Эрик Ластбадер - Воин Заката
Г'фанд не умел вести бой с двумя противниками одновременно, поэтому он полностью сосредоточился на втором звере, не обращая внимания на первого, раненого. Это было большой ошибкой. Но он понял это только тогда, когда первый зверь набросился на него со спины. Г'фанд пошатнулся и упал на колени. Перед глазами все поплыло. Ему показалось, что это конец. Но неожиданно зверь отцепился, и Г'фанд вскочил на ноги с таким проворством, как будто тело его было легче перышка. Второй зверь приближался к нему. Г'фанд с размаху рубанул его по шее, не замечая в горячке боя мощного удара когтистой лапы, обрушившейся ему на плечо. Он продолжал наносить рубящие удары, пока его четвероногий противник не затих.
Кто-то тронул его за плечо. Г'фанд обернулся, едва держась на ногах. Ронин стоял над трупом первого зверя, которого Г'фанд ранил в начале схватки и о котором потом совершенно забыл, каковая забывчивость едва не стоила ему жизни. Ронин смотрел на него и насмешливо улыбался, и Г'фанд, несмотря на свою усталость, улыбнулся ему в ответ.
* * *Они вытерли клинки о тела поверженных зверюг и побрели через пустынную площадь, невольно замедляя шаг. Им не хотелось уходить с открытого пространства и опять углубляться в лабиринт узких запутанных улочек — в темные недра этого мрачного и загадочного города.
Они прошли по извилистой аллее, повернули направо, потом — еще раз направо. Теперь они оказались в районе, где низенькие полуразвалившиеся домишки стояли на некотором расстоянии друг от друга, образуя совершенно одинаковые по площади кварталы. Здесь было больше света, хотя все же не так светло, как на площади. В отличие от остальных пройденных ими районов улицы между кварталами шли почти прямо.
По пути они то и дело встречали маленьких зверьков. Одни были очень похожи на грызунов, водившихся во Фригольде, другие не напоминали вообще никого из известных животных. Но и те и другие были слишком малы, чтобы представлять угрозу.
Иногда за какой-нибудь приоткрытой дверью мерцали чьи-то глаза-щелочки, внимательно наблюдающие за ними. В этих глазах не было враждебности — только страх. Г'фанд заметил, что это его очень радует, он даже немножечко воспрял духом. Но Ронин был обеспокоен: что-то его настораживало в этих пристальных глазах. Он пытался отделаться от неприятного ощущения, успокаивая себя тем, что теперь они были уже совсем недалеко от дома из обожженного зеленого кирпича. Однако тревога не унималась.
Им предстояло пройти еще несколько поворотов. Вокруг была мертвая тишина. Даже шебуршание и случайные вскрики зверьков прекратились. В этой оглушающей тишине Ронину вдруг показалось, что он опять слышит жуткие песнопения из Темного района. Но это было лишь плодом его воспаленного воображения.
Они завернули за угол и увидели наконец заветный дом. Скошенная крыша, обшитая медным листом, тускло поблескивала в сумеречном свете. Ронин с Г'фандом даже остановились. Как завороженные смотрели они на дом, к которому шли так долго. У Г'фанда вырвался невольный крик радости. Ронин улыбнулся. Они направились вниз по улице. Ронин шел впереди.
Проходя мимо какого-то дома с зияющим черным дверным проемом, Ронин внезапно похолодел — его захлестнула волна мерзкой гнилостной вони.
Ронин моментально извлек меч из ножен и обернулся. Г'фанд вступил под тень дверного проема и вдруг пошатнулся, задев плечом о косяк. Послышался сдавленный крик.
Ученый не успел даже вытащить меч. Кто-то с силой прижал его руки к бокам, сковав движения. Он сумел разглядеть только темную фигуру громадного роста. Ронин набросился на гигантскую тварь. Кто это был — он не знал. Он видел лишь блеснувшие оранжевые глаза под набухшими веками, какой-то странный выступ, а под ним что-то черное и непонятное. Его меч вонзился в бок твари.
И тут же его лицо исказилось от боли. Руки словно опалило огнем. Пальцы онемели и не слушались. Помогая себе свободной рукой, Ронин вытащил меч из черной плоти — боль сразу утихла...
Тяжело дыша, он отер пот со лба и всмотрелся в темноту. Странная бесформенная громадина начала приобретать более-менее четкие очертания. Существо было трех метров ростом, с огромными мускулистыми лапами, причем из-за скудного освещения Ронин не сумел разобрать, что там на лапах: когти или копыта. Сзади виднелся толстый изогнутый хвост. Существо постоянно меняло очертания, пульсируя, точно огромное сердце. Голова качнулась, и Ронин наконец увидел морду. Кожа у твари была вся в пупырышках. Дыхание со свистом рвалось сквозь стиснутые зубы. Глаза — длинные узкие щелочки с вертикальными зрачками — тоже постоянно менялись. Ноздри как два огромных надреза. А вместо носа — острый пятнистый клюв, изогнутый книзу. Из клюва торчал извивающийся язык.
Г'фанд продолжал вырываться из цепких объятий ужасной твари. Ронин снова набросился на чудовище, замахнувшись мечом. Клинок вошел в чешуйчатую плоть. Жгучая боль снова пронзила все тело. Превозмогая себя, Ронин вытащил меч и нанес еще несколько ударов. Раздался какой-то утробный звук, похожий на отвратительное улюлюканье. Ронин понял, что справиться с этой громадиной будет не так-то просто. Г'фанд, стиснутый мощными лапами зверя, уже почти и не шевелился. Смахнув со лба холодный пот, Ронин продолжил атаку, стараясь не обращать внимания на странные токи, которые парализовали его руку каждый раз, когда меч вонзался в плоть твари.
Оранжевые глаза злобно поблескивали во мраке. Воздух наполнился мерзким зловонием. «Аромат» был настолько силен, что у Ронина запершило в горле и закололо в желудке. Он задыхался. Но, несмотря ни на что, он продолжал наносить удары. Все чувства и мысли его отключились. Он превратился в боевую машину — смертоносную и разрушительную. Адреналин будоражил кровь, заставляя забыть о боли. Зубы стиснуты, мышцы напряжены до предела... казалось, кожа сейчас разорвется от внутреннего давления. Однако чудовище даже не дрогнуло. Оно продолжало стоять, где стояло, и злорадно пощелкивало хищным клювом.
У Ронина зарябило в глазах. Он почувствовал, что устает — его реакция замедлилась. На него надвигалось что-то огромное и тяжелое. Он уже ощущал у себя на лице жаркое дыхание врага. Надо бы уклониться от столкновения... Но тело отказывалось повиноваться. Ронин не смог даже сдвинуться с места. Чешуйчатая громада обрушилась на него. Удар пришелся в висок. Ронина отбросило назад. Он не сумел удержать равновесия и врезался в стену. Уже теряя сознание, Ронин увидел, как чудовище устремилось куда-то в глубину дома, а потом он словно покатился по бесконечной лестнице, и тьма поглотила его.
Как замечательно там, Наверху. Как красиво. Тепло, безопасно... Отрешившись от всего, он смотрел на косые лучи бледного света, уходящие ввысь. Свет, сливавшийся с тенью, образовывал причудливые узоры, которые, казалось, подрагивали и мерцали. Как хорошо лежать здесь, на дне колодца, смотреть на сияющий мир наверху сквозь овальный разрез окна и уноситься в мечтах далеко-далеко... Он подумал, что надо подняться туда — к этому зыбкому свету, но ему не хотелось вставать. Он так ужасно устал. Лучше побыть одному и отдаться сладкому течению мыслей.
