Барб Хенди - Дампир
Тиша услыхала слабый хруст, когда меч разрубил шею Кориша. Голова его, отлетев, ударилась о каминную полку, и черная кровь хлынула струей, заливая стену.
Ножны наконец-то с грохотом упали на пол.
Тиша съежилась, припав к стене. Рашед приземлился по другую сторону стола в тот самый миг, когда обезглавленное тело Кориша обмякло и шлепнулось на пол. Отрубленная голова, прыгая, точно мячик, подкатилась к ногам Рашеда.
Тиша моргнула и наконец осознала, что все кончилось.
После стольких лет трудов, интриг, опасных игр все свершилось в одно мгновение. Тиша смотрела, как черная неживая кровь вытекает из обрубка шеи на покрытый соломой пол. Все, кто был в зале, застыли не шевелясь.
Первым вышел из оцепенения Парко. Нервно захихикав, он мягко, по-кошачьи прыгнул к трупу, припал к полу, принюхался… и истерически захохотал.
– Ты… – пролепетал Крысеныш, – ты убил его!
Гнев вышел из Рашеда, точно воздух из проколотого пузыря. Пошатываясь, неуверенно сжимая в руке меч, он тупо смотрел на обезглавленное тело. Лицо его было белым как снег. Затем он поднял голову и встретился взглядом с Тишей.
Она не собиралась останавливаться на достигнутом.
– Сожалеешь? – почти гневно спросила она. – Сожалеешь, что сделал это?
– Теперь уже поздно, – ответил Рашед. Он бросил меч на каменный пол и бережно помог Тише подняться. Она ничего не сказала, лишь в упор смотрела на него, словно и не слышала ответа. Тень недавнего гнева мелькнула в глазах Рашеда, и лицо его приняло жесткое выражение.
– Нет, – сказал он, – не сожалею.
Тиша тонкими пальчиками сжала его могучие плечи. На миг ей почудилось, что за спиной Рашеда, почти под самыми балками, парит призрачный Эдван.
– Мы свободны, – прошептала она.
Удалось! Кориш мертв, и теперь у них нет хозяина. Они свободны. Тишу охватила буйная радость, ей хотелось расхохотаться, но она сдержалась. Рашед осторожно отстранил ее и снял со стены картину с изображением моря.
– Соберите все, что хотите взять с собой. Мы сегодня же уезжаем.
– Уезжаем? – недоверчиво фыркнул Крысеныш. Он все это время так и стоял, ошеломленно глядя на обезглавленное тело Кориша. – Что ты несешь? Куда это мы уезжаем?
Ступая не слишком уверенно, Тиша с улыбкой на губах подошла к Крысенышу. Он уставился на нее широко раскрытыми карими глазами. Легонько, но настойчиво Тиша подтолкнула его к лестнице, которая вела в подвальные комнаты.
– К морю.
* * *Эдван вырвался из сознания Тиши, убегая от оживших воспоминаний, которых он больше не мог вынести. В наступившей тишине слышно было только, как волны мерно обрушиваются на берег.
– Зачем? – спросил он, и в призрачном голосе отозвалась боль. – Зачем ты показала мне эти отвратительные сцены? Давай вернем то, что было прежде… таверна…
– Нет.
– День, когда мы встретились, день, когда мы впервые…
– Нет, любовь моя, – покачала головой Тиша. – Чтобы понять настоящее, тебе нужно увидеть прошлое. И не только его радостную часть.
– Но мне больно! – закричал Эдван, окончательно возвращая ее в настоящее.
– Любимый мой, – прошептала Тиша, всей душой сожалея о том, что он так страдает. – Давай побродим вместе по темным улицам и притворимся, будто мы снова в северных горах, будто мы снова юны…
– Хорошо. – Эдван подплыл ближе, мгновенно умиротворенный, и Тиша протянула ему руку. И хотя Эдван не мог сжать ее, его призрачная холодная плоть сомкнулась вокруг ее тонких пальцев.
* * *В щель между неплотно закрытыми ставнями Крысеныш разглядывал мирно спящую девушку: ее темные волосы рассыпались по подушке, дыхание было легким и ровным. Она ничуть не была похожа на девушку, которую он выпил досуха несколько ночей тому назад, но при одном воспоминании об этом Крысеныш ощутил на языке сладкий вкус крови. А как легко было справиться с тем купцом на дороге!
И кто только придумал нелепое правило – нельзя убивать смертных? Неужели все их сородичи следуют этому правилу? Парко уж точно не следовал…
Сначала грубый и жестокий Кориш, жаждущий власти и славы в мире смертных. Затем Рашед, от которого всецело зависело их существование, Рашед с его дурацкими понятиями о чести и нелепой страстью к безопасной жизни и безделушкам смертных. Разве они не Дети Ночи? Разве одного этого уже не достаточно? Ни один живой мертвец, будучи в здравом уме, не пожелает стать смертным лордом или владеть пакгаузом и вести образ жизни смертных. В последнее время Крысеныш начал всерьез подозревать, что настоящие безумцы не он, не Парко, а Кориш и Рашед.
Девушка во сне повернулась на бок, закинула за голову тонкую загорелую руку. Очарованный этим движением, Крысеныш весь напрягся, втянул ноздрями теплый запах крови, бегущей под этой нежной кожей…
– На что это ты так загляделся, мой милый? – очень тихо спросили сзади.
Крысеныш не дрогнул, даже не обернулся. Это всего лишь Тиша. Он показал пальцем на окно:
– Вот на нее.
– Кормиться прямо в их домах неразумно. Ты же знаешь.
– Да, я много чего знаю, только вот не все это мне нравится.
Тиша погладила его по спутанным грязным волосам.
– Тс-с-с, – прошептала она. – До рассвета уже недалеко. Пойди отыщи себе добычу полегче. Подумай о нашем доме. Подумай обо мне.
Покоренный ее прикосновением, Крысеныш бесшумно отошел от окна. Да, он будет осторожен – ради Тиши. И все-таки, когда они уже вместе шли по улице, он все думал о нежной загорелой коже спящей девушки.
ГЛАВА 8
Четыре дня спустя Магьер, стоя за стойкой «Морского льва», поняла, что уже свыклась с новым расписанием. Прежняя их с Лисилом кочевая жизнь тоже проходила по расписанию; дорога – ночлег – репетиция предстоящего спектакля в деревне – сам спектакль… и все начиналось сначала. Эту рутину скрашивали новые впечатления в новых городах и успехи (либо неуспехи) Лисила в карточной игре. Теперь же все было иначе. Все они до поздней ночи обслуживали посетителей, а потом отсыпались почти до полудня. Днем Лисил чинил крышу, Бетра стряпала, Калеб наводил чистоту, а Магьер закупала припасы и вела счетные книги. Малец присматривал за Розой. Ужинали они рано, перед открытием таверны. Магьер регулярно мылась, позабыла о голоде и холоде, каждую ночь засыпала в мягкой постели. Впрочем, мир ее душе дарили не только уют и сытость и даже не восхитительное чувство надежности и постоянства ее нынешней жизни. Впервые за очень долгое время Магьер не обирала людей, а, напротив, трудилась для них. Матросы, рыбаки и лавочники, посещавшие «Морского льва», находили в таверне отдохновение после тяжкого трудового дня. Покой ее нарушался, лишь когда Лисил время от времени сообщал, что среди горожан ходят слухи о том, что Магьер – «охотница за вампирами». Наверное, она стала уже чем-то вроде местной достопримечательности. Магьер могла лишь гадать, как и откуда пошли эти слухи. Впрочем, ни Вельстил, ни бледный аристократ в таверне больше не появлялись. Магьер подозревала, что Лисил по-прежнему иногда напивается перед сном, чтобы провести ночь без кошмаров, но, покуда он садился трезвым за карточный стол и не пытался лазить по карманам, все прочее не слишком ее беспокоило.
