Разоблачение - Берг Кэрол
– Извини. – Я отдышался и взялся за весла. Нашу утлую лодчонку медленно кружил водоворот, увлекая на середину реки. Темно-зеленая вода готова была захлестнуть низкие борта.
– Так что же это?
– Возможно, я расскажу тебе, если ты поведаешь, кого ты убила у фонтана Гассервы.
– Я не обязана исповедоваться тебе в чем-либо.
Поэтому я не рассказал ей о моем сне, который снова начал преследовать меня наяву. Упорнее, чем когда-либо. Сильнее. Страшнее. Серебристо-черный человек, стоящий посреди бури… Его сила и исходящая от него опасность леденили мне кровь.
– Я никогда не слышала об этом месте, – произнесла Фиона. – Почему кто-то должен жить на этом острове? Сюда слишком трудно добраться.
Я сосредоточился на веслах, борясь с сильным течением, и в очередной раз подумал, что Фиона была специально придумана богами как наказание за мои многочисленные грехи. Если речь шла о лошади, то для нее это было коварное животное с дурными намерениями, если это была дорога, то слишком неровная, если день, то он был слишком жарким, или холодным, или ветреным, или сырым, ну а то, что делал я, всегда было слишком быстрым или медленным, трусливым или необдуманным. С той ночи, когда она вернулась с сообщением, что Балтар живет в одиночестве на острове, на реке Сайер, она не умолкала ни на минуту все часы, пока мы бодрствовали. Я подозревал, что ее жалобы продолжали литься и когда я спал. Возможно, она хотела непрерывной болтовней заставить меня забыть свои слова о том, что она кого-то убила у фонтана в те дни, когда была сборщиком.
Сборщики были ворами, которых Талар отряжала в города Дерзи, чтобы они похищали те вещи, без которых эззарийцы, укрывающиеся в лесах, не могли обойтись и которые было невозможно вырастить или найти. Подобные рейды были очень опасны, сборщиков могли схватить в любой момент. Но те, кто выживал, становились отличными шпионами и следопытами. Неудивительно, что у Фионы были такие навыки. Удивительно то, что она бывала в Загаде. Что эззарианский сборщик забыл в столице Империи?
Я несколько раз подталкивал ее к тому, чтобы она рассказала, что это было за событие, думая, что девушка не случайно упомянула о нем. Но все время, пока мы ехали к острову, она ни словом не обмолвилась о своем прошлом. Теперь мы были совсем близко от берлоги Балтара, и моя ищейка все еще продолжала вынюхивать и болтать без умолку:
– Тучи когда-нибудь расходятся над этой мерзкой рекой? Мы свернули на север три дня назад и с тех пор так и не видели солнца.
– Фиона, пожалуйста, просто правь. Я хочу покончить с этим как можно скорее. – Чем ближе мы подбирались к Балтару, тем более бессмысленным мне казался этот визит. Ну что может рассказать нам эта древняя развалина? Человек из мести придумал способ уничтожать самое главное в душе эззарийцев. Даже если он и нашел что-то касающееся младенческой одержимости, он не станет делиться этими сведениями ни с кем из нас. Он не помчится спасать чужих детей.
Мы с Фионой ехали сначала на запад, потом на север от Загада, ни с кем не общаясь, потратив остатки денег, данных виноторговцем, на покупку припасов и часту для переезда через пустыню. Потом мы продали часту на рынке в Пассиле, городке Северной Базрании, и нашли человека, который давал напрокат лодки. Впереди у нас было широкое озеро и бурная река, на которой располагался остров Балтара. Мы могли б дождаться баржи, идущей через озеро. Она сумела бы доставить нас вместе с лодкой к устью реки Сайер, но баржами часто пользовались работорговцы, а в городе уже заметили характерную эззарианскую внешность Фионы. Я сам не посмел сунуться в Пассиль, после того как Фиона услышала разговор солдат об указе принца, касающемся поимки Айвора Лукаша. Мы хотели убраться из города до того, как кто-нибудь решит получить вознаграждение за наши головы.
Сон преследовал меня все время нашего путешествия, становясь хуже день ото дня. И теперь, когда мы были уже у самого Фаллатьеля, я не мог собраться с мыслями.
Хотя стоял еще ранний вечер, сделалось совсем темно. Над нами покачивались клубы плотного тумана, от которого моментально отсырели одежда, сумки и даже весла. Было холодно, но волосы прилипали к лицу, и невозможно было с уверенностью сказать, что за капли стекают по шее – пот или вода. Я прислушивался к звуку бегущей воды, который слабел по мере того, как река заворачивала на запад к острову Фаллатьель.
В западной части острова, как сообщил нам владелец одной из барж, мы найдем небольшую бухту с полоской песка – самое удобное место для высадки. Раз в год на этом пляже оставляли соль, муку, масло, свечи и другие необходимые для жизни вещи, но обитателя острова никто никогда не видел. За товары кто-то расплачивался в Загаде, но кто это был – неизвестно.
– Готовь канат, – сказал я. Бурный поток тащил нас к скалам, из тумана вынырнули два гигантских темных силуэта. – Это те камни, о которых нас предупреждали. Теперь нам надо уйти вправо и позволить течению вынести нас на берег.
Уже несколько минут спустя я вел лодку между камнями, правя на узкую песчаную косу. По берегу расхаживал зимородок, готовый в любой миг кинуться в воду за своим ужином. Стайка ласточек, спугнутая нашим прибытием, исчезла в тумане, сорвавшись с обломка скалы, лежавшего на пляже.
– Привет! – прокричал я. Мой крик растворился в тумане, и я не удивился, не услышав ответа. – Пойдем. Я не собираюсь торчать здесь и ждать, пока он явится и пригласит нас войти. – Я стряхнул с ног налипшие песчинки и натянул башмаки, которые снимал, чтобы затащить лодку на берег. Фиона привязала наше судно веревкой к ближайшей иве.
Узкая тропинка, извиваясь, уходила в заросли елей и сосен. Птицы слетали с веток при нашем приближении. Какие-то мелкие зверюшки шуршали в кустиках черники, покрывающих все пространство под деревьями.
– Привет! – снова закричал я.
Мы шли уже минут пятнадцать, все еще не замечая признаков жилья. Вокруг были только деревья, валуны и птицы. Я начал подумывать, туда ли мы попали. Но тут почувствовал движение у нас за спиной и тронул Фиону за руку, предупреждая.
– Нет ничего удивительного, что он прячется от пришедших к нему эззарийцев, – сказал я громко. – Он же не знает, что мы приехали только узнать кое-что.
– Я слышала, что он единственный ученый, разбирающийся в таких вопросах, – в тон мне ответила Фиона. – Будет очень жаль, если… ой! – Она замерла на вершине холма, который, по моим расчетам, должен был быть самой высокой точкой острова. Но напротив нас оказался холм повыше, а на его фоне – развалины. Пять пар высоких изящных колонн, собравшихся в призрачный хоровод в густом тумане. Деревянная крыша над ними давно прогнила, но сохранились фигурные каменные перемычки над колоннами. Несколько фрагментов когда-то обрушились и теперь виднелись под выросшими над ними мхами и черничником.
Я видел много построек древних мастеров, все они были прекрасны и пропорциональны, в них чувствовался тонкий вкус и высокий интеллект строителей. Все, что моя мать рассказывала мне об артистизме, о пропорциях и соразмерности, симметрии и изяществе, зримо воплощалось в их каменных творениях. Но ни разу я не видел постройки, которая была бы настолько совершенной. Это сооружение выглядело так же, как эззарианские храмы. Но теперь, увидев ее, я ни за что не спутал бы маленькую грубую копию с величественным оригиналом. Кто-то из наших предков видел это место и нашел в нем образец для своих творений, идеал, а потом постройки, подобные ей, стали возводить по всей Эззарии. Как странно найти ее именно теперь, когда я начал верить, что мы обречены на вымирание.
Внизу, в заросшей густым лесом долине, между холмами виднелся прямоугольный водоем, бассейн с каменными бортиками. С темной неподвижной поверхности воды поднимались клубы тумана. Мы с Фионой одновременно зашагали вниз по едва заметной тропинке, ведущей к воде, и уставились на ее поверхность. Не знаю, чего именно мы ожидали, но точно не того, что увидели в отражении. У нас за спиной оказалось радостное лицо: круглые щеки, небольшой пухлый рот, живые черные глаза и облачко легких белых, как пух, волос на голом черепе.
