Валентин Искварин - Естественно, магия (СИ)
К сожалению, дедуля был в том состоянии, в котором даже тщедушный алкаш опасен для окружающих.
— Ah, tu t'souvient des roubles…* — промямлил дедуля, приближаясь. В прищуренных глазах старика засветилась отменная ненависть.
— J'ai le memoire d'elefant*, - прошептал Виктор. А, ты помнишь рубли… — У меня отличная память (фр.).
Дедок, вроде бы совсем «не боец», бросился с удивительным проворством, нанося удар кулаком в левый висок мага. Правая рука Виктора взлетела на блок, но ответный удар левой не доставал до живота противника.
И тут подошла заготовленная хитрость: в его левой руке затаился крохотный заряд, который слетел с ладони, когда маг разжал кулак в конце удара, маскировавшего заклинание.
Дедок упал и сложился, жалко заскулив.
— Витька!?
К месту разборки на всех парах мчался дядя Федя. Услышав голос своего «должника», «взаимодавец» попытался встать, но, оценив своё убогое состояние, с обречённым стоном снова повалился на брусчатку.
— Ах ты, выкидыш ондатра! — узнав деда Лёшу, заорал дядя Федя. — Витьк, эт' ты его припечатал? — спросил счастливый владелец сохранённой собственности.
— Пришлось…
— Жаль, не насмерть… — бродяга еле сдерживался, чтобы не отвесить доброго пинка товарищу по цеху. — К моим вещичкам присматриваешься, падаль!?
— Tu m'en payeras, espece d'merde, — медленно поднимаясь, прошипел старикан. — Toi aussi, choit sale.
— Moins sale que toi, l'ordure ancient, — презрительно бросил Виктор. Ты мне поплатишься, говнюк… И ты, грязный щен. — Не такой грязный как ты, старое дрянцо.(фр.).
— Хорошо сказано, mon vieux! Именно дрянцо и именно старое, — с удовольствием подытожил дядя Федя.
Старик поднялся, сделал два шага прочь, держась за живот. Потом обернулся, ненавидяще взглянув на коллегу. Затем несколько секунд посверлил глазами сволочного юнца, показал спину и, в вялой попытке сохранить достоинство, неспешно побрёл прочь.
— Вали отсюда, пьянь! — прикрикнул дядя Федя.
Но дедок и не подумал ускориться. Виктор тронул плечо своего информатора и махнул рукой в сторону похмельного дебошира. Бродяга кивнул и тоже махнул рукой, исполнившись царственного великодушия.
— Ну, так чего тебе? — спросил довольный дядя Федя, когда дед Лёша скрылся из виду. — Ишь ты! Да ты приоделся, я смотрю! Неужто амнезия прошла?
— Увы, — Виктор развёл руками. — Просто повезло с разовой работёнкой.
Бродяга почесал затылок.
— Везучий ты! — заметил дядя Федя уважительно, зная по опыту, что удача приходит только к тому, кто тщательно подготовил её приход. — Эх, как знал, что ты снова заявишься! — и мужичок похлопал Виктора по руке перед тем, как сесть. — Раз уж ты моё добро спас, то я…
— Не стоит, чес-слово! — Он сделал то, что следовало сделать, а полный бумажник денег располагал к честности и даже к щедрости. — Я заплачу, не беспокойся!
— Это ж сколько ты денег нагрёб за эти дни! Ежель ты сейчас так развернулся, так кем до амнезии был!?
Виктор чуть не сболтнул, что «никем», но понял, что тогда это не амнезия получается, и пожал плечами.
Ещё через пару фраз Виктор рассказал о деле, а бродяга всё более удивлялся, слушая подробности. А поняв, долго соображал, зачем бы молодому удачливому парню спонадобились серьёзные люди.
— Знаешь, чего я те скажу… — дядя Федя ещё подумал, как это сказать, и, наконец, выдал: — Само собой, есть такие. И уж конечно, за ручку с бродягами они не здороваются. На самом деле, — мужичок перешёл на шёпот, — где серьёзное дело, там и серьёзные люди, — и он со значением покачал головой.
— Надо же… — от разочарования Виктор не сдержал сарказма.
— Да не! Просто всё повязано такими узлами, что ай-ай. И полиция, и бойцы, и воры. И нашего брата подвязывают ихими глазами работать.
А вдруг и Орден имеет осведомителей среди бродяг!? И этот добрый дядечка…
— Да ты за меня не боись, — заверил дядя Федя. — Я вот — только погоду мерить железяку с собой таскаю! — бродяга вытащил и предъявил блестящую металлическую сферу со стеклянным окошечком и какими-то шариками внутри. — Не платят ни черта, но зато с блюдца всё бесплатно и быстро, так что полтинник в месяц чистой экономии получается.
Хорошо, что этот бродяга такой лапочка. А другие? Вот, дед Лёша тот же: ни на секунду не побрезгует донести! Как славно, что магический удар незаметно пришёлся…
— О, кстати! — заметивший что-то необычное в своём приборе, дядя перехватил его поудобней и нажал малозаметную кнопочку, после чего удовлетворённо убрал его обратно в рюкзак. — Этот — точно погодный: в прошлый раз тож' в аккурат перед дождём взбрыкнуть решил. В общем, чо я те думаю… надо поспрашать по гильдиям.
— Что — прям вот так и спросить, мол, не знаете ли вы этих самых… серьёзных?
— Ага. Иль боишься, что они прямо к серьёзным с доносом и побегут?
— Ну, вродь того…
— Эт' ты брось. Если наш брат не шибко разборчив, так на то мы и бродяги. В нормальных гильдиях всё по-приличному. — И он принялся загибать пальцы, описывая обстоятельства. — За репутацией своей и гильдия следит, и за своими сама приглядывает. Да те же серьёзные, кому есть что скрывать, как контракт заведут, так все у пришедших репутацию смотрят. Потому что, ежель ты клиента продал — всё: не видать тебе ни движенья по службе, ни заработка пристойного. Будь ты хоть пятнашкой в гильдии, — а больше, чем картошку в поле от сусликов охранять, ничо не дождёшься. Да-да! Так всё и есть. И вот я тоже с них пример беру: коли ты у меня клиент, то я про тебя нем, как могила! Чуешь?
Виктор почуял. Дело дядя Федя говорит. Виктор сдержал усмешку, чувствуя, как простые слова объяснений бродяги проникают в его мысли, переделывая их на свой лад. Только как бы всё это… оформить, что ли.
— Ну, допустим.
— «Допустим» опустим. Я сейчас заказ-контракт набросаю — так к тебе всякая мелочь гильдейская и прибежит. Могу число принимающих завязать: чтоб не завалило тебя. Со сколькими враз поговоришь? Я думаю, человек пять, больше не надо.
— Э… хорошо, но им же платить надо, а я расценок не знаю, — Виктор развёл руками.
— Этой мелочи дать по полтиннику — уже неплохо будет, — взялся прикидывать бродяга. — А если после работы их собрать, так и вообще нормально! Коли кто чего ценного расскажет — вдвое заплатишь. И ещё: мелкие могут в тебе долгого заказчика увидеть. Молодые, сам понимаешь, хотят в жизни чего-то. Так я даже, пожалуй, покумекаю да и намекну, но чтобы без твоих непременных обязательств. Как ты на такое посмотришь?
