Гарри Тёртлдав - Похищенный трон
— Справились и так, — пожал плечами Абивард. — мне не хотелось отвлекать людей — пусть лучше отгоняют кочевников от наших стад и ганатов. Позволь представить тебе Таншара, моего лекаря.
— Повелитель Птардак, — вежливо проговорил Таншар, кланяясь в седле.
Птардак кивнул в ответ и вновь обратил внимание к равному себе по положению:
— Чем же ты болен, что приходится таскать с собой лекаря?
— Острые боли вот здесь. — Абивард провел ладонью по правой стороне живота. — И кишечник пошаливает. Таншаровы зелья и горячие припарки, которые он готовит на привалах, помогают мне держаться в седле.
— Что ж, как тебе будет угодно, — сказал Птардак. Абиварду пришло на ум, уж не позаимствовал ли часовой это выражение у своего хозяина. Дихган Налгис-Крага продолжил:
— Заходите и передохните с дороги. А потом, Абивард, ты поподробнее расскажешь мне о причинах своего визита. Не пойми меня превратно, я всегда рад тебя видеть, только твое письмо, прости уж, было несколько туманно.
— Охотно прощаю, — сказал Абивард, направляясь с Птардаком в сторону жилой части, — поскольку и намеренно писал туманно. Есть вещи, которые нельзя в открытую доверять пергаменту, чтобы не увидели не те глаза. Я не написал бы и того, что написал, не будь я уверен в твоей преданности Смердису, Царю Царей, да продлятся его дни и прирастет его царство.
Птардак остро глянул на него и еще более остро — на Таншара:
— Стоит ли говорить даже эти слова, пока мы не беседуем один на один?
— О чем это ты? — спросил Абивард и тоже посмотрел на Таншара. — А, лекарь? — Он захохотал — громко, долго и чуть глуповато. — Он ценный советчик и был таковым еще во времена моего деда. Отец мой Годарс даже допускал его на женскую половину пользовать своих жен и дочерей, в том числе и Динак. Не доверять Таншару? Да я скорее заподозрю в недобрых помыслах луну!
— Еще раз прошу прощения, но отец мой Урашту нередко задавался вопросом, не слишком ли много вольностей позволял Годарс своим родичам и вассалам, — сказал Птардак. — Я говорю не с целью оскорбить, лишь хочу довести до сведения. И должен напомнить тебе, что я-то этого Таншара совсем не знаю, кроме того, что ты говоришь мне о нем. Поэтому сомневаюсь, что могу доверять ему в той же степени, в какой доверяешь ты.
«И ты прав, поскольку я вру тебе без зазрения совести», — подумал Абивард.
Птардаку, однако же, он явил воплощение уязвленной гордости. Положив руку на плечо Таншара, он промолвил:
— Давай, друг мой, возвращаться в наш Век-Руд. Если Птардак не может доверять тебе, то я не могу доверять ему. — Он сделал пару шагов в сторону конюшни, словно намереваясь востребовать назад своего коня.
Таншар тоже хорошо выучил свою роль.
— Но как же быть с известием, которое ты привез Динак, о повелитель? воскликнул он. — Сердце госпожи твоей матери разорвется от горя, если ты вернешься, так и не передав его.
— Меня это ничуть не волнует, — произнес Абивард, гордо выпрямившись. — Я не намерен оставаться в стороне, когда тебя унижают. Это плохо влияет на мое самочувствие.
Птардак переводил взгляд с одного на другого. «Клюнула рыбка», — подумал Абивард, храня холодное и высокомерное выражение лица.
— Возможно, я поторопился… — начал Птардак.
— Возможно. — Абивард сделал еще несколько шагов в сторону конюшни.
— Подожди, — сказал Птардак. — Если ты до такой степени полагаешься на этого человека, значит, он этого определенно заслуживает. Я приношу извинения за все оскорбления, которые мог неумышленно нанести…
— Дихган очень добр, — проговорил Таншар. Абивард сделал вид, что примирительное отношение его вассала убедило его:
— Раз Таншар не считает себя оскорбленным, стало быть, никакого оскорбления не было. — Он продолжал сохранять недовольный тон. — А дело, как я уже сказал, довольно важное… Что ж, Птардак, я согласен, считай, что ничего не произошло.
Птардак по-прежнему выглядел обиженным.
— Я не возражаю, чтобы ты повидался с сестрой, если я буду в той же комнате. Ближайшие родственники жены могут видеть ее, не нарушая приличий, даже после того, как она перешла на женскую половину другого мужчины. Но вот врач…
— …есть врач, к тому же старый и слепой на один глаз, — твердо сказал Абивард. — И он видел Динак прежде. Уж не думаешь ли ты, что он набросится на нее и станет домогаться любви? К тому же вряд ли кто-нибудь сможет лучше него передать некоторые подробности того, что рассказала мне моя мать. Возможно, потрясение для моей сестры будет меньше, если она услышит это из уст человека, не являющегося членом семьи.
— Как тебе будет угодно. — Голос у Птардака был недовольный, но он уступил. — Раз уж ты проделал такой путь, известие действительно должно быть важным. И из-за тех мрачных намеков, которые ты все время отпускаешь, я готов уже лопнуть от любопытства. Расскажи мне, что можешь, немедленно, ни секунды не медля, даже чтоб в затылке почесать.
— В горле у меня пересохло, — сказал Абивард. — Даже зимой дорога от моего надела до твоего по большей части сухая и пыльная.
Птардак вертел в руках набалдашник палки. Гостеприимство прежде всего так диктовал обычай, нерушимый, как железо. И поэтому, несмотря на все его нетерпение, ему пришлось проводить Абиварда и Таншара на кухню и старательно занимать их светской беседой, пока они пили вино и ели лепешки с изюмом, и с луком, и с брынзой, и с бараниной, обвалянной в толченом кардамоне. Что ни говори, а угощение он выставил отменное.
Наконец Абивард сказал:
— Не будешь ли ты столь любезен и не прикажешь ли подать еще кувшинчик этого восхитительного красного вина в твою опочивальню, о владетельный дихган, дабы мы могли омочить наши губы за беседой о том, какие заботы привели нас сюда?
— Разумеется, о владетельный дихган, — отозвался Птардак с плохо скрываемым нетерпением. — Если ты и твой вассал соблаговолите последовать за мной… — Поднимаясь, он оперся о стол рукой, но прошел несколько шагов, прежде чем как бы невзначай коснулся пола кончиком палки. Как и писала Динак, он поправлялся.
— Ты ходишь совсем неплохо, — сказал Абивард. — А можешь ли уже ездить верхом?
— О да, и ты не представляешь себе, до чего я рад этому. — Птардак и понятия не имел, до чего был рад этому Абивард. Птардак продолжил:
— В последнее время я много охотился, наверстывая упущенное за те дни, пока был увечен.
— Сие никому не дано. — Таншар говорил торжественно, словно служитель Господа.
Птардак посмотрел на него с большим уважением, чем прежде:
