Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
— Уничтожена, как и свиток с проклятием. Ты думаешь, я позволила бы этой пакости существовать?
Вот так. Дальнейшие расспросы пресекались.
Ничего не оставалось, кроме как ждать. Винсент верил, странная группа Митто ещё даст о себе знать. Он оставил Миру, много расспрашивал Эрика, но тот лишь хмуро, односложно повторял, что больше не занимается той работой. То ли его характер испортился окончательно, то ли он… лгал?
— …Что вы тут все скрываете?!
Кристина глядит удивлённо, знакомая лукавая улыбка не сходит с её губ:
— Я не скрываю…
— Я научился видеть ложь, во многом, благодаря Мире. И сейчас понимаю: здесь все лгут! И, что самое печальное: и Мира. Она лжёт мне и при этом будто боится чего-то, как раньше. Чего?
Кристина опустила глаза.
— Я, кажется, понимаю, о чём ты. Но это не ложь. Госпожа Вако просто… изменилась. Она уже немолода, а все старики, знаешь… Меняются. Она стала более подозрительной ко всем, и не говорит, что её тревожит, не только тебе, поверь! Она отдалилась — это многие говорят.
— Не хочу тебе верить!
Какая болезненная правда! Он тоже рискнул допустить эту мысль — тётушка просто постарела… — и уже корил себя за это. Но чем объяснить все странности Миры? Её молчание, её ложь, её нелюбовь…
— А, впрочем, может ты и прав, — неожиданно, без всякого перехода признала девушка. — Когда начались слухи об этих учёных в доме Митто, Мира, она… немного странно себя вела. Я тогда даже подумала, что она об этом уже знает, давно…
— Да, тут есть, что распутывать! — Винсент горестно вздохнул. Он бодрился перед Мирой, но на самом деле после ссоры с "Гроздьями" вовсе не чувствовал себя готовым к новым авантюрам.
— Если можно… я хотела бы помочь, — Кристина окончательно смутилась, но Винсент благодарно, хоть и устало, улыбнулся:
— Конечно. Начнём это вместе.
Солен вышла замуж за своего герцога-южанина, и война с Севером чуть отодвинулась. Но Реддо все равно едва удавалось держать социалистов в узде. Новые бури сотрясали Дону, до Карды докатывалось их эхо… Винсент же загорелся желанием рисовать Пустошь. Ему удалось очень удачно продать самые тёмные из старых картин, и на вырученные деньги художник купил домик на границе Вастуса, из окна которого были видны руины Старого города. В этом доме была всего одна комната — зато какая! Огромный светлый зал. Художник оборудовал там мастерскую. Одну стену целиком занял огромный холст, но за большое полотно Винсент так и не взялся. Он уходил на Пустошь порой на несколько дней. Он торопился, подгоняемый странной мыслью, что скоро изменится всё, и даже это древнее место уйдёт в легенды.
Он увлечённо рисовал и, как водится, почти забыл о своих недоумениях. Но реальность вновь толкнула его к тем же вопросам.
Черную карету заметила Кристина, пришедшая к нему с очередной версией "Тайны госпожи Вако". По дальней дороге, не границе видимости, нёсся экипаж, запряжённый четвёркой. Странная картина для Пустоши! Винсент следил за ним, пока карета не скрылась на западе. Ночью тот же экипаж проехал назад — художник последил путь дрожащей точки фонаря у его дверцы…
Кому и что понадобилось на Пустоши?
А в голове уже крутилось: не идеальное ли здесь место для экспериментов? Отсюда когда-то проросло и проклятие Макты! Но первой в слова верную мысль обратила Кристина:
— Думаешь, этот экипаж как-то связан с учёными Митто?..
Они увлеклись. Винсент и Кристина исходили вдоль и поперёк всю Пустошь и нашли несколько странных ям, глубиной до половины человеческого роста. Ямы были гладкими, ровными, чистыми, будто землю из них удалили неведомым способом. На их краях не росло ни травинки. И на будущий год они остались чёрными, ни один сорняк не пожелал селиться здесь. И даже через пять лет…
Другой случай, на исходе седьмого года наблюдений, поверг Винсента в смятение.
Пустошь порой посещали стаи волков, жили здесь и одичавшие собаки. Прежде Винсента они не беспокоили, даже обходили подальше, не показываясь на глаза — чуяли бывшего вампира, но в последний год словно сошли с ума. От их клыков спасало только ружьё. Странными стали эти звери. Глаза их были пусты, точно у вампирских кукол, хотя они были живы. В одну беспокойную ночь они выли и рычали, дерясь за добычу где-то близко, а один зверь пробежал недалеко от костра Винсента, таща в зубах что-то. Наутро стая ушла, и Винсент отправился поглядеть место их ночной трапезы. Увиденное ошеломило, оглушило его.
Оголодавшие звери разрыли какие-то странные свежие захоронения. Не человеческие — похоронены здесь были такие же собаки. Вернее, то, что от них осталось. Винсент осмелился прикоснуться к этим навевающим ужас останкам прикладом ружья.
Высушенные остовы тел, облепленные присохшей хрупкой ломкой кожей. Из несчастных тварей будто высосали самую малейшую влагу. Кроме того, тела были смяты, точно лист бумаги. Ни одна сила в мире не могла бы сделать такое… Что здесь творилось?
"Эксперименты продолжаются…"
Он переборол брезгливость, и взял один образец. Ещё на два дня Винсент остался в окрестностях, слабо надеясь, что экспериментаторы вернутся. Но никто не появился. А Эрик небрежно выбросил высушенное тельце, привезённое им, в пылающую печь и заявил, что это обыкновенная мумификация!
В течение этих лет и Винсент, и Кристина несколько раз видели экипаж, запряжённый четвёркой. Но всё издалека. Однако Винсент определил, что карета, несомненно, вампирская — закрытый чёрный экипаж без окон. В таких в лучшие годы вампирской цитадели ездили старейшие из окружения Дэви.
"Митто!"
Винсент попросил у Давида Гесси самую быструю его лошадь. И несколько раз, напрочь забыв об осторожности, пускался за экипажем в погоню. Однажды ему удалось заставить карету повернуть на дорогу к бывшему логову Кукловода, усеянную ловушками. Но здесь сам же преследователь угодил в силок Либитины первым. Его оглушило и сбросило с лошади. Когда Винсент очнулся, он лежал, опутанный веревочной сетью, колышки на концах которой были намертво вбиты в землю, а карета Митто давно скрылась за поворотом дороги. Похоже, секреты троп Кукловода были известны Митто… Лишь вечером следующего дня Винсента освободила из ловушки Кристина, встревоженная его долгим отстутствием.
Больше Винсент не ездил на Пустошь, но чёрный экипаж теперь преследовал его и в городе: вот он переезжает Старый мост, вот — колесит по узким улочкам Патенса и — что это? — не он ли мелькнул за церковью святого Микаэля? Приблизиться, разглядеть, кто же ездит в карете, Винсенту не удавалось. И Мира-предательница, только смеялась над его "манией":
