Владимир Васильев - Атлантида
— У меня же ничего нет, дура! Зачем, зачем вы напали?! — тряс за волосы упорно молчавшую Филу колдун. — Ну, что, что с меня, голодранца, взять?!
— Мясо, — вдруг слетело с трясущихся губ.
Короткое слово, состоящее всего из четырех букв, полоснуло по сердцу Вебалса не хуже лезвия ножа. Колдун вдруг понял мотив и ужаснулся своей догадке. Деревушка на болотах испокон веков снабжала городских аптекарей и знахарей округи целебными травами. Этим крестьяне и жили, вознося хвалы божеству плодородия за то, что среди тины водился целебный мох, единственный источник их существования. Появление нежити в лесах сделало невозможным охоту. Однажды ушедшие из деревни в чащу крестьяне так и не вернулись, став добычей кровожадных хищников, остальных добил голод. Рыцари Ордена саранчой прошлись по королевству, изведя добрую половину целителей, обвиненных в колдовстве, сговоре с темными силами, а так же в осквернении святых запретов и таинств божественного промысла, врачевания, которым с недавних пор могли заниматься лишь монахи — здравники из храмов. Выжившие лекари затаились и уже не покупали выжимки да мох. Отец Филы занимался заготовкой впрок, в надежде, что когда-нибудь жизнь снова изменится, и к ним вернутся прежние, добрые времена.
Старик провозился всю жизнь на болоте, не умел делать ничего другого, а если бы даже и решился стать пахарем, то все равно бы не смог бросить вымершую деревню на сваях и уйти. Кому нужна парочка, не умеющих ни жать, ни сеять крестьян? Их не приняла бы ни одна из сельских общин. Лишние рты — лишние проблемы и хлопоты, лишние налоги, которые нужно за них платить в казну. Загнанные в угол судьбой сборщики трав долго мучились без нормальной еды и наконец решились попробовать человеческого мяса. Так просто и отвратительно!
— Скольких вы уже съели? — произнес Вебалс, поднося острое лезвие меча к горлу притихшей Филы. — Скольких, отвечай!
Если бы колдун услышал любую цифру, то девушку пришлось бы убить. Попробовавший раз человечину входил во вкус, и его уже было не отвадить от пожирания себе подобных. Поначалу вынужденное людоедство быстро и незаметно превращалось в норму жизни.
— Ты… ты первый, — затрясла напуганная девушка головою, — мы…
Вебалс не дал ей договорить. Надавив пальцами на скулы, колдун разжал ей рот, а затем, ловко перехватившись за нижнюю челюсть, открыл его широко — широко и плотно прижался лицом к перепачканной грязью, заплаканной мордашке пленницы, так что его нос коснулся ее языка.
Бедняжка уже давно ничего не ела кроме грибков — плесняков, чеснока, лука да вяленой репы. Видимо, даже молоко, которым его попотчевали, было припасено для особого случая и не бывало в желудках пережившей односельчан парочки. Частично убедившись в правдивости ответа, Вебалс встал и обошел дома. Следов каннибализма не было видно, а невдалеке от кромки болота виднелись шесть относительно недавно вырытых могил. Соседи Филы не отважились пойти на охоту в лес и умерли своей смертью. Если бы их съели, то не стали бы хоронить объедки по отдельности, вообще бы не стали хоронить, побросали бы кости в воду, да и дело с концом.
В одном из домиков колдун случайно нашел старенькую обшитую стальными пластинами куртку без рукавов. Надев ее, мужчина почувствовал, как по вновь остывшему телу прокатилась волна живительного тепла. Затем он вернулся к сарайчику и, не обращая внимания на постанывания и верчения по мокрой траве обнаженной пленницы, стянул с трупа ее отца вполне еще пригодную для носки овчину.
— Как добраться до ближайшего селения, настоящего, а не такого, как ваше болотное царство? — спросил колдун и, не получив сразу ответа, снова приставил к горлу девушки окровавленное острие меча.
— Вдоль опушки леса, потом полем версты четыре, там «Бобровые Горки» будут, — прошептала девушка, заворожено глядя на зловеще блестящее перед глазами лезвие.
— Сколько народу?
— Человек сто… или больше, у них новеньких много…
— Новенькие, это здорово, это замечательно, — усмехнулся колдун, чувствуя, что среди недавно пришедших в округу он обязательно найдет парочку — другую тех, кого искал. — А трактир там есть или кабак какой?
— Второй дом с окраины, сразу приметишь, — пролепетала Фила и зарыдала, предвкушая, что вот — вот ее постигнет участь отца, если, конечно, незнакомец не захочет перед убийством с ней немного порезвиться.
У Вебалса и в мыслях не было обижать девочку, как, впрочем, и бросать ее одну среди обветшавших домов, в которых в любую ночь могли появиться призраки, существа мстительные и злобные, тем более если их тела умерли с голоду. Все еще держа меч у горла пленницы, колдун развязал путы на ее руках. Внезапная вспышка гнева или необузданное стремление жертвы спастись бегством, могли все испортить и не дать ему совершить то, что он чувствовал необходимым сделать.
— У твоего отца за пазухой два синдора серебром, здесь еще четыре. — Справившись с тугими узлами, колдун достал из-за голенища сапога припрятанный кошелек, развязал его и небрежно бросил на не прикрытый одеждой живот Филы две монеты. — Похорони отца и уходи отсюда, немедленно уходи, нечего здесь делать! По деревням не шастай, народ сейчас злой, лютый, непременно обидят. Иди в Банеру, это большой город к северо — западу от Дукабеса, денег на дорогу вполне хватит. Держись подальше от стражей, солдат и воров! Деньги отберут, тебя опозорят и в кабак продадут, пьяницам на потеху. В Банере найдешь лекаря Моза Ортоба, его любой там знает. Он не прячется, практикует открыто, поскольку пожизненное разрешение от церкви выхлопотал. Скажешь толстяку Мозу слово мудреное «альдаберон», он тебя приютит, кормить будет и к работе своей пристроит. Девка ты, видать, толковая, с детства к травам, мхам да кореньям приученная, ты ему сгодишься. Ему про меня рассказать можешь, остальным ни гу — гу!
Таинственно приложив указательный палец левой руки к губам, Вебалс повернулся спиною к все еще хлопающей ресницами девице и так и пошел в сторону леса. На душе у колдуна скребла целая орава диких котов, ему было горько и обидно за людей, доведенных до грани безумия и отчаяния. Горе несчастным, находившимся между двух огней, боящимся по ночам кровожадных тварей и страдающим при свете дня от благородных помыслов Священного Рыцарства!
«С одной стороны Свет, с другой — Тьма, а посередине непроглядная Серость, так и проходит жизнь большинства людей, в страхе, голоде и отчаянии!» — печально вздохнул Вебалс из рода Озетов, не спеша шагавший в деревню с глупейшим названием «Бобровые Горки».
Иногда люди вызывают антипатию с первого взгляда, книги не нравятся, как ты только увидел пеструю, аляпистую обложку и еще даже не успел прочесть названия. Интуиция — чувство загадочное, логически необъяснимое, но оно редко подводит хозяина, будь он отважный охотник, верный слуга, благородный вельможа или всеми презираемый колдун.
