Андрей Егоров - Вейгард
– Гондор, поцелуй меня. Гондор, возьми меня.
Но Гондору, судя по всему, было не до них. Он не обращал на красоток ровным счетом никакого внимания, а иногда довольно грубо отталкивал самых ретивых. Гондора занимало действо, разворачивающееся в магическом шаре. Там что-то стремительно двигалось, мелькало, картинки сменялись с бешеной частотой. Я пригляделся, стараясь различить, что так занимает толстяка, который не может отвлечься и уделить завороженным девушкам пару минут. Внутри шара какие-то маленькие человечки бегали друг за другом, хохотали и ругались на незнакомом языке. Гондор все продолжал и продолжал смотреть в шар, потом неожиданно выкрикнул:
– Как же мне все это надоело!..
Он закрыл лицо ладонями и отчаянно разрыдался. Истерика продолжалась довольно продолжительное время, потом Гондор вскочил и заходил из угла в угол. Он заламывал руки и причитал.
– Это все он, – говорил доведенный до отчаяния человек, – противный, противный, противный колдун. Ну подождите же, вы еще попомните Гондора Поголовеушибленного… – Голос его сорвался. – Зачем, о, зачем он так со мной?
Он схватил одну из девиц за руки:
– Скажи мне, безмозглая идиотка, скажи мне, что мне делать?! Я так жалок, я так беспомощен… И я, я… ведь столько для них сделал. Проклятый Заклинатель… – Гондор отпихнул девушку и, вытирая текущие по щекам слезы, выкрикнул: – Я не хочу жить! Я не хочу жить! Проклятый Заклинатель!
В пещере вдруг так ярко полыхнуло, что я испугался и отпрыгнул назад, едва не выдав свое присутствие. Фигурки людей в магическом шаре исчезли – вместо них появился Заклинатель. Я видел только капюшон и очертания головы под ним, но я ни за что не перепутал бы Заклинателя с кем-нибудь другим. Это был именно он – мой враг и мой мучитель.
– Ты что-то с-сказал? – раздался знакомый звук змеиного голоса, и я почувствовал, как по спине пробежал предательский холодок.
– А что я, я ничего… я так просто… – принялся оправдываться Гондор… – это я так… я… я…
– Тебя не ус-страивает жизнь? – спросил Заклинатель.
– Я заточен тут, – пискнул Гондор и едва не разрыдался снова, он приложил ладонь ко рту, и глаза его наполнились слезами.
– Ты же знаешь, что у тебя есть предназначение, – сказал Заклинатель, – наступит время, и ты вернешься на землю, чтобы занять подобающее место. Место, которого ты достоин. Ты станешь главой большой страны. Ты будешь королем во Внешнем мире. Ты будешь править на земле во славу Нижних Пределов.
– Когда? – спросил Гондор сбивающимся шепотом.
– Скоро, – заверил его Заклинатель, – а пока продолжай обучение. Надеюсь, тренажер идеального монарха тебе еще не наскучил? – Заклинатель обвел взглядом пространство магического шара.
– Наскучил, – выдохнул Гондор, – мне все наскучило… У меня нет интересов… У меня нет жизни… И этот проклятый тренажер…
– Это плохо, – сказал Заклинатель, – потому что тебе придется продолжить занятия.
– Они все там тупые в этом шаре… тупые… тупые… Я гнию тут! – На последнем слове Гондор дал петуха и, не сдержавшись, снова разрыдался: – Мне не хватает светлого эля… это вгоняет меня в депрессию… а сегодня утром меня пытались съесть…
– Съесть?! – удивился Заклинатель.
– Да-да, съесть! – Гондор всхлипнул.
– Кто?
– Кто-кто, этот ненормальный демон, Данте Алигьери. Негодяй бродил по округе в поисках пищи. Куксоил, видите ли, ничего не принес ему на завтрак, вот он и вышел на охоту…
– Не думал, что до этого дойдет, – сказал Заклинатель. – И что же дальше?
– Пришлось отдать ему одну из моих девочек, – выкрикнул Гондор. – Если вопрос с провизией не решится в ближайшее время, этот стихоплет вскоре сожрет всех моих девочек, а потом и меня… О моя несчастная судьба! О моя боль!
– До этого не дойдет, – заверил Заклинатель.
– Откуда ты знаешь?! А вдруг дойдет?! – закричал Гондор и зарыдал в голос, мотая головой из стороны в сторону и топая ногами. – Я не хочу… не хочу быть съеденным.
– Ждать осталось недолго – ты будешь могущественным монархом во Внешнем мире… – начал Заклинатель, но, увидев, что его речи не помогают, зашептал скороговоркой: «Карестамале густамаркеркале рекарастале беркарстале».
Его речь слилась для меня в единое, невнятное бормотание. Гондор замолчал, успокоился, лицо его разгладилось, на нем появилась довольно глупая улыбка.
«Интересно, что за королевство они приготовили для Гондора? – подумал я. – Кривию, Катар, Тур, Северный или Южный Мерквий, просвещенную Миратру? А может, они хотят отдать ему Белирию?! Мою Белирию?! Как бы то ни было такой правитель не нужен ни одной стране мира. Достаточно посмотреть на него, чтобы понять – от него мало что осталось. Судя по тому, что я увидел, Заклинатель делает из людей неполноценных существ, которые, утратив волю, служат его темной цели. Очевидно, Заклинатель умеет властвовать умами, он может забрать разум человека и использовать его согласно своим желаниям, а сделав из человека слугу, он лишает его возможности мыслить свободно, лишает самостоятельности, то есть полностью подчиняет своей воле. Неужели это случилось и с моим братом Фаиром?!»
Я вспомнил свой поздний визит в Центральное королевство. Фаир с отсутствующим взглядом сидит на балконе фамильного замка, сальные волосы свисают сосульками, руки безвольно лежат на коленях. Складывалось ощущение, что он попросту не понимает, где находится. Я внезапно понял, что меня так поразило тогда. Мой брат показался мне восковой куклой, не настоящим человеком, а только оболочкой, за которой скрывается какая-то иная сущность. Даже черты лица, обычно отражающие характер человека, у Фаира были размазанными, словно характера у него не было вовсе.
Конечно, Фаир всегда питал склонность к черному колдовству, и с самого рождения он был злым, отвратительным типом, но в его формировании не последнюю роль, очевидно, сыграл управляющий его сознанием Заклинатель. Разум Фаира в результате этого воздействия подвергся глубокой трансформации. Когда эта беда случилась с ним? Когда Заклинатель начал прибирать его сознание к рукам? Очевидно, его воля уже частично разложилась в тот момент, когда он перестал мыться, и от него начал исходить отвратительный запах нечистого тела…
Со мной Заклинатель, наверное, тоже надеялся со временем проделать нечто подобное, превратить меня в своего слугу, чтобы я, став послушной марионеткой, воплощал его далеко идущие замыслы. Но я оказался невосприимчив к его речам, подавить меня ему не удалось.
Мне стало вдруг очень не по себе. Мой враг все вокруг оплел паутиной, вырваться из которой будет очень и очень непросто. Судя по всему, он подбирался к нашей семье давно. Он подчинил себе одного из сыновей Бенедикта Вейньета. Возможно, он же устроил так, что отец погиб. И может быть, именно он внушил отцу мысль о разделе наследства и Центральное королевство по его темной воле перешло не ко мне, наиболее достойному среди братьев, а к Фаиру?
