Ханнес Бок - Корабль чародеев
Посланник обновлённого Корфа, чуть поколебавшись, пожал протянутую руку, затем подошёл к креслу, предложенному ему Сиварой, и робко присел на самый край, нервно поглядывая на замысловатую резьбу подлокотников. Дан тоже вернулся на место.
— Продолжим? — Сивара изучала поданную посланником петицию.
Украшавшие ночной город огни раскачивались на протянутых поперёк улиц проволоках. Тёмные улицы были заполнены людьми. То здесь, то там мелькали вывески: «Голосуем здесь». Мрачные, недружелюбные люди молча расступались перед Джеком и Сиварой, шедшими рука об руку по тёмным и необычайно шумным для такого времени суток улицам.
Едва наши герои переступили порог одного из избирательных участков, как народ, собравшийся там, приутих и так же, как на улице до этого, расступился, давая им дорогу. Словно чёрный ангел смерти пролетел над ещё мгновение назад веселившейся, шумной толпой.
— Они боятся нас. — Сивара мрачнела с каждым шагом. — Джен, прошлое никогда не вернётся. Не быть мне прежней любимой принцессой для своего народа… — Они покинули зал, и вновь их появление на улице остановило веселье.
— Поспешим во дворец, к Йанаку!
Сидя в глубоком кресле, морской кудесник задумчиво лепил из глины странного вида фигуры, которые, в отличие от его предыдущих творений, явно предназначались не для танцев. Они были похожи на мосты с тремя парами опор и широкими перемычками; длинные — около тридцати футов, да ещё снабжённые шестью парами рук каждая, — эти штуковины производили жутковатое впечатление.
— Йанак, что вы делаете?
— Это будет вместо гребцов на корабле, когда я отправлюсь на свой островок. — Глаза чудища были полны печали, а лицо — мрачнее тучи. — Не могу я здесь больше. Я надеялся, что обрету друзей, что наконец-то буду счастлив, избавлюсь от одиночества и скуки. Но люди ненавидят меня. Им кажется, что я несу зло! Кроме вас, я никому здесь не нужен. — Йанак счистил глину с пальцев и рассеянно взглянул на Джена и Сивару: — Послушайте, а почему бы вам не присоединиться ко мне? Сивара, после сегодняшней ночи вы, считай, не принцесса. Сможете вы жить, как остальные женщины, — в заботах о доме, о муже?
— Почему бы и нет? — рассмеялась Сивара, обнимая Джена.
— Потому. Потому что вас всегда будут считать чужаками.
— Но мы можем поселиться в каком-нибудь тихом уголке, где нас никто не знает, — заметил Джен.
— Не-ет, милый, — покачала головой Сивара, — меня здесь знают все. Впрочем, — с сомнением добавила она, — можно уехать на Корф… — Однако было ясно, что такая перспектива никого не прельщает.
Через несколько дней их посетила группа сановников.
— Мы представляем интересы народа, — начал один из них, кланяясь принцессе с подобающим её бывшему титулу почтением. — Вы много сделали для Наниха, это действительно так, но теперь пришло время сделать ещё больше — уходите.
Сивара с Джеком переглянулись.
— Уходите, — повторил сановник, — ваше присутствие здесь теперь неуместно. Вы сделали всех нас, как бы это сказать… самосознательными. Мы хотим управлять страной по-новому. Но люди опасаются, что, устав от новых условий жизни, от неизбежных трудностей, вы снова призовёте ваших магических монстров, однако теперь уже против нас. Только покинув великий остров, вы сможете подтвердить свою преданность ему.
— Они, пожалуй, правы, — повернулась Сивара к Джену. Тот растерянно потирал раненую щеку. — Может, нам уйти вместе с Йанаком? Помнишь его чудесный садик? Мне кажется, что, выращивая там цветы, мы бы вполне могли быть счастливы. — Она обернулась к сановникам: — Вы дадите мне галеру?
Те кратко посовещались, и главный из них кивнул.
— В таком случае, как только Йанак соберётся, мы отбудем.
Оставшись с Дженом наедине, принцесса подняла руки:
— Смотри, они действительно правы. Мы не можем оставаться.
На кончиках её тонких пальцев, мерно поблёскивая, сияли голубые огоньки.
Джен не ответил, но тоже поднял свою руку. Она сияла.
Галера покачивалась в восстановленном доке. Все улицы и набережную усеял народ, высыпавший провожать свою принцессу. Но когда из дворцовых ворот вышли и двинулись к гавани по булыжной мостовой три мостообразных чудища, люди испуганно отпрянули, их лица опять помрачнели.
Наверху одного из сооружений восседал Йанак и, казалось, спал. На самом деле, погруженный в транс морской кудесник управлял своими глиняными творениями. За монстрами следовали Сивара с Дженом, слуги, нагруженные припасами, и, в некотором отдалении от кавалькады, полиция нового режима.
Забравшись на корабль, йанакские создания расположились вдоль скамьи гребцов и как-то смешно, угловато схватились огромными ручищами за вёсла. Джен тем временем направился к штурвалу, а Йанак, как всегда, расположился у своей любимой фок-мачты. Канат был перерублен, судно оттолкнули от причала, и оно, чуть кренясь, развернулось к выходу из гавани. Прощальных криков не было, как не было и добрых пожеланий и машущих рук, только тишина и угрюмые лица оставались позади набиравшего скорость корабля. Сивара с грустью посмотрела назад.
Джен подошёл к ней и, крепко обняв, прижал к себе.
— Мы будем счастливы на островке, — негромко сказал он. — Тебе кажется это концом? Да, возможно, это конец дружбы, человеческого тепла… Но, Сивара, это — только начало для нас! — Джен поднял вверх руку — кончики его пальцев были озарены голубым огнём.
Принцесса понимающе улыбнулась:
— Ну и что хорошего? Одиночество, старость и единственное занятие — забавляться куклами, как Йанак.
— Нет. Вспомни, что говорил нам Орчер в храме… Всё будет принадлежать нам, если мы захотим учиться. А мы захотим, мы будем познавать этот прекрасный мир. И однажды мы покинем наш остров. Освободившиеся от тел, вольные пересекать космос с быстротой молнии, вольные создавать и разрушать, подобно богам…
— И, возможно, бессмертные, как Йанак, — почти весело сказала она, — печаль, растворившись, исчезла с её лица.
Весла ритмично поднимались и опускались в воду, корабль уходил всё дальше в море. Оставшимся на берегу он уже виделся тёмной точкой… Но вот и эта точка, побледнев, растаяла.
