Роджер Желязны - Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник)
Руки мои медленно, но верно сдавливали его горло. Он снова стал искать моего взгляда, и на этот раз я не отвел глаз. Он узнал меня и вздрогнул, увидев, что я это понял.
— Вы! — с трудом произнесли его синеющие губы, а потом руки мои сомкнулись, и красные глаза демона остекленели.
Я поднялся на ноги, наступил на труп и рывком вытащил Грейсвандир из раны. Как только шпага оказалась в моей руке, серое тело вспыхнуло ярким пламенем и продолжало гореть до тех пор, пока на полу не осталось ничего, кроме грязного пятна.
Потом ко мне подошла Лорен, и я обнял ее за плечи, а она попросила меня проводить ее домой и остаться с ней спать. Я выполнил ее просьбу, но в ту ночь у нас ничего не было. Мы просто лежали, и она плакала мне в плечо, пока не уснула. Вот так я встретил Лорен.
Ланс, Ганелон и я остановили коней на высоком холме. Полуденное солнце пригревало нам спины. Мы смотрели вниз, и то, что я видел, подтверждало все мои подозрения.
Искореженный лес был точно таким же, как в Гарнатской долине к югу от Эмбера.
О, отец мой, что я натворил?! — воскликнул я в душе своей, глядя на Черный Круг, простиравшийся до горизонта.
Не поднимая забрала, я смотрел на выжженную пустынную местность. Пахло гнилью. Я не поднимал забрала уже две недели, а шлем надел на следующее утро после битвы с демоном, прежде чем исполнил данное мною обещание и задал взбучку Гарольду. Я решил скрыть лицо, потому что боялся быть узнанным. Меня считали чудаком, но чин капитана давал мне право на эксцентричность.
Я весил уже четырнадцать стонов и чувствовал себя прежним Корвином. Если мне удастся помочь людям на этом отражении, значит, еще не все потеряно, и может быть, я смогу исправить свою ошибку.
— Значит, вот он какой, Черный Круг, — сказал я. — А где армия рогатого?
— Думаю, дальше к северу, — ответил Ланс. — Но увидим мы ее не раньше, чем наступит ночь.
Мы скакали уже в течении двух дней. Сегодня утром солдаты одного из патрулей сообщили нам, что войско противника проводит какие-то учения, а с рассветом исчезает в искореженном лесу.
— Далеко нам ехать? — поинтересовался я.
— Лиги три-четыре.
— Может, сначала перекусим?
— Конечно, — ответил Ганелон. — Я тоже проголодался, а время у нас есть.
Мы спешились и принялись уплетать вяленое мясо, запивая водой из фляжек.
— Никак не пойму смысла той записки, — задумчиво произнес Ганелон, удовлетворенно рыгнув, погладив себя по животу и закурив трубку. — Поможет он нам или нет? И если поможет, почему он до сих пор не появился? День решающей битвы близок.
— Забудьте о нем, — посоветовал я. — Наверное, он просто пошутил.
— Не могу я забыть, черт побери! Тут дело нечисто!
— О чем ты говоришь? — спросил Ланс, и я понял, что Ганелон ничего ему не рассказал.
— Мой старый повелитель, милорд Корвин, прислал с почтовой птицей записку, в которой сказано, что он идет. А я сижу и гадаю, в чем тут дело.
— Корвин?! — вскричал Ланс, и я затаил дыхание. — Корвин из Эмбера?
— Да. И еще из Авалона.
— Забудь о его письме.
— Почему?
— Это человек без чести и совести. Его обещания ничего не стоят.
— Ты его знаешь?
— Я знаю о нем. Он правил Лорен задолго до того, как я появился на свет. Разве ты на слышал легенды о демонах-повелителях? Корвин разорил страну, а затем, испугавшись восстания, отрекся от короны и позорно бежал.
Это было неправдой!
Или нет?
Эмбер отбрасывает бесконечное количество отражений, и Авалон тоже их отбрасывал, благодаря моему в нем присутствию. А значит, несовершенные отражения Корвина неуклюже копировали мои поступки и образ жизни в тех странах, куда моя нога никогда не ступала.
— Я никогда не верил легендам, — сказал Ганелон. — Неужели Лорен правил тот самый человек, которого я знал? Интересно.
— Вряд ли, — вмешался я в разговор, чтобы мое молчание не вызвало подозрений. — Если с тех пор прошло так много времени, он либо стал дряхлым старцем, либо умер.
— Корвин был волшебником, — заметил Ланс.
— Тот, кого я знал, вне всякого сомнения, был волшебником. — Ганелон вздохнул. — Он изгнал меня из своего королевства, а вернуться я не смог. Нет такой дороги, которая вела бы в Авалон.
— Тебя изгнали? — спросил Ланс. Ты никогда мне об этом не рассказывал. Как это произошло?
— Не твое дело, — отрезал Ганелон, и Ланс умолк.
Я вытащил кисет и трубку — позавчера я наконец обзавелся глиняной трубкой, — и Ланс последовал моему примеру. Некоторое время мы сидели и молча курили.
— Как бы то ни было, он поступил правильно, — пробормотал Ганелон, нарушив затянувшуюся паузу. — И давайте забудем о Корвине и его письме.
Забыть мы, конечно, не забыли. Но на эту тему больше не разговаривали.
Погода стояла прекрасная, и если бы Черный Круг не маячил перед нашими глазами, можно было бы греться на солнышке и ни о чем не думать. Внезапно я почувствовал близость к двум своим спутникам. Мне захотелось сказать им что-нибудь очень хорошее, но в голову лезли какие-то дурацкие мысли.
Ганелон вывел меня из затруднительного положения, заговорив о деле.
— Вы продолжаете настаивать, чтобы мы напали первыми? — спросил он.
— Да, — ответил я. — Предпочитаю вести войну на чужой территории.
— Беда в том, что это действительно чужая территория, — сказал он. — мы даже не знаем, какими силами располагает противник внутри Круга.
— Если убьем рогатого, сопротивление будет сломлено.
— Возможно. Но не обязательно. Не знаю, как вам, а мне это не под силу. Разве что повезет. Рогатый слишком хитер, а я уже не тот, что был, хотя часто обманываю сам себя и говорю, что я такой же сильный и ловкий, как раньше. Почему я должен за все отвечать? Видит бог, я этого не хотел!
— Я знаю, — сказали мы с Лансом в один голос.
— А ты как считаешь, Ланс? — обратился к нему Ганелон. — Прислушаемся к совету нашего друга? Нападем первыми?
Я решил, что он пожмет плечами и промолчит, но Ланс ответил, не задумываясь:
— Да. В ту ночь, когда погиб король Утер, мы чуть не проиграли сражения. И если они как следует подготовятся, второй раз нам не удастся победить. Я это чувствую. И считаю, что нам надо как следует все разведать и напасть.
— Хорошо, — сказал Ганелон. — Честно говоря, мне тоже надоело ждать. Если только твое мнение не изменится, когда мы вернемся домой, считай, я согласен.
Мы отправились на разведку.
Весь день мы скакали к северу, не останавливаясь, затем укрылись в холмах и стали наблюдать за Кругом. Мы видели богослужение (как они его понимали), боевые учения солдат. Я насчитал примерно четыре тысячи человек. У нас было две тысячи пятьсот. Помимо хранителей Круга, в их армии были разнообразные летающие, прыгающие и ползающие твари, издававшие довольно странные звуки. К счастью, нервы у нас были крепкими.
Лично мне нужно было только одно: встретиться с их предводителем хотя бы на несколько минут. От нашей встречи зависел исход битвы. Но я не мог сказать этого своим спутникам.
В том, что Круг появился, была доля моей вины. Я его сотворил, сделал возможным беззаконие, а следовательно, обязан был бороться с ним, пока хватит сил.
Я боялся, что сил у меня не хватит.
Ослепленный яростью, ужасом и болью, я допустил ошибку, последствия которой не могли не сказаться на всех существующих отражениях. Проклятье принца Эмбера всегда сбывается.
Мы наблюдали за Черным Кругом всю ночь, а на рассвете поскакали домой.
Решение было принято: атаковать!
На обратном пути никто на нас не напал, и мы довольно быстро добрались до замка Ганелона, где занялись обсуждением дальнейших планов. Войско наше находилось в полной боевой готовности, и мы решили выступить не позже чем через две недели.
Мы с Лорен лежали в постели, и я рассказал ей все без утайки. Я чувствовал, что она должна знать правду о предстоящем сражении. Если бы только она согласилась, я в ту же ночь увел бы ее на другое отражение. Но Лорен не согласилась.
— Я останусь с тобой, — сказала она.
— Будь по-твоему.
Я не сказал ей, что исход битвы зависел от моей встречи с рогатым, но у меня было ощущение, что она это знает и безоговорочно мне верит. Я бы на ее месте поостерегся, но в конце концов, вера — личное дело каждого.
— Всяко может случиться. — Я посмотрел ей в глаза.
— Да, — согласилась Лорен, и я увидел, что она все понимает не хуже меня.
Мы перестали разговаривать и занялись более насущными делами, а потом заснули.
Ей приснился сон.
Наутро она сказала:
— Мне приснился сон.
— Какой? — спросил я.
— Я видела сражение, а потом тебя и рогатого. Вы дрались не на жизнь, а на смерть.
— Кто победил?
— Не знаю. Но пока ты спал, я кое-что для тебя сделала. Надеюсь, это сможет тебе помочь.
