Николай Переяслов - Достучаться до звёзд
— Ты свободен, Герой! — улыбнулся Дьявол. — Ты — по-настоящему смел, если просишь меня о свободе сейчас, но есть несколько маленьких проблем: первая — я не уйду отсюда, тут мой дом родной, я здесь родился и тут моя Родина; вторая — я бессмертен, не нуждаюсь в сне, пище и материальных вещах, то есть запугать и подкупить меня не получится никак; третья — твоя свобода ограничена толстыми, мокрыми и холодными четырьмя стенами, потолком, полом и моим преприятнейшим обществом; четвёртая — братья твои имеют чёткие указания не выпускать тебя до срока, поэтому тебе тут сидеть ещё долго…
— Изыди?! — предложил с надеждой Послушник.
— Отлично! В твоей речи уже появились вопросительные нотки… Повторяю для особо одарённых: я здесь живу! А ты свободен… по крайней мере был, пока сам не пришёл сюда… — сообщил собеседник.
— Согласен… — Послушник скорчил идиотскую гримасу, походящую на виденную им в кинокомедии, — и что… мы… теперь будем делать? — стараясь вернуть внимание Нечаянного Собеседника, вопросил он.
— Поиграем в города? — оживился Рогатый, — на желание?
— А желание — моя душа бессмертная? — воскликнул молодой человек, с удовольствием слыша, что эхо и от его писклявого, по сравнению с Собеседником, голоса отражается от стен.
— Очень мне нужна душа твоя мелочная, в дырявом сосуде взращённая! Одни мысли изнасилованные и угнетённые чего стоят — тьфу… — сказало Существо, отвернувшись и сложив руки на груди.
До Послушника некоторое время доходил смысл сказанного, потом он не верил сказанному, потом ему казалось, что слух изменил ему, и только после этого, вычислив отсутствие всякой выгоды для Собеседника от лжи, Послушник поверил в слова Дьявола, и эти слова вновь привели его в ступор, но мысли уже потекли по другому руслу: если было предложено играть на желание, то можно и выиграть, тем более в города, что совсем не плохо, а значит…
— А на какое желание? — осторожно спросил молодой человек.
— Сам себе и придумаешь, только без пошлостей, знаю я вас! И чтобы мне интересно было и забавно…
А я для тебя могу что хочешь сделать, могу устроить разговор с кем угодно, хоть с Богом! — усмехнулся Рогатый.
— Круто… ну давай попробуем, только пока на маленькое желание, например я тебе про Богоматерь расскажу! — предложил Послушник.
— Только давай вот без этих житиий — они мне неинтересны!
— Могу спеть…
— Нет! — категорично рявкнул Дьявол.
— Могу слухи про отцов рассказать скабрезные…
— За кого ты меня принимаешь? За извращенца, что ли? — возмутилось Существо.
— Могу новости рассказать… — с нотками сомнения предложил молодой человек.
— Ты сам не извращенец часом?
— Нет… а что? — поднял очи горе Послушник.
— Тьфу на тебя… отожмёшься десять раз!
— И всё?
— Ну, двадцать!
— Я не это имел в виду! Давай на десяти остановимся… — скривился молодой человек.
— Я могу извести варикоз на твоей правой ноге, от которого у тебя ногу сводит… — елейным голосом сообщил Красный.
— … А можно мне ещё боли из уха убрать?
— Ты сам сказал, что желания маленькие, — напомнил Дьявол — варикоз с моей стороны и двадцать твоих отжиманий — это вполне адекватная ставка…
— Десять, — попробовал скостить наказание Послушник.
— Тогда болезнь твою наполовину уберу…
— Это как?
— В два раза слабее болеть будет, а за двадцать — совсем уберу!
— Десять! — произнёс Послушник.
— Ну, как знаешь! — улыбнулся Красный, а подсознание Послушника начало биться лбом о воображаемый стол, оно ведь понимало, что играть со Всезнающим бесперспективно.
…
— Силламяэ, — мысленно потирая руки, произнёс Послушник название города, обычно приносившего ему победу.
— Элязыг, — не задумываясь, ответил Дьявол и подмигнул.
— …Где это? — обречённо поинтересовался Послушник после осознания проигрыша.
— В Турции…
— Хорошо, я проиграл, буду отжиматься!
— Предупреждаю сразу, что тебе придётся ещё и за братьев своих отжаться, у которых не получилось этого сделать и не в количественном выражении, а в качественном, то есть — тяжело тебе будет, — напутствовал Красный.
— Хорошо, — процедил молодой человек, принимая упор лёжа.
— Спина прямая, взгляд вперёд — в светлое будущее, локти сгибаются вдоль тела, вдох — вниз, выдох — вверх, ощущай, как яркий свет разгорается в груди при каждом движении — раз! — скомандовал Дьявол.
— Глаза горят — два!
— …
— Мышцы работают — три!
— …
— Сила вливается в тело… Медленнее! — Четыре!
— …
— Мысли светлые и ясные — пять!
— …
— В сердце уверенность укрепляется… Не спеши же! — Шесть!
— …
— На лице улыбка — семь!
— …
— Радуйся проделанной работе — восемь!
— …
— В руках силища горит — девять!
— …
— И последний — очень медленно, — десять! Молодец!
— Ох, тело моё немощное! — воскликнул Послушник, падая животом на пол. Он сразу же получил богатырский пинок копытом, который отбросил его метра на два и, пребольно приземлившись на лопатки, только и смог произнести — «Фух!». Дьявол, рыча, опять надвигался на него.
— Помилуй! — попытался сложить руки у груди Послушник.
— Я тебе не Бог, чтобы миловать! — произнёс Дьявол, пнув будущего священника в грудь так, что у того перехватило дыхание, и он опять отлетел к стене.
— За что? — захныкал будущий святой отец, зажимая ушибленную грудь, и он, пытаясь избежать очередного удара, театрально закашлялся.
— За немощность! — процедил Дьявол, и пнул страдальца ещё раз так, что тот по воздуху проделал путь к противоположной стене.
Копыто Рогатого было на удивление мягким и пружинящим, а удары при всей силе, быстроте и точности не отключали сознание. Послушник, пытаясь придумать спасительную методику, затих и прикинулся мёртвым.
— Не верю! — заорало Существо, отвесив ему пинка по пятой точке так, что того подбросило вверх и при приземлении провезло щекой по полу.
Этот удар был больше обидным, чем болезненным. Послушник почувствовал, как уши его загорелись. Он замотал головой в поисках спасения. Рогатый чудесным образом оказался за спиной у Послушника и отвесил ему очередной пинок, подбросивший последнего в воздух.
— Да когда ж это кончится?!?! — взвопил будущий священник, прижимая ладони к отбитому месту.
— Я только во вкус вошёл! — послышался из-за спины голос Красного. Послушник резко развернулся и… получил очередной пинок, отбивший заодно ему и ладони.
