Хитрости Локка Ламоры - Линч Скотт

Она была в мужских бриджах, черной шелковой блузе с пышными рукавами и рубчатой кожаной кирасе, судя по виду редко пылившейся без дела. Девушка вышла вперед – подкованные железом башмаки, к каким она питала слабость с детства, звонко процокали по полу. Она приветливо улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз, тревожно бегавших за очками в простой черной оправе.

– Извините за такой прием, мои дорогие, – промолвила Наска Барсави, обращаясь ко всем Благородным Канальям сразу, но положив руку на плечо Локку. Она была выше него на добрых два дюйма. – Понимаю, здесь тесно, но вам четверым придется подождать в передней. Отец в дурном настроении. Принимает только гаррист.

Из-за дверей, ведущих во внутренние покои Плавучей Могилы, донесся приглушенный вопль, потом послышались неразборчивые гневные голоса – крики, брань, проклятья – и снова вопль.

Наска потерла виски и со вздохом откинула назад непослушную прядь черных волос:

– Он там из кожи вон лезет, чтобы… вырвать признание у кого-нибудь из Полных Крон. Там с ним Мудрый Доброхот.

– Святые Тринадцать! – воскликнул Кало. – Мы с превеликим удовольствием подождем здесь.

– В самом деле. – Галдо достал из кармана чуть подмокшую колоду карт. – Заняться у нас есть чем, хоть до самой ночи.

При виде карт в руках одного из братьев Санца стражники разом отступили на шаг, причем некоторые них явно испытали желание вновь вскинуть арбалеты.

– Что? И вы туда же, парни? – изумился Галдо. – Да брехня все это, честное слово. Просто тогда всем остальным за столом страшно не везло…

За тяжелыми широкими дверями находился короткий коридор, пустой и без охраны. Затворив за собой двери, Наска повернулась к Локку, уже без тени улыбки, и убрала у него со лба мокрые волосы.

– Ну здравствуй, пезон. Вижу, ты опять недоедаешь.

– Да нет, питаюсь упорядоченно.

– Нужно питаться не только упорядоченно, а еще и сытно. Помнится, однажды я сказала, что ты тощий как скелет.

– А я, помнится, тогда впервые увидел семилетнюю девчонку, нахлебавшуюся до чертиков при взрослых.

– Ну, тогда, может, я и нахлебалась до чертиков, а вот сейчас боюсь до чертиков. Папа в ужасном состоянии, Локк. Потому-то я и хотела увидеться с тобой, прежде чем ты пойдешь к нему. У него к тебе кой-какой разговор, и я хочу… В общем, о чем бы он ни попросил, пожалуйста, не отказывайся… ради меня… просто соглашайся, и все. Не перечь ему, ладно?

– А как иначе? Еще ни один гарриста, дорожащий своей жизнью, не пытался прекословить твоему отцу. Неужто ты думаешь, что в такой день, как сегодня, я начну перед ним выкаблучиваться? Да если он прикажет мне лаять собакой, я лишь угодливо спрошу: «Какой породы, ваша честь?»

– Знаю, прости. Но я вот о чем. В последнее время отец сам не свой. Он напуган, Локк, по-настоящему напуган. Когда умерла мама, он был страшно подавлен, но сейчас… Он кричит во сне, каждый день пьет вино и опиум лошадиными дозами, пытаясь успокоить нервы. Раньше только мне одной запрещалось покидать Могилу, а теперь он и Аньяиса с Пакеро отсюда не выпускает. Днем и ночью нас охраняют пятьдесят стражников. За жизнь самого герцога так не трясутся. Папа и братья всю ночь бранились из-за этого.

– Ну… послушай, мне очень жаль, но здесь я вряд ли могу чем-нибудь помочь. А о чем он хочет со мной поговорить?

Пристально глядя на него, девушка открыла было рот, но почти сразу плотно сомкнула губы и нахмурилась.

– Черт побери, Наска! Если тебе нужно, я прыгну в залив и брошусь с голыми руками на акулу, честное слово, но все-таки сначала ты должна сказать мне, насколько она большая и насколько голодная. Понимаешь?

– Да. Просто… будет лучше, если он сам тебе все скажет. Ты, главное, помни, о чем я попросила. Выслушай его, не возражай… а потом мы с тобой как-нибудь все уладим. Если живы будем.

– Что значит «если живы будем»? Наска, ты меня пугаешь.

– Дела наши плохи, Локк. Совсем плохи. Серый король уже вплотную подобрался к папе. У Тессо было шестьдесят бойцов, десять из них находились при нем неотлучно. Тессо пользовался особой милостью, у папы были на него большие планы. Но папа настолько привык держать все в своих руках, что сейчас… мне кажется, он просто растерялся и не знает, что делать. А потому решил свернуть все дела и укрыться здесь вместе с нами. Перейти на осадное положение, так сказать.

– Хм… – Локк вздохнул. – Знаешь, Наска, уж в чем в чем, а в неблагоразумии твоего отца трудно упрекнуть. Он всегда…

– Да он просто сумасшедший, если собирается вечно прятаться в своей крепости! Раньше папа половину вечеров проводил в «Последней ошибке». В любой час дня и ночи свободно разгуливал по портовым кварталам, по Мара-Каморрацца, по Скопищу. Бросал медяки в толпу во время Шествия Теней! Это герцог Каморрский может править городом, не выходя из своей башни, а каморрский капа – не может. Он должен постоянно показываться на люди.

– Рискуя погибнуть от руки Серого короля?

– Локк, я уже два месяца безвылазно сижу на этом поганом деревянном корыте и могу точно сказать: здесь мы не в большей безопасности, чем если бы купались нагишом в самом грязном фонтане в самом темном дворе Котлища. – Наска сложила руки на груди так крепко, что кожаная кираса скрипнула. – Кто такой этот Серый король? Где скрывается? Кто его люди? Мы ни малейшего понятия не имеем – а он преспокойно убивает наших гаррист, когда захочет. Что-то здесь не так. У него явно есть средства и возможности, нам неизвестные.

– Он умен и везуч. Но рано или поздно допустит ошибку, поверь мне.

– Не просто умен и везуч, Локк. Ты прав, и ум, и удача когда-нибудь да подводят. Но какие козыри у него припасены? Что он знает? Или кого? Если среди нас не завелся предатель, значит Серый король во всем превосходит нас. А я вполне уверена, что пока еще нас никто не предал.

– Пока еще?

– Не прикидывайся дурачком, Локк! До сих пор дела худо-бедно шли своим чередом, даром что мы с папой уже долго не кажем носа из Плавучей Могилы. Но если он перестанет выпускать и Аньяиса с Пакеро, в последнее время заправлявших в городе вместо нас, вся его власть полетит к черту. Гарристы могут полагать разумным, что кто-то из Барсави укрывается от опасности; но если мы все спрячемся, они посчитают нас трусами. И они не станут просто перешептываться у нас за спиной, а живо выберут нового капу… а то и сразу нескольких. Возможно, самого Серого короля.

– Вот потому-то твои братья и не согласятся безвылазно торчать здесь.

– Все зависит от того, насколько далеко старик зайдет в своем отчаянии и безумии. Но даже если он не запретит Пакеро с Аньяисом выходить в город, положение наше не намного улучшится. Повторяю, Серый король во всем нас превосходит. У нас в подчинении три тысячи ножей, а этот чертов призрак все равно творит что хочет.

– И что ты здесь подозреваешь? Колдовство?

– Да все сразу! Говорят, Серый король может убить одним прикосновением. Говорят, его не берет ни один клинок. Я подозреваю, сами боги с ним заодно. А братья считают, что я спятила. Сами они видят в происходящем лишь обычную войну за власть. Думают, что сумеют взять верх, если спрячут старика-отца с крохой-сестренкой и выждут время, чтобы точно нанести ответный удар. Но я смотрю на дело совсем иначе. Я вижу кота, лапой прижавшего хвост мышке. Если он еще не выпустил когти, то вовсе не потому, что опасается мышки. Разве не понятно?

– Наска, я понимаю, ты взволнована. Я буду тебя слушать сколько понадобится и молчать как камень. Кричи на меня, если хочешь. Но что еще я могу для тебя сделать? Я простой вор, самый ничтожный из воров твоего отца. Я готов сыграть в карты в акульей пасти, если в Каморре найдется шайка меньше, чем моя.

– Мне нужно, чтобы ты помог мне успокоить папу, Локк. Если он станет хоть немного похож на себя прежнего, то сможет меня выслушать и отнестись к моим доводам серьезно. Вот почему я прошу тебя угодить ему. Угодить во что бы то ни стало. Показать себя верным и преданным гарристой, беспрекословно выполняющим любые приказы. Как только папа снова начнет строить разумные планы на будущее, я пойму, что к нему вернулась способность внимать голосу здравого смысла.