Всеволод Болдырев - Болдырев Всеволод
Сильные руки подхватили меня и перетащили через высокий порожек. Заработали сервомоторы, тяжелая стальная стена пошла в сторону, сыто чавкнули пазы. Кто-то стащил с меня противогаз, брызнул водой на лицо, сунул под нос смоченную нашатырным спиртом вату.
Дрожащей рукой дотронулся до головы. Волосы на макушке слиплись от крови, левое ухо щипало, маленькие капельки сползали по щеке.
— Вы откуда? — послышался удивленный голос.
Илов вроде бы представился, даже взмахнул корочкой.
В коридоре народу прибыло — понял это по увеличившемуся шуму. Вокруг нас толпились люди, спрашивали о том, что творится на поверхности, кто-то спросил, нет ли у нас чего-нибудь съедобного… Я пребывал в полной прострации. Ничего не соображал, но все-таки попросил, чтобы мне помогли встать.
Оказавшись на двух подгибающихся колодах-ногах, смутно подивился тому, что нас окружают люди сплошь в гражданском. Грозного камуфляжа не видать.
Глава двенадцатая: «Своевременная помощь»
«Скверно, — думал я, отдыхая после прогулки по городу. Из трубы под потолком дул мягкий прохладный воздух, в руках — наполовину пустая бутылочка минеральной воды. — Черт, да это ж просто задница!»
В убежище не было ни одного военного… да ладно военного, здесь даже самого обыкновенного милиционера не имелось. Мои родственники — которые встретили меня не очень-то и ласково, впрочем, как и всегда, — рассказали о том, что четыре дня назад командовавший местным гарнизоном майор вывел всех своих людей на улицу. То ли они собирались пробиваться к нашему бункеру, то ли вообще — покинуть город. Суть состояла в том, что задуманное вряд ли удалось выполнить. Я был бы неисправимым оптимистом, если б уверовал в то, что они сумели пробраться через Н. Со слов очевидцев, вояки покинули убежище в четвертом часу пополудни. То есть шансов выжить у них попросту не было…
«Ну что за идиоты, а? Что толкнуло их на этот сумасшедший шаг? Оставить целое убежище без защиты — для этого нужны веские причины…»
А ответ нашелся довольно быстро.
— У нас продукты закончились, — с убитым видом проговорил какой-то толстый, небритый мужчина в помятой рубашке и грязных брюках, сидевший неподалеку от меня. — Четыре дня сидим только на лепешках из муки, да и та к концу подходит. Чую, скоро ремни и туфли кожаные жрать придется…
Положение в этом убежище разительно отличалось от того, в котором оказались люди из моего округа. Отличалось, естественно, в худшую сторону. Большую часть местных запасов в экстренном порядке транспортировали на кордон еще в прошлом месяце. Власти города планировали пополнить провиант из продуктовых подвозов, но все получилось как всегда… Вот так люди оказались в этом каменном мешке наедине с голодом. А потом и вояки их оставили.
Всего в этом укрытии было около четырехсот человек. Старики, дети, женщины — все полуголодные, уставшие и с заметной печатью паники на лицах. Самое скверное, что помочь им никто не мог. На улицу выходить опасно, оставаться в убежище смерти подобно, а когда прибудет помощь, можно только догадываться.
— Нашли своих? — спросил я у Илова.
Мы сидели в небольшом коридорчике, ведущем в душевые кабинки. В прохладно-влажном воздухе витали легкие ароматы земляничного мыла и хлорированной воды. На моей шее висело махровое полотенце неопределенного цвета, а на коленях покоилась запечатанная в полиэтилен мочалка.
— Они не появлялись, — задумчиво ответил Владимир. — Скорее всего, сгинули где-то по дороге… Черт, это очень плохо. Ребята из этой группы должны были собирать информацию о воздухе, воде.
— Когда вы отрапортуете начальству?
— Сегодня же. Как только Мария немного придет в себя. Придется настаивать, чтобы власти высылали отряды сразу, а не ждали, пока соберут информацию об окружающей среде…
Я его почти не слушал. Думал о спутнице.
«Наверное, ей эти переходы даются намного тяжелее нашего. Пусть она и держится как киборг, но физиологию-то не обманешь».
— Чего молчишь? — спросил Илов. — Рана болит?
Моя рука скользнула к повязке над правым ухом. Мерзкое создание вырвало целый клок волос, разодрав в лохмотья тонкую кожу. Рану мне задули биоклеем, наложили повязку и вкатили лошадиную дозу обезболивающего. Так что некоторое время витал в эмпиреях, улыбаясь, как последний идиот. Но действие лекарства схлынуло, ему на смену пришла мерзкая тошнота и легкое головокружение.
Соскоблив с себя пот и гранулы пепла, я вышел из душевой, полный сил и готовый к новым свершениям. Правда, уснул, едва голова коснулась подушки.
Проспал часа четыре, прежде чем меня разбудил какой-то пацан, присланный Владимиром. Одевшись, вышел из комнаты и побрел сквозь лабиринт коридоров. Убежище было старым, его построили одним из первых в городе. Стены и потолок позеленели от постоянной сырости, пол заметно просел. Ламп было мало, потому в коридорах царил весьма неприятный полумрак. Но, по всей видимости, света хватало, чтобы никакие твари не влезли внутрь.
Со всех сторон на меня смотрели красные, воспаленные глаза обитателей подземелья. Нервное напряжение застывало в воздухе, уплотняло его, наполняло злобой. Все находились на грани ссоры друг с другом, до первой драки оставались считанные часы… а потом дело может дойти и до крови. Люди в стрессе могут выкидывать такие страшные вещи, о которых в мирное время даже подумать не решались. Хорошо еще, что голодали все: те, у кого оставалось хоть какое-то продовольствие, делились с товарищами по несчастью. Но, не дай Бог, кто-нибудь все же зажмет еду!
Посредине какого-то зала на переносной печке стояли четыре кастрюли. В них вывалили принесенную нами тушенку и высыпали последний пятикилограммовый мешок пшена. Две молодые женщины неспешно помешивали варево, добавляли соль… а может быть — перец. Подле них шныряли дети, что-то спрашивали, вновь убегали по своим пустяковым делам.
Но даже в такой сплоченной единой бедой общине всегда находится создание, способное внести сумятицу и раздор. Здесь этим «созданием» оказался пузатый мужичок с усами, как у бобра, и большим носом, похожим на перезревший баклажан. Расставив руки в стороны, он во все горло клял нашу власть, военных и весь род людской. От рева закладывало уши. Его лицо раскраснелось, на усах повисла слюна…
«Псих. Этот первым бросится на соседа. Изолировать бы его, да жалко, полномочий нет. Все-таки я приперся из другого убежища — чужак! А здесь все соседи-друзья… ну и еще этот усатый болван. Пускай сами с ним разбираются».
Наконец, прилично поплутав по коридорам и залам, я нашел, что искал.
