Питер Страуб - Парящий дракон. Том 2
На ее лице Табби прочитал страх, точно такой же, какой испытывал сам. Но Пэтси достаточно сильна, чтобы справиться с ним. Табби решился.
– Скажи мне его имя, – попросила Пэтси.
– Это доктор, который живет в большом доме прямо над пляжем. Доктор Рен Ван Хорн.
– Ты уверен? Я не спрашиваю, как ты узнал… Я просто хочу знать: ты уверен?
Табби кивнул. Постепенно страх на лице Пэтси сменился удивлением и доверием.
– Я действительно знаю это совершенно точно. Это он.
Но вы должны пообещать, что ничего не скажете ни Грему, ни Ричарду.
– Лучше было бы сказать, – она взглянула на его непримиримое лицо, – но я не сделаю этого. Я обещаю.
– Итак, сегодня вечером, – повторил Табби.
– В шесть? В шесть тридцать? Я обычно выхожу погулять именно в это время. Я бы не хотела, чтобы Грем что-то заподозрил. И потом, мне нужно взять кое-что из дома.
– Встретимся на улице. Ричард и Грем так заняты друг другом, что и не заметят нашего отсутствия.
Пэтси нервно улыбнулась, признавая его правоту.
– Вы правда не расскажете остальным?
– Я обещала.
– Вы совершенно особенная, – проговорил Табби.
Он неожиданно увидел ее в новом свете. Несмотря на то что Пэтси женщина и на разницу в возрасте, она словно была частью его самого, как будто две одинаковые птицы запели одновременно свою песню. Пэтси стояла совсем рядом перед старым домом деда, на нее падал слабый солнечный свет. И Табби восхитился этой маленькой женщиной со скуластым лицом и первыми морщинками вокруг прекрасных карих глаз.
– Значит, в шесть часов, – повторил он.
Пэтси ушла, и Табби долго смотрел ей вслед; она обернулась, помахала ему рукой и свернула на Бич-трэйл.
Табби направился к огромной воронке, заполненной обугленными черными останками того, что всего три дня назад было "Четырьмя Очагами". Теперь это стало могилой отца.
Табби поднимался по холму, когда внезапно его вновь охватило странное ощущение, что за ним кто-то идет. Но он решил не оборачиваться. Такую силу ему могли придать только Пэтси Макклауд и "Четыре Очага".
3
– Который час, Ричард? Не пора ли нам вернуться в дом?
Ричард Альби, растянувшийся в садовом кресле, поднял руку и взглянул на часы.
– Без пяти шесть. Зачем идти в дом? Здесь так хорошо.
Правда, пора начинать готовить обед.
Грем затянулся и выпустил толстую струю дыма.
– Дело в том, что здесь, на заднем дворе, я очень плохо соображаю. Мыслительный процесс для меня – это сугубо домашняя работа. Но если вы хотите побыть тут еще немного, я с удовольствием присоединюсь. Интересно, где это Пэтси пропадает до сих пор?
– У вас есть я, – сказал Ричард, – а Пэтси, возможно, есть о чем поговорить с Табби.
– Ну что ж, – заметил Грем (он уже снял перевязь – в конце концов, локоть просто сильно ушиблен) и улегся в ненадежное садовое кресло, разболтанное и обветшавшее, – они очень близки друг другу. Собственно, учитывая, сколько у них общего, так и должно быть. Жаль, вас не было здесь, когда они встретились в первый раз…
Ричард повернулся так, чтобы лучше видеть Грема, который сегодня был особенно элегантен в красном свитере и желто-коричневых брюках от сорокалетней давности костюма. За его спиной виднелся запущенный двор с одичавшими растениями и давно не стриженной травой. Все это окружало сорок ярдов непроницаемой стены, сплошь увитой плющом.
– После того как Табби и Пэтси встретились, Пэтси помолодела лет на двадцать, – задумчиво произнес Грем. – У них есть что-то общее, чего мы никогда не поймем. Так же как слепой от рождения человек никогда не поймет, что такое цвет. Но даже и это нам на пользу. Это часть нашего арсенала.
– Грем, – осторожно спросил Ричард, – что, по вашему мнению, все же будет с нами? Поверьте, я никогда не спросил бы вас об этом при Табби или Пэтси. Имеем ли мы хоть какой-нибудь шанс?
– Несомненно, – кивнул Грем, – конечно, у нас есть шанс. Даже после Черного Лета людям удавалось уничтожить его. Сейчас это тяжелее – очень многое изменилось.
Сто лет назад было совершенно не важно, что Хэмпстед отрезан от мира. Мы ели выращенную нами же пищу, понимаете? Здесь повсюду были фермы. Теперь мы отрезаны от остального мира. Очень скоро супермаркеты опустеют, и тогда ситуация станет чертовски серьезной. Начнется голодный бунт. Люди будут убивать друг друга из-за мяса и сахара. – Он снова затянулся и поднял сигару вверх. – Я, правда, не знаю, допустит ли правительство такой ход вещей. Скорее всего, оно все же поможет нам продуктами, но в таком количестве, чтобы мы просто не умерли с голоду.
– Вы слышали в последних новостях эту историю про "Телпро"? Весь мир думает, что это и явилось причиной всего, что тут делается. Они считают, что это вещество сводит нас всех с ума. Я, пожалуй, согласен с этим. ДРК.
– Это одна из шуток истории, – грустно покачал головой Грем, – я имею в виду эти буквы. А может быть, это знак, что наш враг имеет в своем арсенале массу разного оружия.
Понимаете, Ричард? Может быть, все это ДРК. А может быть, мы полностью сошли с ума.
– Вы и правда так думаете?
– Да нет. – Он собрался что-то добавить, когда за деревьями раздался сильный взрыв. Оба мужчины выпрямились в шатких креслах.
– Что там, черт побери, происходит?.. – начал Грем.
Ричард вскочил. Грохот нарастал с каждой секундой. Он казался таким сильным, словно рядом играла рок-группа, заполнявшая собой каждую частицу воздуха.
– Вставайте, – закричал Ричард, но Грем, странно гримасничая, лишь беспомощно взмахивал руками.
Наконец до Ричарда дошло, что Грем не может подняться со стула. Ричард протянул ему руку и помог встать. Неведомо откуда налетевший горячий ветер надул парусом просторный свитер старика и взъерошил волосы Ричарда.
Звук вызвал у Ричарда ассоциацию с шипением раскаленного металла, который погружают в холодную воду; сейчас к этому звуку присоединился треск пламени. Грем поднялся как раз в тот момент, когда занялось огнем ближайшее дерево.
А Ричард застыл, судорожно вцепившись в запястье Грема: разворачивающееся перед ним зрелище лишило его способности двигаться. Горячий ветер обжигал кожу, высокие стебли растений напоминали зажженные свечи. С деревьев стремительно падали шары света, оставляя на земле черные дымящиеся дыры. Ричард стоял столбом, пока один из шаров не упал рядом с ним. В середине горящего шара стоял гигантский черный пес. Пригнув голову к земле, он злобно оскалился.
Ричард и Грем торопливо побежали к дому, все время оглядываясь; в наступившей тишине слышалось клацанье клыков собаки. Казалось, что рычание доносится прямо из-под земли – низкий, мощный, вибрирующий звук. Зверь повернул к ним огромную морду. Ричард прикинул, что до задних дверей остается буквально футов двенадцать – это три-четыре секунды. Грем бежал со всей возможной для него скоростью. Никто из них не решался повернуться к псу спиной. А он ощетинился, припал к земле, густая шерсть поднялось дыбом на холке.
