понять, темно вокруг или светло. Он старался не думать о том, что будет, когда наступит ночь. Как ни странно, больше всего его заботило то, что он так и не успел поговорить с Кириллом.
Почему-то из всего, что могло бы его волновать, в голове осталась только эта проблема. Закрыть долг и не подставить… знакомого, даже не друга. А в горах связи не было. Он пытался.
Тропа делалась все уже, и они уже не могли разговаривать: Дауд ехал впереди, держа в руке поводья лошади Руслана. Иногда та начинала всхрапывать, дергаться или замирала, будто окаменев. Приходилось ее успокаивать либо, наоборот, бодрить.
Через час у Руслана затекли спина и ноги. Еще через час заболели задница и шея. А на третьем часу он замерз так, что стал стучать зубами. И только благодаря этому сообразил, что что-то не так. Выпал из странного обреченного оцепенения, которое накрыло его еще до заката, открыл глаза и осмотрелся. Но, вопреки ожиданиям, ничего не увидел.
— Где джинн?
— Я откуда знаю?
— Почему он не пытается меня убить? Что происходит?
— Может, его хозяин умер? — предположил Дауд.
— Сомневаюсь…
— Даже если умер, это наш договор не отменяет!
— Не отменяет, — согласился Руслан. — Но где джинн-то?
— Есть джинн — плохо, нет джинн — плохо, — усмехнулся Дауд. — Радуйся!
— Последние события показали, что стабильные и предсказуемые проблемы лучше, чем сюрпризы, — от холода голос стал дрожать, и Руслан решил не развивать мысль.
Вжал голову в плечи, пытаясь согреться или хотя бы унять дрожь. Он не сразу обратил внимание на то, что стук копыт пропал.
— Надевай. — Дауд пошуршал чем-то совсем рядом с ним.
— А ты? — спросил Руслан, ощупывая руками огромный, наверняка очень теплый пуховик, в который можно поместиться целиком.
— Мне не холодно. Я же гуль.
— Если бы это было так, ты бы вообще его не брал.
— Ай, да-а-а! — разозлился Дауд. — Я не могу заболеть. Не могу умереть от холода! Ты можешь! Надевай, а!
— Но холод ты чувствуешь?
— Этот холод можно потерпеть.
— А какой нельзя? — уловив странный оттенок в голосе Дауда, уточнил Руслан.
— Без пуховика я могу. Без Амины нет. Плохо.
Глухой, мутно-зеленый, с голубыми просветами голос. Руслан не знал, что сказать в ответ. Ему вдруг стало до отвращения очевидно, что если они не найдут Амину, то Дауд зачахнет. Наверное, перестанет есть, пить, дышать. Просто ляжет и не будет шевелиться. Руслан молча закутался в пуховик, борясь с дрожью и собственными мыслями.
Это помогло. Все еще мерзли ноги, но в целом стало намного теплее. Под мерный цокот копыт он даже стал проваливаться в сон. В тревожную полудрему, нарушаемую время от времени вздрагивающей лошадью.
Уснуть в таком положении он не смог, оказался в каком-то междумирье. Не бодрствовал, не спал. То ему виделись обрывки какой-то погони, то пожар. Иногда почему-то ворота с окрыленным солнцем. То он бежал по каким-то лесам, то задыхался в дыму. Потом просыпался из-за проклятой лошади и засыпал от голоса Дауда, который успокаивал не только животное, но и Руслана.
— Эй, эй! — кто-то похлопывал его по бедру. — Приехали.
— Куда? — выныривая из лесной погони, уточнил он.
— Деревня. Мы почти в Габале! Пойдем, погреешься.
Дауд помог ему выбраться из проклятого седла. И Руслан тут же упал. Потому что ноги затекли и практически не работали. Дауд едва успел подхватить его на руки.
— Не отморозил? — спросил он с тревогой.
— Не знаю… Вроде нет… — Руслан пытался понять, может ли пошевелить пальцами, пока Дауд нес его куда-то.
Он вдруг услышал чей-то голос. Мужчина что-то деловито спрашивал у Дауда на азербайджанском. Его голос по цвету походил на дубовые доски, покрытые лаком. Потом возник еще и встревоженный женский голос. Они вошли в помещение. Кто-то стянул с него ботинки, носки, а Руслан почему-то даже не пытался поинтересоваться, что происходит. Он очень устал. Наконец-то тепло, лошадь не беснуется. И так хочется спать.