Вальтер Моэрс - Город Мечтающих Книг
Но, о, дорогие мои друзья, оно сыграло мне на руку, ведь лютующий слепой червь ориентировался по слуху и в поднятом тварями гаме совершенно потерял мой след. Он бросался из стороны в сторону среди пыльных теснин, рассекал бумажное море и его обитателей острыми, как ножи, зубами. Вот только меня ему было уже не достать. Ведь у меня за спиной разгорелась война всех против всех. В ночных кошмарах меня до сих пор преследуют жуткие сцены, которые мне довелось увидеть тогда, особо часто мне является воспоминание о том, как черные щупальца разрывают белого паука или как два гигантских краба рубят мощными клешнями существо, вообще неподдающееся описанию. Но твари настолько увлеклись взаимным уничтожением, что совершенно потеряли ко мне интерес. Возможно, это был ритуал очищения, который они производили регулярно, праздник бойни, к участию в котором гости не допускались.
Важно было лишь, что я наконец достиг стены пещеры и в полном изнеможении взобрался на каменный уступ вдоль нее. Откашливаясь, я передохнул минуту, а после, не позволив себе даже последнего взгляда на затихающую битву, отвернулся: не посчастливься мне, меня самого переварило бы в этом гигантском кишечнике катакомб.
Царство мертвых
Теперь, когда непосредственная опасность миновала, снова вступило в свои права — чтобы пугать меня — неуемное воображение. Что если я подцепил на свалке неизлечимую болезнь? Ведь я вдыхал и трогал миллиарды бактерий и вирусов. Встряхнувшись, я поскорее выбил из плаща мерзкую пыль.
Из множества больших и малых проходов маршировали в главную пещеру армии насекомых, привлеченных шумом трупного пиршества. Я выбрал туннель, в котором увидел лишь укрытые толстым слоем пыли книги, где не было никаких зверей, кроме медузосветов, длинной вереницей ползущих невесть куда со скоростью улиток. Эйфория, которую я испытал, ступив на твердую почву, быстро улетучилась, ведь из книги Канифолия Дождесвета я знал, что это далеко еще не конец моим мытарствам, я еще не покинул Негород, ведь в прилегающих к основной пещерах таилось не меньше опасностей. Обитатели катакомб столетиями использовали эти места для погребений, и тут похоронено несметное множество тел. Будто бы здесь находятся даже тайные мавзолеи, снабженные самыми изощренными ловушками. В этих гробницах велели хоронить себя со своими сокровищами книжнокнязья. Но как это ни удивительно, сюда не совались даже охотники. Многие из них были убеждены, что тут бродят привидения и мумии, а также громыхающие костями скелеты и жаждущие мести призраки убитых. Говорят, среди могил Негорода родился Тень-Король. Здесь было безотрадное царство мертвых, куда уже давно не решался ступить никто, кроме насекомых и вредителей подземного мира.
Нужно ли напоминать, о мои верные друзья, что в такую чепуху я нисколечко не верил, но от мысли о прогулке среди тысяч безымянных могил станет не по себе даже самому просвещенному динозавру. Кладбищ я избегаю даже при дневном свете, а на похороны и кремации хожу лишь тогда, когда совсем уже не отвертеться, как это было в случае моего крестного. И, разумеется, мне тут же вспомнились все прочитанные романы ужасов. Костлявые руки, высовывающиеся из-под земли, чтобы хватать за коленки случайных прохожих. Выходящие из стен стонущие духи и светящиеся в темноте черепа, которые к тому же хохочут как помешанные. Однако чем дальше я уходил от гигантской свалки, тем тише становилось вокруг.
В череде тянущихся вдаль анфиладой пещер я видел огромные горы черепов и костей, рассортированных по разделам скелета. Если верить Дождесвету, некоторые праобитатели катакомб не трудились даже хоронить умерших, а просто сбрасывали их кучами, совершенно не учитывая возможный ущерб здоровью, который повлечет подобный метод погребения. И потому целые области лабиринта были опустошены кошмарными эпидемиями, которые разносила некая разновидность крыс — пока букваримики наконец не отыскали действенный яд против этих вредителей. Я шел и шел мимо гор трупов, пытаясь уговорить себя, что по прошествии стольких лет миазмы развеялись.
Лежащие за гротами коридоры были усыпаны костями. Не лишенное творческой жилки местное население использовало лучевые и берцовые кости для декоративных орнаментов. Стены и потолок одной пещеры были полностью выложены черепами. Впрочем, в какой-то момент я привык к созерцанию скелетов (любое чувство может притупиться, если переборщить) и уже не вздрагивал всякий раз, когда из-за угла мне махал костлявой лапой скелет. Было даже что-то утешительное в этом мертвом мире, ведь отсутствие жизни означает и отсутствие опасности. Все зло исходит от живых, мертвые — народ мирный.
Тем не менее я с радостью променял бы их компанию на общество антикварных книг, ведь надгробные камни ничего не могли поведать о том, куда я иду. А могильники и гробницы встречались всех видов и мастей: каменные мавзолеи и хрустальные гробы, янтарные саркофаги и сгнившие саваны. Я даже наткнулся на описанный Дождесветом Зал Глиняных Воинов, в котором воинственная гуннская раса похоронила своих павших стоймя: их облепили глиной, а после обшили деревом, которое затем подожгли. В результате осталась обожженная глиняная оболочка с запеченным трупом внутри.
Из Зала Глиняных Воинов вело множество туннелей, я выбрал наугад — и почти тут же понял, что совершил поразительную ошибку. Сфинххххов я прежде никогда не видел, но сразу понял, что передо мной именно это чудище: внезапно опустились три, четыре, пять, шесть или даже еще больше серых ног и встали вокруг меня как частокол. Я очутился, о, мои храбрые друзья, в живой клетке!
Двойной паук
Кто желает вообразить себе сфинхххха,[10] пусть представит себе двойного паука, но только с одним туловищем, зато с шестнадцатью ногами и шестнадцатью метровыми щупальцами вместо глаз. Такая тварь способна бегать не только по полу, но даже по потолку или стенам — и все одновременно. Судя по наблюдениям Канифолия Дождесвета, сфинххххи глухи, слепы и не имеют обоняния, а также не различают верха и низа, зада и переда. Им доступно лишь непосредственное окружение, которое они постоянно ощупывают в поисках пищи, а пищей считается все, что способно двигаться. К ядам у них выработался иммунитет, челюсти состоят из какого-то гранитоподобного материала, от которого отскакивают даже стрелы охотников. Дождесвет предположил, что под волосатой шкурой скрываются мышцы из корней, кости из железа, органы из угля и сердце из алмаза, что по жилам вместо крови течет смола — иными словами, странная химера из растений, животных и минералов.
