Мария Чурсина - Ранние рассветы
Маша дёрнула молнию на ветровке: вдруг стало холодно. Поднялся ветер и потрогал верхушки деревьев. С реки потянуло запахом тины и водорослей. Оглядываясь, как беглый преступник, Маша шла за Сабриной.
Жёлтый свет старых ламп мигнул у неё перед глазами. С кухни явственно слышался грохот посуды. Она остановилась, тряхнула головой, сбрасывая сон. Всё равно слишком рано для дежурных. Даже для самых ответственных дежурных рано!
По кафелю прошуршали мышиные лапки. В узкий дверной проём между столовой и кухней виднелась только кастрюля на плите, огромная чёрная от копоти кастрюля. Сабрина подвинула Машу в сторону, а сама прошла внутрь. Мышь, чистящая мордочку в углу под шкафом, не услышала её шагов и не бросилась прочь.
Трава у дверей была примята и залита водой — сюда обычно ходили мыть посуду. Прямо из стены торчал кран со ржавым вентилем. Падали капли в бетонную выбоинку: раз-два-три.
Маша вскинула голову: грохот посуды вдруг стих. Сабрина стояла в дверном проёме кухни — тёмная тень в облаке оранжевого света. Она шагнула вперёд, оборачиваясь влево. Там обычно стоял большой таз с вымытой посудой.
Сабрина помедлила и сложила руки на груди, произнося что-то. Маша не смогла разобрать слов. В наступившем молчании шуршали деревья. Потом Сабрина что-то произнесла вновь, повышая голос, делая тон приказным. Маша нерешительно ступила на кафель столовой.
Её опередил крик.
Он был нечеловеческим, злым. Маша видела, как Сабрина отпрыгнула назад, а ей наперерез — наискось кухни — метнулся человеческий силуэт, и хлопнула задняя дверь. Лампа вдруг брызнула во все стороны фонтаном осколков. Её сердце заколотилось только потом.
Маша подошла и оглядела кухню: полутёмное помещение, освещалось теперь только серым рассветом из окна. Она положила руку Сабрине на запястье и поняла, что та тоже дышит тяжело, хоть и пытается это скрыть.
— Кто это был?
Сабрина поджала пересохшие губы.
— Парень. Вроде я видела его раньше. Или нет?
Вторую группу они знали плохо — почти не сталкивались на учёбе и обычно расходились по разным стационарам. Маша запустила пальцы в волосы и заправила непослушные пряди назад. В кухне ничего не изменилось, разве что её чашка осталась стоять на тумбе. Нехорошо — нужно спрятать под таз.
Маша шагнула было в ту сторону, но Сабрина протянула руку и вцепилась в капюшон её ветровки.
— В чём дело?
— Назад, — хрипло потребовала она.
— Да что…
— Назад, я сказала.
— Выпусти меня уже.
Мельком она заметила в приоткрытой задней двери чужое лицо, точнее, пол лица. Тот, кто с криком убежал из кухни, подглядывал за ними, не выдавая своего присутствия ни вздохом, ни смешком, ничем. Глаз не мигал. Маша проглотила панику и шарахнулась к двери.
Уходить пришлось, ощущая злой взгляд между лопатками. Она отдышалась только на крыльце барака.
— Что за ерунда, скажи мне? — потребовала Маша так, как будто её подруга сама подсунула мутного паренька в кухню.
— Да демоны его знают, — отмахнулась Сабрина, задумчиво глядя на светлеющее небо.
Глава 8. Не оборачивайся
Если слышишь дыхание за плечом, делать тебе особенно ничего не остаётся.
Тут главное — не оборачиваться.
Надпись маркером в крайней комнате справаВставать было тяжело. В голове стучал товарный поезд, и гудело, по крайней мере, два реактивных самолёта. Пытаясь сообразить, который сейчас час, Маша прошла наискосок поляны, к умывальнику. Там уже журчала вода и стояла Аника, уперевшись руками в края засыпанной листьями раковины.
— Ты Сабрину не видела? — хрипло поинтересовалась Маша.
— А, она ушла с Эльзой куда-то в лес.
— С Эльзой? Жестоко. — Маша поплескала на лицо холодной водой, и мысли, хоть слегка, но прояснились. — А зачем, не сказала?
Аника хохотнула.
— Она что, отчитываться будет передо мной? Спросила только, кто у вас тут лучше всех учится.
«Ну и все радостно указали на Сабрину», — подумала Маша, в который раз глядя на часы. Что там они показывали, она опять не запомнила.
Пока она умывалась, спину напекло солнцем через ветровку и свитер. Маша сощурилась, глядя в чистое голубое небо, и задумчиво стянула с себя верхнюю одежду. В футболке сразу стало зябко, но по голым рукам прошёлся приятный ветер.
Она вспомнила об отчёте, полезла в карман брюк и достала сложенный вчетверо тетрадный лист. Разворачивать и перечитывать не хотелось. Тогда её под локоть толкнула Аника и ломким баском объявила:
— Пойдём. Мы собираемся репетировать отчёт в лаборатории. Ты специально носишь мальчишеские футболки?
Не дождавшись ответа, она зашагала вверх по склону, руками раздвигая высокую траву. Тропинка вилась чуть в стороне, но наискосок дорога казалась ближе. Маша посмотрела Анике в спину. На ней был красный спортивный топ, который ярким пятном горел среди пожухших растений.
«Хорошая цель», — сказала бы Сабрина.
За деревянным, вросшим в землю столом сидели парни из второй группы. Маша почти никого не знала по имени, но остановилась чуть в стороне, рассматривая их. Что уж она хотела найти в их внешности, она и сама не знала. Зачесалась укушенная комаром шея.
До Маши донёсся обрывок разговора:
— И что, оборвали плакат? И что Эльза сказала?
— Она вроде ещё не видела.
В окнах второго этажа было темно и пусто. Одно до сих пор занавешивала тонкая ткань. Во втором вдруг показался бледный до призрачности силуэт. Маша не успела вздрогнуть, как узнала Инессу. Та тоже увидела её, стоящую перед преподавательским домиком. Приглашающе махнула рукой.
Инесса была в бледно-голубом платье, и стёкла её очков отражали небо.
— Поможешь мне матрасы стащить на первый этаж? — сказала она, не глядя в сторону Маши.
А та самозабвенно рассматривала комнату. Запретная территория манила к себе. У самого входа на стену пришпилили вырезку из газеты — десять правил счастья. Где-то Маша уже читала подобное. Она скользнула глазами по истёршемуся тексту и не запомнила ни слова.
Всей комнатки только и хватило на то, чтобы расположить четыре матраса вдоль стен. Остальные вещи валялись как попало. Инесса бесцельно ходила от окна к двери, поддевая ногой то коробку с карандашами, то пустую бутылку от воды.
В коридоре было темно и тихо. Дверь в соседнюю комнату казалась плотно захлопнутой или даже запертой, но проверять Маша не стала.
— Что случилось? — спросила она, когда удовлетворила своё любопытство и поняла: что-то всё-таки случилось. Инесса в который раз наступила на собственный полевой дневник.
