Роберт Сальваторе - Меч Бедвира
Пламя исчезло настолько внезапно, словно великан перегнулся через перила лестницы и задул свечу.
— Вот теперь мы можем спускаться, — сказал Оливер, заложив пальцы за широкий ремень, — но смотри, куда ступаешь. Стрелы могли быть отравлены.
— Кто-то не очень любит тебя, — заметил ошеломленный Лютиен, медленно следуя за хафлингом.
Оливер ухватился за рукоятку клинка и резко дернул, но не сумел вытащить его из двери.
— Это только потому, что они не знают, какой я обаятельный мужчина, — объяснил хафлинг. Он стоял прямо, уперев руки в бока, и смотрел на клинок так, словно тот был упрямым врагом.
— Очень плохо, что твой кинжал не с тобой, — язвительно заметил Лютиен, стоя позади него. — Тогда бы ты мог разоружить дверь.
Оливер неодобрительно взглянул на друга. Лютиен потянулся над головой хафлинга, чтобы выдернуть застрявший кинжал, но хафлинг шлепнул его по руке. Прежде чем Лютиен успел возразить, Оливер подпрыгнул, ухватился за рукоятку кинжала обеими руками и уперся ногами в дверь по обе стороны от рукоятки.
Рывком вытащив кинжал, Оливер и его огромная шляпа полетели назад. Хафлинг сделал обратный кувырок, легко приземлившись на ноги, одним движением поймал шляпу и вложил кинжал в ножны.
— Да, у меня действительно полно обаяния, — вновь объявил он, весьма довольный собой, и Лютиен, хотя и не собирался говорить это Оливеру, мысленно с ним согласился.
Хафлинг поклонился и указал рукой на дверь, предлагая юноше пройти первым. Юный Бедвир чуть не поймался на эту уловку, отвесив такой же поклон и шагнув к двери. Он потянулся к ручке, затем выпрямился и оглянулся на Оливера.
— Это был твой дом, — сказал он и отступил в сторону.
Оливер откинул назад плащ и храбро шагнул мимо Лютиена. Глубоко вздохнув, он резко распахнул дверь. Запах сажи неприятно ударил в нос, и хотя света почти не было, они сумели разглядеть, что дверь изнутри почернела. Оливер помедлил и сделал осторожный шаг через порог, затем быстро отдернул ногу.
Маятник с двойным лезвием просвистел мимо, прямо перед его носом. Поддерживающая маятник балка заскрипела, он еще несколько раз качнулся туда-сюда и наконец остановился в вертикальном положении точно по центру двери.
— Кто-то тебя действительно сильно не любит, — опять сказал Лютиен.
— Вовсе нет, — быстро ответил Оливер и проказливо улыбнулся юноше, — это была моя собственная ловушка! — Оливер приподнял шляпу и бодро прошел мимо маятника.
Лютиен улыбнулся и пошел вслед за ним, но остановился, когда осознал скрытый смысл игры Оливера. Компаньон предложил ему пройти первым, но ведь хафлинг явно знал о маятнике-ловушке! Бурча что-то себе под нос и выверяя каждый шаг, Лютиен вошел в дом.
Оливер находился где-то слева, суетясь над масляной лампой. Хафлинг добавил масла и наконец сумел зажечь ее, хотя стекло в ней отсутствовало, а корпус погнулся и обгорел.
Казалось, некий смерч пронесся по обители хафлинга, превращая ее в руины. Вся мебель была переломана, ковры выгорели и превратились в клочья ничего не стоящих лохмотьев. В застоявшемся воздухе пахло дымом, хотя огонь давно погас.
— Волшебный огненный шар, — буднично заметил Оливер, — или эльфийское вино.
— Вино?
— Бутылка мощных горючих материалов, — объяснил хафлинг, пинком отбрасывая в сторону остатки того, что явно когда-то было креслом. — Затыкается подожженной тряпкой. Очень эффективно.
Юноша поразился тому, как легко Оливер воспринимает разрушение. Хотя искореженная лампа давала мало света, Лютиену было ясно, что содержимое дома не сохранилось. А оно, по всей вероятности, было весьма ценным.
— Сегодня ночью нам спать не придется, — заметил Оливер. Он открыл одну из седельных сумок и достал оттуда самую простую и недорогую одежду.
— Ты собираешься начинать уборку прямо сейчас? — спросил Лютиен.
— Я не люблю спать на улице, — будничным тоном объяснил хафлинг. — Впрочем, ночевать на помойке мне тоже не слишком нравится.
И они принялись за работу.
Им пришлось усердно трудиться два дня, прежде чем удалось избавиться от мусора и обломков. Друзья время от времени выходили в «Гнэльф», чтобы поесть, и в конюшни, чтобы проведать своих лошадей. Каждый раз, возвращаясь, они замечали группки любопытных беспризорников, грязных и голодных детей, которые болтались рядом с их домом и даже прямо в нем. От внимания Лютиена не ускользнул тот факт, что Оливер обычно раздавал им добрую половину еды, принесенной с собой.
На второй день Тасман предложил им принять ванну, в чем они сильно нуждались. Затем друзья снова переоделись в лучшие одежды и отправились в то место, которое теперь по праву могли назвать своим домом.
Их приветствовали голые стены и грубый деревянный пол. Оливер приобрел только новую лампу, да еще они принесли из конюшни свои постели.
— Завтра вечером мы начинаем заниматься меблировкой дома, — заявил хафлинг, укладываясь спать.
— А сколько у нас денег? — спросил Лютиен, заметив, что кошелек Оливера значительно похудел.
— Немного, — признался хафлинг, — поэтому мы и должны начать завтра вечером.
Тогда Лютиен понял и отнюдь не пришел в восторг от подобной идеи. Оливер вовсе не планировал покупать что-то. Они должны были с самого начала жить воровской жизнью.
— Я давно планировал побывать в гостях у одного купчика, — сказал хафлинг. — Еще до того, как события заставили меня выйти на большую дорогу. Охрана у него осталась прежней, и он вряд ли сообразил припрятать все ценное.
Лютиен по-прежнему хмурился.
Оливер остановился и взглянул на друга, затем на губах хафлинга появилась невеселая улыбка.
— Такая жизнь тебе не нравится, — полувопросительно сказал он. — Ты не считаешь воровство благородной профессией?
Вопрос казался смехотворным.
— Что ты знаешь о законах? — спросил Оливер.
Лютиен пожал плечами. Ответ казался очевидным, по крайней мере в том, что касалось воровства.
— Присваивать собственность другого человека — противозаконно, — ответил он.
— Ага! — воскликнул хафлинг. — Вот тут-то ты и не прав. Иногда присвоение чужой собственности противозаконно. А иногда это называется деловым предприятием.
— А то, что ты делаешь, — это, конечно, именно «деловое предприятие»? — с иронией осведомился юный Бедвир.
Оливер расхохотался.
— Деловыми предприятиями занимаются купчики, а то, что делаю я, — это исполнение законов. Не путай закон с юриспруденцией, — добавил Оливер, — во всяком случае, при короле Гринспэрроу.
