Виктор Исьемини - Дыхание осени
— Видишь, ругаются, — заметил один.
— А как же. Это же Сантлак, — согласился другой. — Тут, как ни поверни, а выйдет драка и непорядок. Никому этого не изменить.
— Такова, выходит, воля Гилфинга, чтоб в нашем краю всегда были свары да междоусобицы. А что Гилфингом установлено, не человеку менять.
Часть 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ
ГЛАВА 25 Побережье к югу от Мокрых гор, Мокрые горы
Когда «Туман» врезался в берег, на ногах не устоял никто. С душераздирающим скрежетом днище пропахало по гальке, что-то оглушительно хрустнуло, корабль содрогнулся, в трюме затрещали бочонки, по всему судну был слышен скрип и визг… Наконец парусник замер, и стало тихо, только чайки кричали над головой да шелестели волны, накатываясь на пологий пляж.
— Дурак ты, Никлис, — сказала Ннаонна, поднимаясь на ноги и потирая то место, которого у принцесс не бывает. — Мог бы и помягче причалить.
— Сама ты… — буркнул начальник королевской стражи, — в следующий раз сама причаливай.
— Мне нравится твой оптимизм, — заметил Ингви. — Значит, будет следующий раз?
— У тебя, твое демонское величество этих разов до Гангмара еще будет, это я тебе как большой, слышь-ка, знаток предрекаю. Но уж только без меня. Вон ее вампирская милость как раз и станет причаливать, как и было сказано.
— Да уж не хуже тебя управлюсь, — буркнула девушка. — Все же мог бы и не так разгонять «Туман», мы же под парусом шли! С разгону на берег — хрясь! Дурак.
— Вот же девица молодая, — Никлис развел руками. — Никакого понимания.
— А какого тебе еще понимания? Мог же скорость погасить, тихо причалить.
— Так подумала б ты, сперва, милость твоя, слышь-ка, вампирская! Мы ж уйдем отсюда? Бросим «Туман»? Так, что ли?
— Обязательно, — подтвердил Ингви. — Нужно торопиться, а то они опять демона вызывать наладятся, чтоб короля им назвал.
— Ну так вот, мы уйдем, а «Туман» здесь останется. А если шторм? А если какая непогода? С гор, вон, поток сойдет, и готово! Унесло наш «Туман» в море, ищи-свищи! А бочонки в трюме? А винцо для королевского стола? Его куда? А? Я судно крепко в берег всадил, как ножик в ножны, теперь, небось, не сойдет с мели.
— Мы ж якорь бросим, канаты на берег перекинем, — заметил Ингви.
— И это будет, — охотно подтвердил Никлис. — Однако так надежней. Да и суденышко-то целехонько! Ну, разве что киль к Гангмару, слышь-ка, развалился, а так — все целенькое. Мы еще на «Тумане» на Архипелаг сгоняем за вином.
— А что, это мысль! — одобрил король. — Устроим здесь пристань, будем контрабанду возить…
— До самого миротрясения, — согласилась вампиресса. — Оно же с юга должно накатить, так ты рисовал на своей карте? Верно? Так что пока не началось, будем спасать с Архипелага вино.
— Что-то ты вдруг о миротрясении вспомнила?
— Потому что мы дома, а ты здесь его и ждал.
— А может, оно уже началось, трясение ваше? — пробормотал Никлис. — Слышите, какая тишина? Только чайки, а этим тряси, не тряси, им все едино, так и будут орать. Что чайки, что бабы — всегда одним заняты.
— Дурак ты, Никлис.
— Вот я и говорю, всегда одним заняты — дураком хорошего человека назовут, а чайки…
— Ты хороший человек? — вампиресса округлила глаза, чтобы показать, как она поражена таким открытием.
— …А чайки — те еще и на голову нагадить норовят.
— Все люди дураки, правда, Ингви? Ты куда?
— Якорь бросим. Вон как раз камень подходящий, за него закину. Никлис, давай — крепи канаты. В самом деле «Туман» нужно подготовить, а затем — в путь. Нам еще через горы шагать и шагать.
— Это верно… Хорошо бы, слышь-ка, непогоду ветер не пригнал. Ох, не нравится как чайки кричат. Вроде как к дождику. Дождик, слышь-ка, собирается.
— Откуда дождик? Смотри, в небе ни облачка!
— Ох, твоя вампирская милость… Зря я чаек обидел, когда с бабами сравнил. От чаек хоть польза бывает. Это только бабы все дураком называют, а пользы…
— Дурак ты, Никлис.
— Вот я и говорю.
* * *Пока готовили «Туман» к долгой стоянке, ветер усилился, со стороны моря потянулись тучи, все гуще и гуще. Море сделалось серым, его поверхность, еще недавно гладкая и поблескивающая на солнце, теперь будто сморщилась, Тяжелые волны взбухали за горизонтом и мерно, размеренно катились к скалам. На берегу волна одевалась пенными гребнями, накатывала на пологий пляж, с грохотом разбивалась брызгами…
— Поторопимся, — решил Ингви. — Не то в самом деле дождь пойдет.
— Ну, а я что говорил, — проворчал Никлис. — Однако, слышь-ка, зря я правду-то толкую. Кому? Зачем?
При этом он увязывал в заплечный мешок фляги и кувшины. С тяжелым сердцем оставлял начальник стражи «Туман» с его полным трюмом… и уж в дорогу собирался прихватить изрядный запас вина.
Ингви тем временем выволок на палубу кадку с Древом.
— Эй, ты что, потащишь с собой эту колоду? — поинтересовалась Ннаонна. Дерево и впрямь вымахало за время путешествия. На колоду оно не тянуло, однако теперь в нем было невозможно узнать чахлый росток из Семи Башен, ростом побег уже превосходил короля.
— По-моему, эта кадка маловата, нужно что-то побольше, — задумчиво пробормотал демон. — Вообще-то, мне казалось, артефакты наподобие Древа, должны как-то о себе заботиться. А выходит, я должен беспокоиться о кадке, поливать и все такое.
— Ну и компания. Один с деревом беседует, другой бочку вина на себя нагрузил. А нужные вещи кто понесет? Нужные в дороге? Я одна, что ли?
Сама вампиресса прихватила с полдюжины клинков разного размера и формы. Помимо привычного меча у нее были заткнуты за пояс кинжалы и широкий нож, справа, под рукой — топорик в чехле, а над плечом торчала еще одна рукоять.
— Ничего, твоя вампирская, погоди, когда замерзнем в горах, ты же у меня первая и попросишь глоточек, чтоб согреться. Эх, ну почему же меня никто не слушает…
Ингви и впрямь не стал слушать, он торопился, потому что тучи уже заволокли небо, и с них падали мелкие холодные капли. А ветер увлекал черную завесу дальше на север — к Мокрым горам, вот там-то и прольются дожди.
— Осенью, что ли, дохнуло, — заметил король, осторожно ступая на доски, которые они с Никлисом перекинули с борта на берег.
Спустился на камни, торопливо сделал несколько шагов, чтобы не настигла набегающая на берег волна. Перед королем лежал пляж, покрытый галькой, как воин — кольчугой, а потом поднимались скалы, чем дальше — тем выше и круче. К скалам и направился Ингви, он собирался подняться по склону и осмотреть берег. На ходу обернулся и бросил:
