Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 2. Крепость Теней
В последующие дни хитроумный риг Банбы еще не раз заводил с Торвардом разговоры об этом, и конунг фьяллей слушал его все более благосклонно. Довольно легкие победы над разрозненными, плохо вооруженными уладами влекли к новой добыче, тем более что дружина его уже соскучилась сидеть на одном месте. Прокормить ее удавалось с трудом – в ближайшей округе съестные припасы кончались, и охота в сочетании с рыбной ловлей не только развлекали хирдманов, но и обеспечивали самым необходимым. В этом отношении перебраться на другой, такой же большой и богатый, но еще не тронутый остров хотелось всем.
Да и мысли об Элит, которые Даохан ему внушал, не лишены были приятности. Торвард достаточно давно расстался с королевой Айнедиль, и общества женщины ему уже не хватало; в распоряжении же его находилась только Тейне-Де, ни внешностью, ни обращением, ни суровым взглядом желтых глаз исподлобья не внушавшая ему ничего похожего на желание. Пока он еще не настолько окреп, чтобы всерьез жаждать любви, но в мечтах его дева с белой грудью и прочими прелестями уже выглядела весьма привлекательной. Достойной того, чтобы ради нее пересечь пролив и обогнуть остров Банбу. Вот только бы не оказались ее брови и в самом деле похожими на пару черных жучков!
* * *И вот наконец настал день, когда Торвард впервые вышел во двор, опираясь на Халльмунда. Дружина встретила его появление радостным ревом и грохотом мечей о щиты, будто приветствуя победителя, а Торвард щурился на ярком свету после целого месяца, проведенного в сумраке броха без окон. На победителя он пока мало походил – исхудавший, с повязками на груди и плече, с рубашкой, накинутой на спину вроде плаща, заросший бородой, скрывшей его знаменитый шрам. Но все же он был жив и снова на ногах, и дружина видела, что конунг снова с ней. А свежий воздух, вид неба и яркой зелени, плавных очертаний холмов, окружавших бруг, сами по себе вливали в Торварда новые силы, побуждали скорее оправиться, чтобы вновь вступить во владение этим прекрасным миром!
С тех пор он стал поправляться еще быстрее, и хотя какое-то время каждый день ему приходилось лежать, большую часть дня он уже проводил на ногах и потихоньку даже начал упражняться. Еще пока у него не было возможности вставать, он старался лежа разминать мышцы, а теперь взялся за это со всей решимостью скорее вернуть прежние силы.
Грядущий поход на Клионн обрел окончательную определенность. Идти в бой самому Торварду еще было рано, но оставаться на Снатхе, отправив дружину под началом Халльмунда, он не хотел и собирался плыть со всеми. Даохан не отговаривал его: само имя Дракона Восточного моря устрашит врагов, пусть даже тот во время сражения будет оставаться позади войска.
Наконец Торвард назначил день отплытия. Сам он в это время уже не только передвигался без посторонней помощи, но порядком окреп и даже мог держать меч. Правда, выносливости ему пока не хватало и часто требовались передышки, но он уже не чувствовал себя таким беспомощным, чтобы стыдно было идти в поход.
За несколько дней до назначенного срока, пока фьялли пировали в брохе, сев в кружок на тростнике, Даохан в сопровождении нескольких человек покинул королевскую усадьбу.
– Я должен просить богов о благословении нашего похода, – объяснил он десятнику у ворот. – Мы вернемся после полуночи.
– Ну, иди попроси, – кивнул Торберг Чайка. – С богами вашими сами и разбирайтесь, – ворчал он, глядя, как риг спускается с холма. – Что вы сами чокнутые, что боги ваши такие же…
Покинув бруг, Даохан направился не к одной из священных рощ или источников, где приносили жертвы и говорили с богами сыны Снатхи. Путь его лежал к берегу – к кургану под названием Дун Скайт, Крепость Теней. Только сэвейги, невежды из-за моря, могли использовать священную обитель богини для воинской уловки, и только Торвард конунг, слишком надеющийся на свою силу и слишком мало уважающий чужие обычаи, мог иметь наглость притворяться Красным Королем Холмов. За что и поплатился, причем сразу же. Если бы Тейне-Де не струсила и не согласилась его лечить, он бы не выжил… Но это и к лучшему, что он жив. Он был еще нужен Даохану, а дальше будет видно.
В отличие от Торварда, риг Банбы хорошо знал, как надлежит обходиться с настоящими обитателями Дун Скайт. Ранее, пока Снатха и с ней Крепость Теней находились под властью рига Брикрена, ему лишь однажды довелось побывать здесь – лет десять назад, когда он принимал посвящение воина и удостоился чести видеть Каладболг – священный меч Боадага, в котором заключена сила девяти богов. Принадлежа к знатному роду и являясь потомком Светлого Луга, Даохан имел право и возможность узреть святыню. Но в тот прошлый раз его отец, риг Минид, целый год вел с упрямым и заносчивым Брикреном переговоры, а тот заламывал такую цену за то, чтобы допустить подростка к посвящению в кургане, будто продавал им сам Каладболг насовсем. Увы, доступ к Созидающему Земли всегда находится на самом младшем из созданных богами островов – стало быть, на Снатхе, и пребывать здесь он будет до тех пор, пока не появится новый остров. А это едва ли увидит кто-либо из живущих: вот уже века миновали с тех пор, как ушел в Страну Блаженства Фиахайд мак Фахтна, Фиахайд Тысячи Побед – величайший герой, последний из смертных, что удостоился чести держать в руках оружие бога.
Торвард, захвативший Снатху и Дун Скайт, понятия не имеет, каким сокровищем и какой силой мог бы завладеть. Просвещать его Даохан не собирался. Но благодаря Торварду он получил легкий доступ к Крепости Теней и намеревался извлечь из этого всю возможную пользу. Получить сам Каладболг он не надеялся, отдавая себе отчет, что боги его не сочтут достойным, а уломать, подкупить, обмануть их едва ли получится. Хотя бы потому, что они не снизойдут до беседы с ним. Даохан, как умный человек, не обманывался и на свой собственный счет. Пророчество гласит, что добыть Каладболг может лишь, кто не ведает страха. То есть живет, совсем не пользуясь мозгами и не думая даже, что в любой схватке его могут убить. Даохан, как и все улады, был воспитан на преданиях о подобных героях, вскормлен ими, как первейшей духовной пищей. «Они схватили два огромных длинных щита и взялись за тяжелые, жестоко разящие мечи… И величиной с голову месячного ребенка были куски тела, которые они вырубали из плеч, бедер и лопаток друг у друга. И так рубились они от утреннего рассвета до начала вечера» [2] . И тем яснее он сознавал, что время таких людей прошло. Глупо не жалеть себя, чтобы растяпы потом могли слушать рассказы о твоей смерти, разинув рот.
Правда, Торвард конунг этих древних удальцов понял бы. Не зря же у него на левом бедре, как успел разглядеть Даохан, выемка шириной в три пальца. Видно, ему случалось кормить воронов битвы собственным мясом. Такова участь героев. А умный человек и конечности сохранит целыми, и плоды победы получит не в меньшем объеме…
