Ольга Голотвина - Пасынки Гильдии
А властители дальних замков, покинувшие лагерь на Фазаньих Лугах ради удалой потехи, не утруждали себя возней в чуланах и на задних дворах. Боевые кони неспешно несли их по столице, как по захваченному вражескому городу, и все живое бежало прочь от их мечей, от тяжелых боевых топоров, от боевых цепов с шипастыми шарами на цепях.
За властителями шагали их люди – с луками и арбалетами, чтобы прикрыть хозяина от целящихся с крыш мятежников, с мечами, чтобы разделаться с увертливыми негодяями, которым удалось увернуться от удара господина.
Порой – и часто – под конские копыта подворачивался случайный прохожий, не успевший вовремя укрыться в четырех стенах. Что ж, не зря говорится: не довезешь зерно до мельницы, не обронив ни зернышка.
И лежали прямо на улицах эти потерянные зернышки мятежа – брошенные тела виноватых и невиновных. Ночью по Аргосмиру пройдут рабы-мусорщики, сложат трупы на скрипучие телеги, увезут за город, в лес, где в большом овраге получают свой последний костер бродяги, нищие, воры…
Для мусорщиков это будет щедрая ночь, богатая ночь! Завтра женщины, не дождавшиеся домой мужей, сыновей, братьев, не пожалеют денег, лишь бы им позволили взглянуть на мертвых – нет ли среди них родного человека?
Но это будет завтра. А сегодня смерть двигалась по городу на запад, грозно стуча подкованными копытами, грохоча в двери: отворите именем короля, жители Аргосмира!
* * *Увы, надо было признать: ученики Совиной Лапы заблудились в Аргосмире! Это они-то, неплохо находившие дорогу среди смятых в ком лесов, рек, морей, пустынь… да, они стояли посреди хмурой улочки, стиснутой с двух сторон каменными домами, и гадали: куда же они забрели?
Спросить было не у кого: улица пуста, двери заперты, ставни крепко захлопнулись… по городу словно чумной мор прополз!
Само по себе это не смутило будущих Охотников, которые в странствиях за Гранью привыкли рассчитывать только на себя. Не обращая внимания на тишину испуганной улицы, друзья прикидывали, в какой стороне дом Лауруша и успеют ли туда до темноты.
И тут Нитха тревожно вскинулась:
– Что это?.. Слышите?..
Парни тут же замолчали. Да, они слышали, и еще как!
К ним приближались крики, лязг, тяжелый топот копыт.
Из-за поворота вывернулись несколько человек. Они бежали, спасая свои жизни. Грабители?.. Случайные бедолаги?..
– Давайте и мы отсюда… – обеспокоился Дайру, но не успел закончить фразу. Дюжая, растрепанная баба с закатанными по локоть рукавами, пробегая мимо, толкнула парня, сбила его с ног. Дайру попытался встать – и взвыл от боли.
А Нитха кинулась было наутек, но ее остановил женский голос:
– Девочка! Эй, девочка! Давай сюда! Скорее!
Нитха обернулась.
Из-за приоткрытой ставни тревожно выглядывало круглое, ярко накрашенное лицо и махала рука в браслетах.
– Да шевелись! А то окно закрою!
«Надо же, есть еще добрые люди на свете!»
Нитха в два прыжка оказалась под окном. Женщина, перегнувшись через подоконник, подала наррабанке руку, помогла девочке взобраться к себе.
Нитха даже не бросила взгляда в комнату. Сидя на подоконнике, она не отводила глаз от растянувшегося Дайру.
– Давайте оба сюда! В дом! Нургидан, помоги этому растяпе!..
А Дайру усилием воли одолел головокружение, зашипел от боли, пытаясь сообразить, сломана у него нога или только вывихнута…
Но вдруг шипение оборвалось на губах, боль уплыла куда-то, словно исчезла. Дайру оцепенел. Так страшно ему было только перед пастью дракона.
Потому что из-за поворота показался всадник на могучем коне.
Юноша разглядел его сразу, во всех подробностях.
Всадник был и в самом деле огромен и плечист, но Дайру, глядя снизу вверх, видел великана. Ноги воина на грайанский манер упирались в широкие стремена, посадка была несокрушимой. Конь неспешно вбивал в булыжник шаг за шагом, разделяя с хозяином это ощущение собственной неодолимой мощи.
Воин был в доспехах, но забрало было поднято в знак презрения к противнику… нет, не к противнику – к дичи! Он не прятал лица – квадратного, с жестким подбородком, прямым мясистым носом и довольными злыми глазами. Что-то кабанье было в его облике, даже клыки на лице померещились несчастному замершему парнишке.
Руки всадника поигрывали боевым топором. Воину явно нравилась забава, он не намерен был разбираться, на кого сейчас обрушит массивное лезвие… охота есть охота, азарт есть азарт, нечего попадаться на пути…
Все это Дайру успел определить меж двумя ударами сердца. Юноша, не пытаясь даже отползти, глядел, как взмывает над ним серая сталь…
А потом оцепенение исчезло, Дайру вскрикнул – потому что между ним и тяжелым лезвием встал друг.
Нургидан закрыл собою лежащего напарника. Он не делал попытки уйти от удара, даже рук не вскинул, чтобы защитить голову. Стоял и снизу вверх глядел на убийцу-властителя.
А воин замер. Затем лезвие, потеряв боевой замах, пошло вбок. Вышколенный конь остановился, повинуясь знаку хозяина. Так же покорно остановились те, кто шли за властителем, – Дайру их даже не заметил.
Некоторое время Нургидан и всадник обменивались взглядами. Лица друга Дайру не видел, зато отлично разглядел замешательство верхового воина.
Наконец властитель бросил сердито:
– Уши бы тебе оборвать, чтоб не шлялся… когда такие дела творятся…
Наверное, не только Дайру уловил в хрипловатом низком голосе растерянность.
Всадник тронул бок коня шпорой, тронул узду – и умное животное, поняв хозяйскую волю, обошло стоящего на пути юношу.
Наемники (Дайру только сейчас увидел их) явно ничего не поняли, но без единого слова обогнули двоих странных парней и поспешили за удаляющимся господином.
Когда грозная процессия проследовала по улице, Нургидан склонился над другом:
– Что там с тобой, белобрысый? Нога?.. – Он развязал подколенные ремни, пониже спустил мягкое голенище сапога. – Вывих… терпи, вправлю.
От резкой боли Дайру побледнел, на висках выступили бисеринки пота. Но он не вскрикнул, целиком захваченный потрясением и восторгом:
– Нургидан, да что же ты… да как же ты… одним взглядом, да? Я знаю, я читал… великие воины умели… врага… одним взглядом…
Дайру редко говорил так бессвязно, и Нургидан понял, насколько взволнован напарник.
– Ну, воин я неплохой… – начал юноша важно, но сбился и честно добавил: – Но вообще-то это был мой старший брат Ульгидан… Ну, чего разлегся? Вправил я твой вывих. Обопрись на меня и вставай. А Нитха где? Убежала?
– Вроде где-то рядом кричала, нас звала… – завертел головой Дайру.
По обе стороны улицы их обступали дома, равнодушные, безответные и молчаливые, как скалы. Все двери были заперты, как ворота осажденной крепости. Все ставни были закрыты, как глаза ужаснувшегося человека, не желающего видеть, что происходит вокруг…
