Джон Норман - Странники Гора
– Конечно,—сказала гордая Африз из Тарии и, встав на колени, вытянула шею, чтобы откусить мясо, которое держал в руке её господин.
Смех Камчака быстро оборвался – она запустила свои острые белые зубы в его руку, с дикой злобой укусив тачака.
– И-ий! – взвыл он, подскакивая и засовывая кровоточащие пальцы в рот.
Мы с Элизабет не успели опомниться, как Африз вскочила на ноги и метнулась к тому борту фургона, у которого лежало седло с каинами. Она выхватила один нож и, зажав его в руке, с решимостью повернулась ко всем присутствующим.
Камчак же как ни в чем не бывало плюхнулся на место, посасывая ранку.
Я тоже опустился на пол. Элизабет последовала нашему примеру.
Африз стояла, сжимая нож.
– Слин,– кричала девушка,– у меня нож!
Камчак не обращал на неё ни малейшего внимания и созерцал свою руку. Вид его был удовлетворенный – он обнаружил, что рана несерьезна. Он поднял кусок мяса, который выронил, и бросил его Элизабет.
Та принялась смачно вгрызаться в него. Камчак указал на остатки подгоревшего мяса, давая ей понять, что она может доесть и это.
– У меня нож! – нервно выкрикнула Африз.
Камчак ковырял ногтем в зубах.
– Принеси вина,– обратился он к Элизабет.
Та поднялась с набитым ртом и, не прекращая жевать, достала небольшой бурдючок вина и чашу, которую не замедлила наполнить. Камчак осушил чашу и лишь тогда взглянул на Африз.
– За то, что ты сделала, – спокойно произнес он, – обыкновенно зовут кого-нибудь из касты палачей.
– Сначала я убью себя! – вскричала Африз, приставляя кайву к своей груди.
Камчак пожал плечами.
Девушка не убила себя.
– Нет,– вскричала она,– я убью тебя!
– Уже лучше,– кивая, сказал Камчак,– гораздо лучше.
– У меня нож! – вопила она.
– Это всем известно, – сказал Камчак. После чего встал, тяжело подошел к борту фургона и снял со стены бич для рабов.
– Слин! – Африз занесла нож, изготовившись броситься вперед и вонзить его в сердце Камчака, но бич хлестнул и в четыре оборота захлестнул руку девушки, вскричавшей от боли. Камчак чуть отступил в сторону и легким движением нарушил её равновесие.
Затем при помощи того же самого бича он грубо протащил её по полу к своим ногам. Тут он остановился, наступил на её запястье и вынул нож из раскрывшейся ладони. Он засунул его себе за пояс.
– Убей меня! – плакала девушка.– Я не буду твоей рабыней!
Но Камчак поднял её и швырнул туда, где она стояла только что вооруженная.
Ошеломленная Африз, сжав правую руку с четырьмя синими следами от бича, поднялась и испуганно посмотрела на хозяина. Камчак вытащил из-за пояса кайву и метнул её так, что она вознилась в один из поддерживающих крышу фургона шестов, на два дюйма войдя в дерево совсем рядом с шеей девушки.
– Возьми кайву,– сказал Камчак.
Девушка не шевельнулась.
– Возьми,– приказал Камчак. Она сделала это.
– Теперь,– приказал он,– положи на место.
Она, дрожа, повиновалась.
– Еще раз возьми и положи на место.
Девушка выполнила это.
– Теперь подойди сюда и ешь,– сказал Камчак.
Африз повиновалась. Преклонив колени, она осторожно выгнула шею и приняла мясо из его рук.
– Завтра,– произнес Камчак,– разрешу тебе, после того как я поем, кормиться самой.
Внезапно и, может быть, опрометчиво, Элизабет сказала:
– Ты жесток.
Камчак удивленно посмотрел на нее.
– Я добр,– сказал он. – Я позволил ей остаться в живых.
– Думаю, что этой ночью ты выиграл, – сказал я. – Но предупреждаю тебя, девушка из Тарии опять подумает о кайве и сердце тачакского воина.
– Конечно,– промолвил Камчак, кормя Африз,– она великолепна…
Девушка изумленно посмотрела на него.
– …для тарианской рабыни, – добавил он и сунул ей в рот ещё кусок мяса. – Завтра, прелестная Африз, я ещё дам тебе чего-нибудь надеть…
Она благодарно взглянула на него.
– …колокольчики и ошейник…– сказал он.
В её глазах появились слезы.
– Могу ли я доверять тебе? – спросил Камчак.
– Нет,– ответила она.
– …ошейник и колокольчики,– повторил он. – Но я украшу их алмазными нитями, чтобы все, кто увидит тебя, знали, что твой хозяин может запросто предоставить тебе то, без чего ты вынуждена ходить.
– Я ненавижу тебя,– сказала она.
– Великолепно,– произнес Камчак,– великолепно!
Когда девушка закончила есть, Элизабет принесла ей чашу воды, налив её из кожаного меха у двери.
Африз выпила воду и протянула сложенные руки Камчаку. Того это озадачило.
– Ты, разумеется, закуешь меня в наручники и посадишь на ночь на цепь?
– Да пока ещё рано…– заметил Камчак.
В глазах Африз на мгновение вспыхнул страх, но потом она, овладев собой, решилась:
– Ты сделал меня рабыней, но я все ещё Африз из Тарии. Ты, тачак, можешь убить Африз, если это обрадует тебя, но знай, что она ни-ког-да не послужит твоим наслаждениям. Ни-ког-да!
– Что ж, – сказал Камчак, – сегодня я довольно пьян.
– Ни-ког-да! – повторила Африз из Тарии.
– Я замечаю, – сказал Камчак,– что ты никогда не зовешь меня господином…
– Я ни одного мужчину не зову господином,– ответила девушка.
– Я очень устал, – зевая, проронил Камчак, – сегодня у меня был трудный день.
Африз задрожала от гнева, все ещё держа запястья скрещенными.
– Я могу сбежать, – сказала она.
– Может, после, – сказал, не слушая её, Камчак, – я дам тебе алый шелк для одеяния и шкуры ларла…
– Как тебе будет угодно,– сказала она.
Камчак похлопал её по плечу.
– Сегодня, – сказал он, – я не буду сажать тебя на цепь или сковывать наручниками.
Африз была совершенно сбита с толку. Я заметил, как её быстрый взгляд опять метнулся в сторону седла с кайвами.
– Камчак пожалеет, – произнесла девушка.
– Помнишь,– спросил Камчак,– пир у Сафрара?
– Конечно, – настороженно сказала она.
– Помнишь, как тебе принесли духи? Ты что-то сказала про дерьмо боска… Как благородно ты поступила, пытаясь спасти зал от этого самого неприятного и отвратительного запаха…
Африз молчала.
– А ты не припомнишь, – спросил Камчак, – что я тебе тогда сказал?
– Нет! – вскричала девушка, вскочила на ноги, но Камчак метнулся к ней, скрутил её и перебросил через плечо.
Она извивалась и дрыгалась, пинаясь и колотя руками и ногами по его спине.
– Слин! – кричала она – Мерзкий слин! Слин! Слин!.
Я спустился вслед за ними по ступенькам фургона. От теплого весеннего воздуха меня снова развезло; чувствуя неприятную отрыжку от паги, морщась, я с трудом раскрыл здоровенный навозный мешок, обычно лежащий у левого заднего колеса фургона.
– Господин! – визжала Африз.
