Андрей Валентинов - Созвездье Пса
Здесь хоронили более двенадцати веков. Карайcкая Долина Памяти… Самые старые надгробья уже прочитать, на более поздних рядом с квадратным рейским письмом теснятся русские и немецкие буквы. Из Петербурга, Вильны, Каира… Отовсюду.
Справа от входа — серое бетонное надгробие Фековича, рядом с ним — кое-что поновее. Трагически погиб… 20 ноября 1920 года. Поручик… И сколько емy было, бедняге? Двадцать четыре… Ноябрь 1920-го, красные орлы ворвались в Крым. Потешились…
…И сюда добрались. Надгробия огромные, самое маленькое на полтонны потянет, а все разбито, опрокинуто. Ты прав, Борис, конечно, могли и целый полк прислать — чтоб побыстрее отречься от старого мира. Бедные караимы! А может, их с евреями спутали?
…Бей, громи, круши, ломай, уничтожай — без жалости, без пощады, без сожаления. И снова разоренные могилы, и снова разоренное кладбище, и снова разоренная святыня. Страна бесчестья, страна беспамятства…
А кстати, где наш Сусман? Нам, по-моему, прямo и вверх. Ну, веди, веди!
Мы снова на солнцепеке. В двух шагах — гигантский обрыв, откуда видать пол-Крыма. Да, красиво!.. Ну, Сусман, куда нам дальше? Лучше определиться по карте. Надежнее как-то. Что, опять привал?
Рабочая тетрадь. С. 23.
Чуфут-Кале. «Каземат» ничего общего с Криптой не имеет. Судя по всему, это обычное хозяйственное помещение. Up0 «каземат» и пыточные камеры явно придумали экскурсoводы. Предполагаемая «церковь» (восточная часть городища) в плане почти квадратная и Крипту также ничем е напоминает…
Поглядим и мы, а то заведет нас полупроводник! Ну-с, слева от нас Чуфутка, сзади — Иосафатова долина. А вот то, ежели не ошибаюсь… Точно, Крымская обсерватория! Нет, Борис, из пулемета, конечно, не достать — тут километров восемь, а вот из гаубицы… Значит, если компас не врет, Тепе-Кермен
— направо. Это хорошо, Иоанн, что ты с этим согласен. А где спускаться будем? Жаль, жаль, что не знаешь. А кто знает?
Обрыв и вправду превосходен — классический крымский обрыв, градусов семьдесят, весь заросший травой и колючим кустарником. И что, так и будем катиться? Ладно, пошли! Что, Борис, рискнем составить авангард? Пить не станем, прополощем рот… А эти пускай себе пьют, поглядим на них через час.
Рискнем? Рискнем! Соловей, соловей, пташечка!..
Рюкзак, болтаясь на плохо прилаженных лямках (сам виноват!), кидает из стороны в сторону, то и дело аккурат в физиономию лезет очередная любопытствующая ветка.
…Ой!
Это, Борис, называется седловина — сначала спуск, а потом, стало быть, подъем. А что там красненькое на кусте? Нет, не годится, волчья ягода. Эге, а это действительно неплохо — кизил! Кислятина, но жажду утоляет… Ну, прибавим скорости, только осторожно, здесь ветки, глаза береги!
…Ветер в ушах, ветер в лицо, ветер в затылок, ветер под ногами. Ветер, ветер, ветер…
Мчим, подгоняемые Ньютоном, далеко опередив Стальных. Чуть сзади нас пристроилась одна из безрюкзачных девиц, как выяснилось, родная племянница Черного Виктора. Пыхтение остальных доносится издали. Злоязыкий Борис спешит окрестить двух немолодых джентльменов пожилыми вампирами, наглых девиц — ведьмочками, а молодого хиляка — отчего-то агентом КГБ… Веселая получилась компания! А мы кто? Не иначе херсонесские тролли?
Вниз, вниз…
В авангарде хорошо — авангард всегда снимает сливки и берет трофеи. Правда, нам пока достались лишь кусты кизила, но все еще впереди. Хотя в таком походе есть еще одна выгода для тех, кто идет первым. Вот эту выгоду мы сейчас и ощутим.
Спуск закончен. Мы особо не радуемся — впереди подъем. Тепе-Кермен, Крепость Вершины… Ну что, перекур?
Валимся на траву, не снимая рюкзаков. Ничего, терпимо… Конечно, курить перед подъемом — против правил, но ежели потом заесть кизилом… И к тому же хочется. Приятно, что и говорить!
Через минуту рядом с нами валится на траву молоденькая ведьмочка, вскоре к ней присоединяются агент КГБ, Виктор, вторая ведьмочка и вконец измочаленный Сусман. Последними подходят, тяжело пыхтя, вампиры. Что и требовалось доказать: сейчас мы встанем — и кто, скажите, пожалуйста, дольше всех отдыхал? То-то… Люблю быть в авангарде!
Теперь глаза смотрят вниз. Сектор обзора — кроссовки и полметра дороги впереди. Бог с ней, с небесной голубизной, тем более небо не голубое, а какое-то серое. Главное — следить за дыханием и не оступиться… Хорош подъемчик, хорош, тут уже не до разговоров. А что впереди?
Нет, еще далеко…
Тропинка ведет себя плохо — то и дело вздыбливается, норовя уйти из-под ног, и приходится хвататься за первый попавшийся корявый ствол. Рюкзаки, ироды, давят к земле… Ладно, минуточку посидим. Давай кизил, Борис! Нет, только минуточку… Пошли!
Ближе к вершине деревья кончаются, солнце вновь вступает в свои права, а тропинка окончательно выходит из повиновения. Ну, это уже совсем никуда не годится!.. Правда, ежели ухватиться руками… И зубами. И ползком, ползком! Ну и видок же у нас, Борис, со стороны, как жуки в коллекции! Зато уже близко…
…Небо серое, камень под ногами тоже серый, в глазах рябит, в ушах — зуммер… Ничего, чуток осталось! Вот еще этот подъемчик. Шажок, еще шажок… Неужели поднялись? И живые? Странно… Теперь можно все. Можно снять рубашку и Кроссовки, можно прилечь на травку, можно даже воды выпить — по глотку, не больше… Ну-с, где главные силы?
Из-за камней появляется Виктор. Оборачивается, вытаскивает ведьмочку. А вот и наш секретный сотрудник! Ого, а где же их вещи?
Да… Лихо! Оказывается, они оставили вещи на полдороге. По совету Сусмана, естественно. На Тепе-Кермен никто с вещами не ходит. Иоанн, а нам ты сказать не мог? Ах, забыл? Слушай, а ты не думал, почему ты не сокол и почему не летаешь? Здесь как раз метров триста будет… А вообще-то, Борис, сами могли бы сообразить.
На Тепе-Кермене смотреть почти нечего — от крепости и средневекового монастыря осталось несколько загаженных, казематов, вырубленных в скале. А наверху — мелкий кустарник, высохшая трава, кучи каменюк без признаков формы. Ладно, можно и прогуляться… Зря, что ли, лезли?
…Пусто, мертво, жарко, безнадежно, беспросветно.
Высохшая мумия… Камни под солнцем, солнце на камнях…
Рабочая тетрадь. С. 23.
Тепе-Кермен.
Раннесредневековая крепость и монастырь. Часовня (так называемая «церковь с ризницей») похожа на пещерный храм в Каламите (Инкерман), однако размеры значительно меньше. Много автографов, в том числе начала века (1912-й и 1914 годы). В плане часовня похожа на базилику, «погребальная» ниша находится справа от алтаря, вход — слева. Часовня ориентирована строго на восток. Могильные ямы вырублены прямо в полу часовни, неглубокие (0,55 м).
