Сергей Садов - Дело о неприкаянной душе
Мордоворот, поддерживая имидж, пинком распахнул калитку одного из домов и пропустил меня. Я вошел во двор, отрезая, таким образом, от себя любопытных. Потом послал часть своей энергии в иллюзию машины. Теперь она просуществует около часа и без моего прямого участия. Главное – уложиться в этот час.
Я оглядел двор. Поленница под крышей. Сарай. За домом просматривался огород. Везде аккуратно прибрано. Чуть в стороне виднелось какое-то застекленное строение. Сначала я его принял за теплицу. Потом сообразил, что это мастерская художника. И в данный момент там кто-то находился. Мельком бросив взгляд на довольно старый деревянный дом, я направился прямо туда. Распахнул дверь и вошел.
– Кто ты такой и что здесь делаешь? – не слишком дружелюбно поинтересовался довольно плотный мужчина с коротко постриженной бородой и заляпанным краской спортивным костюмом. В данный момент он стоял у… блин, как это у художников называется? Короче, у треноги, на которой был прилеплен холст. В общем, художник за работой.
– Покупатель, – небрежно бросил я, оглядываясь. – Ну и бардак! – поморщился я, осматриваясь. Небрежным движением руки смахнул со стула наброски и уселся. Художник Григорий Иванович Рогожев нахмурился, шагнул было ко мне, но наткнулся взглядом на мордоворота и замер. В глазах у него отчетливо полыхнул гнев. Однако он сдержался.
– Покупатель?!
– Да, – кивнул я. – Тебя рекомендовали моему отцу. Видишь ли, мой отец решил сделать мне подарок. А я захотел художника. Как у королей, представляешь? У нас в лицее все друзья обзавидуются. Ни у кого личного художника нет, а у меня есть.
– Чего?! – опешил художник. Мое обращение на «ты» явно его покоробило.
– Ну что тут непонятного? Я хочу нанять тебя. Только, – я кивнул на холсты, где была изображена природа, – с этим вот придется закончить. Не люблю всякую там травку, речки. Мура это все. Я хочу, чтобы ты рисовал тачки.
– Тачки? – сдержанно переспросил Григорий Иванович.
– Ну, машины, – пояснил я, поморщившись от его непонятливости. – Отец обещал мне машину на день рождения. Вот я и хочу, чтобы ты меня в ней рисовал.
– А больше ничего не хочешь?
– Ну-у… – Я задумался. – Там видно будет. Пока не знаю. Кстати, башлять тебе будут две штуки баксов в месяц. – Я кивнул мордовороту. Тот молча достал из кармана пачку зеленых и выложил перед художником. Тот покосился на нее. Потом на меня. Я встал. – Завтра я пришлю за тобой машину. А пока собери нужные вещички.
Григорий Иванович молча взял пачку и запихнул мне ее за пазуху. К нему с угрозой шагнул мордоворот, но тот уже отошел. Я покосился на свой помятый пиджак. Потом достал пачку денег и холодно посмотрел на художника.
– И что это значит?! – с угрозой спросил я.
– А то и значит! Не согласен я. Ищите себе другого придворного художника.
– Да ты понимаешь…
– Вы!!! Вы понимаете! Я, между прочим, старше тебя, мальчишка.
– Ты, – надменно буркнул я, – понимаешь, от каких денег отказываешься?! Да любой на твоем месте ухватился бы за это предложение! Уж не с твоей получкой в сотню баксов в месяц в вашем издательстве…
– Пошел вон!
– Дядя не понимает, – издевательски пропел я. – Гена, объясни дяде.
Мордоворот шагнул вперед и пинком выбил стекло. Ясно, что проделал это, управляя телохранителем, я. Альена такого никогда не сотворила бы. Именно поэтому я и перехватил управление им, когда вошел внутрь. Художник схватил лопату и отважно бросился на моего мордоворота.
– А ну вон отсюда!!! – крикнул он.
Тут совершенно неожиданно распахнулась дверь во двор и внутрь вбежали еще четверо мужчин. Все они были вооружены кто ломом, кто топором, а кто и увесистой кувалдой. И их лица отнюдь не выражали радости от нашего вида.
– Эй, мужики, – поспешно вмешался я. – Вы чего? Неприятностей хотите?! Вы знаете, кто мой отец?!
– Не знаем и знать не хотим! – заметил один из них. – Вам русским языком было велено убираться. Зачем тут все рушить?
Я, оценив силы, сплюнул.
– Ладно, пошли, Гена. – Потом обернулся к художнику. – А ты еще пожалеешь об этом. Мой отец не привык слов на ветер бросать.
– Иди, барчук, – усмехнулся художник. – Гуляй.
– Еще и обзывается, – буркнул я. Гена услужливо распахнул передо мной дверь машины, и я плюхнулся на сиденье. Рядом пристроилась Альена.
– Ну и зачем надо было там все бить? – поинтересовалась она.
– Проверял его решимость отказаться. Перед деньгами он сдержался, а перед угрозой? И потом, ему на помощь пришли соседи. Плохого человека защищать бы не бросились.
– О чем я тебе и говорила. Между прочим, он действительно мало получает, чтобы привести мастерскую в порядок.
– «Каждый получит по делам своим», – заметил я, поднимая палец. – Если он человек хороший, то внакладе не останется. Уж я об этом позабочусь.
– Какие мы благородные, – издевательски пропела Альена. – А я думала, что черти только проказничать мастера. И, кстати, если уж цитируешь, то правильно так: «воздастся каждому по делам его».
– Проказничают бесы, – буркнул я, игнорируя замечание. Тоже мне знаток святого писания. И сам знаю, как правильно. Но по-моему звучит солидней. В отместку я направил «мерседес» на газон и развеял его. Альена, не ожидавшая подобного, естественно, плюхнулась пятой точкой прямо на землю. Она ойкнула и подскочила в воздух, свирепо уставившись на меня.
– Ты!!! Ты!!!
– Ты повторяешься, – невозмутимо отозвался я. – Кстати, ты сзади испачкалась.
Альена прожгла меня сердитым взглядом, развернулась и зашагала по улице. Я догнал ее и пристроился рядом. Минут десять мы так и шагали. Потом вдруг Альена остановилась и повернулась ко мне.
– И как?
– Что как? – удивился я.
– Извиняться будешь?!
– За что? – Я сделал невинные глаза и посмотрел на нее. Альена разглядывала меня секунд пять. Потом отвернулась.
– Ты невыносим, Эзергиль!
– Знаю. Мне мой брат говорит то же самое. Кстати, какие наши дальнейшие планы?
Альена снова обернулась.
– Я думала, что планы строишь ты!
– О, рад, что ты заметила. Тогда вперед. Мне надо встретиться с Алексеем. У меня появилась одна идея. А сегодня ночью твой выход.
– Опять не спать, – вздохнула Альена.
– Привыкай, – подбодрил я ее. – В конце концов, ты же ангел.
– Рада, что ты это заметил, – едко отозвалась она.
До дома Алеши мы доехали за два часа. Все-таки почти с другого конца города добирались. Уже привычным образом пройдя сквозь двери, мы с Альеной обосновались в детской комнате. Алеши там не было. Не было и его отца. Я глянул на часы.
– Что ж, будем ждать. Наверное, его еще Ксефон развлекает.
Альена уселась на диван и посмотрела на меня.
