Оксана Панкеева - Рассмешить богов
Попробовав взять штурмом королевский кабинет и поняв, что без мужа туда никак не попасть, ее величество запомнила сей факт, дабы впоследствии обсудить с пропавшим супругом, и решительным шагом направилась прямо в тронный зал. Пока придворный мистик проявлял заботу о пострадавших и готовил их к предстоящим разбирательствам, королева занялась вопросом, который казался ей важнее всяческих девиц, скачущих с мостов, и кавалеров, желающих подраться. Поскольку Кира действительно была не в духе с самого утра, пропажа короля очень скоро аукнулась множеству людей, никоим образом к этому не причастных. Первым пострадал дежурный телепортист, затем начальник стражи и вся личная охрана короля. По иронии судьбы не попал под раздачу один лишь Кантор, который в это время как раз подвергался успокоительным манипуляциям в кабинете придворного мистика.
Сохранить достоинство удалось только Флавиусу, который выслушал выговор королевы с обычным холодным спокойствием, после чего сделал пометку в своей неизменной папке и пообещал немедленно заняться поисками его величества. Если же предпринятые им поиски не увенчаются успехом, он заранее испрашивает у ее величества разрешения на совершение необходимого ритуала, позволяющего посрамленному подданному восстановить свою честь и уйти, не потеряв лица. В ответ разгневанная королева посулила «уйти» его собственноручно и без всяких ритуалов, если глава департамента еще пять секунд простоит перед ней в бездействии. Господин Флавиус не стал искушать судьбу и заторопился раздавать поручения подчиненным.
К тому моменту когда организация поисков пропавшего короля подошла к концу, все пострадавшие были готовы предстать перед ее величеством и получить свою порцию нелестных слов. Поэтому Кира переключилась на следующий вопрос повестки дня.
Сурово оглядев сидящих перед ней участников скандала, она начала с того, кто, по ее мнению, больше всех напрашивался на неприятности.
— Кавалер Лаврис, — холодно осведомилась королева, — вам что, не хватило времени найти одежду и привести себя в подобающий дворянину вид?
— Как я мог?! — с пафосом воскликнул седьмой паладин, пытаясь как-то задрапировать свой могучий торс в кружевное покрывало, позаимствованное с Ольгиной кровати. — Все это время за мной ходила толпа зевак, ожидая подсмотреть, куда я направлюсь за своей одеждой! Разве я мог так скомпрометировать даму! Я попросил Ольгу принести мне одежду, но она что-то задержалась…
— Молодец, — высказался Кантор. Сейчас он вел себя спокойно и даже казался слегка заторможенным, — видимо, для достижения эффекта бедному мистику пришлось превысить дозу снотворного. — Ольгу, значит, компрометировать можно… Это ты, значит, мог… Я тебе завтра все скажу. Когда высплюсь.
— Да брось ты! — искренне изумился Лаврис— Неужели кто-то может подумать, что Ольга со мной… Да еще в твоем присутствии!
— В этом гадюшнике что хочешь подумают… — вяло возразил Кантор. — А скажут еще больше. Про нее же сказали.
Он кивнул на несостоявшуюся утопленницу, и та флегматично согласилась, бросив на спасителя не совсем осмысленный, но полный благодарности взгляд. Видимо, ее тоже пришлось успокаивать сверх меры.
— Господа, вы сюда пришли не свои отношения выяснять, а отвечать на мои вопросы! — сердито напомнила королева. — Кавалер Лаврис, извольте выйти вон и вернуться одетым! А теперь начнем с вас.
Ее величество воззрилась на испуганную Акриллу, отчего та совсем съежилась и виновато пропищала:
— Папенька меня ругал и грозился в монастырь отдать…
— Боги, что за чушь! — оторопела Кира, представив себе, как бы выглядело, если бы она тоже вот так топилась каждый раз, когда полковник ее ругал и грозился отдать под трибунал за дуэль или просто драку. — Ты что, вещь, чтобы тебя куда-то отдать? Подумаешь, папенька ругался! От ругани еще никто не умер. А за что ругал-то? Кавалер Танта, вы можете внятно объяснить, чем так провинилась ваша дочь?
— На днях, — дрожащим от гнева голосом начал свое объяснение отец, — я получил вот это письмо от неизвестного доброжелателя, в котором содержались ужасные сведения о… поведении моей дочери…
— Могу я взглянуть? — тут же перебила его королева, требовательно протянув руку. Папаша помялся, но возражать все же не рискнул и неохотно повиновался. Кира пробежала глазами злополучное письмо и пожалела, что вообще затеяла это разбирательство.
Каракули неведомого благодетеля с прискорбием сообщали достойному кавалеру Танта, что его единственная дочь покрыла себя позором и бесчестьем. Уступив домогательствам развратного короля, она предавалась с ним пороку в извращенных формах, пока не прижила внебрачное дитя, которое его величество не намерен признавать. Теперь же, будучи отставлена, юная госпожа Танта отдается направо и налево в надежде найти хоть одного болвана, который бы по неведению согласился на ней жениться и скрыть позор. Но такого дурака не находится, поскольку весь двор и вся столица в курсе происходящего и бредовым басням о неком сказочном эльфе никто не верит. Даже нищий приблудный мистралиец с сомнительным прошлым побрезговал узаконить свои мимолетные отношения с опозоренной девицей…
«Ох, хорошо хоть, вслух не прочла, — подумала Кира, невольно стискивая рукоять меча. — А то ведь Кантор опять полез бы в драку, невзирая на старания преподобного Чена… Но я-то хороша… Ну что стоило дождаться Шеллара, пусть бы сам разбирался… Уж он-то, без сомнений, прочел бы эту мерзость, не двинув бровью, и спокойным, обыденным голосом сказал бы… Интересно, а что он сказал бы?.. Во всяком случае, не потерял бы дар речи, не залился краской от гнева и не хватался бы за меч, как его несдержанная супруга… Боги, какая же сволочь эту пакость накорябала? Руки поотрубать гадине! А что же теперь сказать? Что сказать идиоту, который весь этот бред искренне принял на веру? Ох, надо же хоть что-то сказать, нельзя же так долго молчать, еще решат, что я читаю по складам… или перечитываю особо понравившиеся места…»
Пока королева пыталась подобрать слова, чтобы прервать затянувшуюся паузу, к ней неожиданно подоспела помощь в виде Ольги с охапкой одежды. Голубой с золотом плащ, равно как и торчащие из-под него огромный меч и не менее огромный сапог не оставляли сомнений в том, для кого сей груз предназначался.
— Извините, можно? — произнесла Ольга, вваливаясь в зал со всем этим барахлом. Даже если бы кто-то и сказал «нельзя», остановить ее уже не успел бы. Растрепанная дама оглядела присутствующих и растерянно остановилась. — А где же Лаврис? Я ему шмотки принесла, как он просил, а его нет… Он же сюда пошел?
