Оксана Панкеева - Рассмешить богов
– Да брось ты! – искренне изумился Лаврис – Неужели кто-то может подумать, что Ольга со мной… Да еще в твоем присутствии!
– В этом гадюшнике что хочешь подумают… – вяло возразил Кантор. – А скажут еще больше. Про нее же сказали.
Он кивнул на несостоявшуюся утопленницу, и та флегматично согласилась, бросив на спасителя не совсем осмысленный, но полный благодарности взгляд. Видимо, ее тоже пришлось успокаивать сверх меры.
– Господа, вы сюда пришли не свои отношения выяснять, а отвечать на мои вопросы! – сердито напомнила королева. – Кавалер Лаврис, извольте выйти вон и вернуться одетым! А теперь начнем с вас.
Ее величество воззрилась на испуганную Акриллу, отчего та совсем съежилась и виновато пропищала:
– Папенька меня ругал и грозился в монастырь отдать…
– Боги, что за чушь! – оторопела Кира, представив себе, как бы выглядело, если бы она тоже вот так топилась каждый раз, когда полковник ее ругал и грозился отдать под трибунал за дуэль или просто драку. – Ты что, вещь, чтобы тебя куда-то отдать? Подумаешь, папенька ругался! От ругани еще никто не умер. А за что ругал-то? Кавалер Танта, вы можете внятно объяснить, чем так провинилась ваша дочь?
– На днях, – дрожащим от гнева голосом начал свое объяснение отец, – я получил вот это письмо от неизвестного доброжелателя, в котором содержались ужасные сведения о… поведении моей дочери…
– Могу я взглянуть? – тут же перебила его королева, требовательно протянув руку. Папаша помялся, но возражать все же не рискнул и неохотно повиновался. Кира пробежала глазами злополучное письмо и пожалела, что вообще затеяла это разбирательство.
Каракули неведомого благодетеля с прискорбием сообщали достойному кавалеру Танта, что его единственная дочь покрыла себя позором и бесчестьем. Уступив домогательствам развратного короля, она предавалась с ним пороку в извращенных формах, пока не прижила внебрачное дитя, которое его величество не намерен признавать. Теперь же, будучи отставлена, юная госпожа Танта отдается направо и налево в надежде найти хоть одного болвана, который бы по неведению согласился на ней жениться и скрыть позор. Но такого дурака не находится, поскольку весь двор и вся столица в курсе происходящего и бредовым басням о неком сказочном эльфе никто не верит. Даже нищий приблудный мистралиец с сомнительным прошлым побрезговал узаконить свои мимолетные отношения с опозоренной девицей…
«Ох, хорошо хоть, вслух не прочла, – подумала Кира, невольно стискивая рукоять меча. – А то ведь Кантор опять полез бы в драку, невзирая на старания преподобного Чена… Но я-то хороша… Ну что стоило дождаться Шеллара, пусть бы сам разбирался… Уж он-то, без сомнений, прочел бы эту мерзость, не двинув бровью, и спокойным, обыденным голосом сказал бы… Интересно, а что он сказал бы?… Во всяком случае, не потерял бы дар речи, не залился краской от гнева и не хватался бы за меч, как его несдержанная супруга… Боги, какая же сволочь эту пакость накорябала? Руки поотрубать гадине! А что же теперь сказать? Что сказать идиоту, который весь этот бред искренне принял на веру? Ох, надо же хоть что-то сказать, нельзя же так долго молчать, еще решат, что я читаю по складам… или перечитываю особо понравившиеся места…»
Пока королева пыталась подобрать слова, чтобы прервать затянувшуюся паузу, к ней неожиданно подоспела помощь в виде Ольги с охапкой одежды. Голубой с золотом плащ, равно как и торчащие из-под него огромный меч и не менее огромный сапог не оставляли сомнений в том, для кого сей груз предназначался.
– Извините, можно? – произнесла Ольга, вваливаясь в зал со всем этим барахлом. Даже если бы кто-то и сказал «нельзя», остановить ее уже не успел бы. Растрепанная дама оглядела присутствующих и растерянно остановилась. – А где же Лаврис? Я ему шмотки принесла, как он просил, а его нет… Он же сюда пошел?
– Ольга, – раздраженно ответила королева, втайне радуясь, что ей наконец-то есть что сказать, – неужели ты могла предположить, что я позволю Лаврису присутствовать здесь в том виде, в каком он был? Я его выставила.
– А где он теперь?
– Ты полагаешь, королева должна лично следить за передвижениями кавалера Лавриса и докладывать тебе о его местонахождении? Отдай его вещи страже у входа и сядь сюда. – Кира указала на ступени рядом со своим новеньким троном. Должна же ее величество иметь хоть какую-то моральную поддержку в этом обществе помешанных. – Кавалер Танта, извольте подать даме стул.
– Да ну его, на фиг! – возмутилась Ольга. – Чтоб мне этот хам еще стулья подавал! Я лучше прямо на ступеньку сяду, Жак говорил, там удобно.
Этого еще не хватало! Ну кто Ольгу вечно за язык тянет, и откуда в ней столько непочтительности! Если этот придурок поссорился с твоим любовником, это же еще не причина так выражаться! Он ведь дворянин, в конце концов! У него тоже есть права!
– Немедленно изволь извиниться перед кавалером Танта! – потребовала Кира, надеясь, что Ольга не полезет в бутылку и нового скандала не случится. А то ведь кавалер аж побагровел от такого обращения. – Тебе лично он ничего плохого не сделал, а его конфликт с доном Диего не дает тебе права так себя вести.
– Ничего? – еще сильнее возмутилась Ольга, рывком скидывая имущество кавалера Лавриса на руки ближайшему стражнику. – Этот нахал ломился ко мне в комнату, хамски со мной разговаривал и вообще искал короля у меня под кроватью! А как он его величество обзывал, это вообще беспредел, вот бы его величество услышал, что бы было…
– Статья третья, пункт «вэй», – неожиданно громко произнес Кантор, встрепенувшись, словно внезапно разбуженный человек. А Кира мысленно вознесла хвалу богам, которые в этот затруднительный момент так удачно послали ей Ольгу с ее неуправляемым языком и неумением молча сносить любую несправедливость. Уж теперь королеве было что сказать, и имелся благовидный предлог прекратить этот бардак и вернуться к делу после возвращения короля.
– И я догадываюсь почему, – холодно усмехнулась она, брезгливо приподнимая двумя пальцами письмо и сверля взглядом виновника скандала. – Значит, уважаемый кавалер Танта, прочитав сей гадкий пасквиль, вы даже не усомнились в его правдивости? Вы с первого слова поверили, что ваш король – недостойный негодяй и все прочее, что здесь написано? Нечего сказать, высока гражданская сознательность среди нашего дворянства! Уважение к короне на небывалой высоте! Полагаю, нам стоит отложить нашу беседу до возвращения его величества, дабы вы могли лично высказать ему все, что намеревались. С меня хватило и этого шедевра. Где вы остановились?… Замечательно. Сейчас вы покинете дворец и будете ожидать аудиенции его величества.
