Беттина Белитц - Впечатляюще неистовый (ЛП)
- Ты можешь уйти. Я предпочитаю, чтобы ты был рядом, но если тебе всё это кажется глупым, ты можешь выйти из игры. С остальным я справлюсь в одиночку, - сказала я так уверенно, как только могла, хотя всё ещё не знала, как мне попасть в Ле-План-де-ла-Тур. Но теперь он было уже не так далеко. По крайней мере, я приблизилась к нему.
- Не, не, Катц. Теперь я не собираюсь сбегать. Я хочу знать, что ты хочешь сказать Джонни, и я обязательно хочу познакомиться с кинозвездой, - возразил Сердан насмешливо. - Кроме того у него красивая жена.
- Пффф, - сказала я, настоящее пффф в память о Леандере, и мы остались сидеть, молча, на берегу, пока ни стало прохладно, ни умолкла музыка, а Суни не позвала нас, чтобы мы легли и встретили следующий день в отдельных постелях.
Глава 19
.
Привет от ног Билли
Моё сердцебиение удвоилось, когда я услышала свист. Напряжённо я прислушивалась в темноту. Я не спала ни минуты, а всё время пыталась следить за звуками снаружи. Кроме того я боялась пропустить рассвет.
Потому что Шима перед сном ещё дала мне один совет. Я испугалась, как маленький ребёнок, когда она совершенно неожиданно вышла из тени перед фургоном Суни и отвела меня в сторону.
Когда я думала об этой нереальной ситуации, я сразу же чувствовала в носу холодный дым, пропитавший её одежду и её костлявые пальцы на моих голых руках. И мне становилось немного грустно, потому что я постепенно понимала, что это будет значить, никому не рассказывать об этом дне у мануш. Никогда не говорить об этом, да, даже попытаться забыть его навсегда. И это было лишь маленьким утешением, что Сердан и я будем помнить об этом по крайней мере вдвоём, если захотим. Кого-то, наподобие Шимы, в любом случае нельзя было забыть. Это было невозможно.
- Жди сигнала, когда наступит утро, - сказала она, долго посмотрела на меня, а потом почти благоговейно поцеловала в лоб. Она пахла не только дымом, но и вином, и поэтому я в некоторой степени сомневалась, следует ли мне доверять её словам или они были только шуткой подвыпившей цыганской бабульки. Потому что после поцелуя в лоб, она, хихикая и качаясь, отправилась назад к музыкантам, которые поприветствовав её с благоговейным шёпотом, освободили посередине для неё место.
Но в какой-то момент утихли смех и болтовня последних полуночников и мне нужно было адски сосредоточиться, чтобы не быть убаюканной шумом моря. Я не хотела пропустить сигнала.
Только что снаружи раздался звонкий, короткий свист. Хватало одного единственного свиста, чтобы быть сигналом? Не должен ли это быть специальный свист? Этот ведь, в конце концов мог происходить от одного из мануш, который как каждое утро вышел за дверь, чтобы позвать свою собаку. Но теперь свист прозвучал во второй раз, на той же высоте тона, как и первый и такой же короткий.
Я встала и взглянула наверх. Суни убралась на койку под крышей, а её отец переселился на ночь к своему брату. Потому что можно было ожидать того, что я сниму юбку и поэтому нельзя допускать, чтобы по близости находился чужой мужчина. Я однако, оставила юбку на себе, чтобы быть готовой к бегству.
Суни, казалось, крепко спала. Я слышала её равномерное, медленное дыхание. Она долго танцевала и пела - я не хотела будить её. Но мне вдруг стало трудно дышать, когда я поняла, что мне придётся оставить её, без слова или жеста, а она двинется дальше в путь. Не было ни адреса, ни общей фотографии, ничего, что могло бы нас объединить в будущем.
Она не видела Сердана и меня, а мы не видели её. Это мы пообещали Шиме. Было слишком опасно, поддерживать связь, а я не хотела, чтобы у Суни и её семьи появились неприятности. Я подвергла им уже обстоятельно свою собственную. Мне потребуются несколько следующих месяцев, чтобы загладить вину.
Так что я беззвучно прокралась к двери, открыла её и выпрыгнула пружинистым прыжком на коротко подстриженный газон, который всё ещё был тёплый под моими ступнями. Ветер ласково закручивал юбку вокруг моих ног, когда я остановилась на несколько секунд и выжидала, пока смогу что-то рассмотреть.
Но на востоке небо уже окрасилось светло-серым цветом и поэтому мне было легко, разглядеть фигуру, которая стояла посередине узкой тропинки между фургонами и казалось ждала меня.
Нерешительно, да почти недоверчиво, я шагнула в её сторону. Потому что это был не Сердан. Это был Мандолино, двоюродный брат Суни. Сердан подстерегал несколько метров далее, на заднем плане и не двигался с места. У них что, были неприятности?
- Вы хотите поехать в Ле-План-де-ла-Тур? - Это было больше утверждением, чем вопросом, но прежде всего Мандалино поставил его на французском. В отличие от Суни он не говорил по немецки. Мой мозг находился ещё в режиме сна, но я кивнула и твёрдо решила внимательно слушать, если он будет говорить дальше.
Но прежде, чем Мандалино это сделал, он указал на автостраду выше места стоянки.
- Ты видишь белый пикап? Он едет к Лазурному Берегу, и также сделает остановку в Ле-План-де-ла-Тур. Я знаю водителя, он снабжает там богатых сыром и вином.
- И по воскресеньям? - спросила я с сомнением и рассердилась на себя из-за своего плохого французского. Он прозвучал ужасно.
Мандалино скривил свой мягкий рот в ироничную усмешку.
- И по воскресеньям. Богатые всегда хотят вино и сыр и хотят, чтобы они были свежими. Кроме того у них есть дворецкий, который встречает Клода. Он не возьмёт вас с собой, он никогда никого не берёт, но может быть, вы сможете - разместиться у него. - Его усмешка усилилась.
Я не была уверенна, поняла ли Мандолино правильно, но у меня больше не оставалось времени, чтобы переспросить. Потому что мы теперь увидели, как двое мужчин открыли двери фургона и задвинули внутрь несколько ящиков с толстыми, кругами сыра. Наверное, последняя загрузка перед выездом. До Ле-План-де-ла-Тура было примерно два с половиной часа, а дворецкие богатых людей были несомненно уже на ногах рано утром.
- Merci, - прошептала я, встала на цыпочки и быстро поцеловала Мандалино в щёку. Он остался стоять, как громом поражённый, когда я догнала Сердана и мы, склонившись и внимательно следя за тем, чтобы нас не увидели, шмыгнули в сторону улицы.
- Мандалино сказал, что нам нужно зайцем разместиться в фургоне у человека с сыром. Если я это правильно поняла, - прошептала я, после того, как мы мало-мальски спрятались за одним из нагих кустов дрока.
- Я тоже так понял, - ответил Сердан хриплым, утренним, медвежьим голосом. - Значит снова что-то незаконное.
- Теперь не ложи в штаны, это пикап с сыром, а не фургон, перевозящий деньги. Ты говоришь уже почти как Сеппо, - проворчала я. - Мне провернуть это одной?
