Сергей Радин - Не будите спящую ведьму
Денис встряхнул Ларса, чтоб тот сел удобнее, но тут к ним поспешил, как ни странно, Леон Дайкс и осторожно вынул младшего из ремней.
— Пользуйся, пока мы рядом, — сухо и наставительно сказал он. Несмотря на сухость тона, Ларс обнял его за шею и обхватил ногами пояс. Ладонью Дайкс придерживал его под зад.
Еле слышное хмыканье Бланш — и я повернулась к ней. На лице брюнетки впервые обосновалось довольно странное выражение, настолько для неё странное, что я не сразу разобралась, в чём дело. Она рассматривала Дайкса вдумчиво и пристально, часто хлопая ресницами, словно никак не могла проморгаться и увидеть целиком… Я тоже хмыкнула: вот оно что! Бланш впервые примеряла мужчину к себе не в качестве партнёра по интимным играм, а в качестве долгосрочного спутника жизни — мужа и отца её детей.
— Ну, так как? — добивался от Дениса ответа Брент, сердитый, что их прервали.
— Дирк молчит, что у них там было, — спокойно сказал мальчишка. — Но мы почему-то думаем, что он ненавидит тех, из химгородка. И не надо давить на меня. Я всё равно не поверю, что Дирк мог кого-то бросить.
— Потому что он спас тебя?
— Он спас всех, кого успел. Только Дирк знал, что чума летает тенью. И это он придумал использовать мусорные контейнеры и колодцы, чтобы выходить наверх за продуктами и вещами.
— Ладно, веди к своему Дирку.
С некоторым сожалением скутеры оставили в подъезде дома, ближайшего к выходу в подземный город. Больше всех возмущённо кряхтел и ныл, конечно, Барракуда. Денис сначала недоумённо всматривался в него и успокоился только после замечания Тайгера: "Среди нас есть и штатские".
Первым спустился Марк Флик.
— Смотрите-ка, здесь какие-то цифры! Ага — "65". Эй, Денис, что это значит?
— Шестьдесят пятый колодец, — сказал Денис, спрыгивая рядом с Дайксом. Мальчишка теперь поневоле ходил за Дайксом, как привязанный, боясь оставить брата.
— Нумеруете колодцы, как только найдёте новый?
— Не совсем так. Мы не только ищем колодцы. Их ведь много. Но не каждый нужен. 65-ый выводит к дому, где вы оставили скутеры. В этом же доме, в подвальном помещении, склад детской одежды. А ещё это улица. Все колодцы с шестидесятого по шестьдесят девятый — это одна линия в определённую сторону. Так их легче запомнить.
— Вы часто вот так просто выходите наверх?
— Н-нет. — Заминка мальчишки получилась очень заметной, но никто не хотел спрашивать, в чём дело. И так ясно, что мать мальчишек была довольно своенравной особой. Себя-то она, наверное, считала свободолюбивой.
— А как вы обычно выходите?
— Дирк обучил мужчин и взрослых мальчиков. Обычно всегда договариваются, кто идёт и кто сопровождает. А мама… — Он снова запнулся. — Ларс играет и не замечает, как рвёт одежду. Она не хотела, чтобы нас обвинили… Хотя столько вещей… Город такой огромный…
— Это мама сказала? Насчёт "обвинили"? — не выдержала я.
Слабый кивок Дениса подтвердил моё впечатление о самоуверенной женщине. Несмотря на то что она пожертвовала собой (если так можно выразиться), она вызвала во мне глухую злобу. Взбалмошная дамочка! Вздумала куролёсить, так хоть бы детей оставила в безопасном месте.
Спускавшийся последним Римлянин надёжно закрепил тяжёлую крышку. И вот мы в начале подземной улицы. За несколько лет до дня катастрофы подземные коммуникации высохли, и сыростью почти не пахло. Еле светили, уходя вдаль, белые плафоны по стене справа.
— Откуда здесь свет? — изумлённо спросил Марк Флик.
— Автономные генераторы, — ответил Денис. — Когда дойдём до поворота, надо будет выключить этот участок и включить следующий. Дирк всё время говорит, что надо экономить, хотя наверху машин с топливом много. Но ведь неизвестно, сколько всё это будет продолжаться? — по- взрослому закончил мальчишка, и все поняли, что Дирка он уважает и поэтому, может, неосознанно, копирует его интонации.
— До подземного городка идти часа три, — добавил мальчишка и пошёл рядом с майором. Брент время от времени задавал вопросы и старался, чтобы остальные слышали ответы. Ларс крепко спал, и Дайкс шагал мягко, боясь разбудить его.
Монотонный шаг в монотонно чёрно-сером помещении с монотонным качанием фигур и их теней отключил меня сразу. Я не слышала ни разговора, вводящего нас в быт невольных подземных жителей, не узнавала и не хотела узнавать идущих впереди и позади меня. Вес тела перестал ощущаться, я плыла и постепенно вплыла в себя самоё.
Внутренний голос, изредка вылезавший со своими репликами когда надо и не надо, висел сейчас перед глазами тёмным сгустком. "Чего ты боишься?" Я вяло удивилась: с чего он взял, что я боюсь? Но голос лучше умел определять, что со мной происходит, недаром он был внутренним: "Ага, вот оно что. Ты боишься, Дирк тебя узнает. Но ведь ты думаешь, что события, связанные с Дирком, — это всего лишь сон!" Не впервые я попыталась поймать голос: "А это в самом деле так?" Он, как обычно, легко избежал ловушки, переключив меня с проблем памяти на проблему насущную: "Даже если сон с Дирком — реальность прошлого, ты можешь не бояться. Он тебя не узнает. Не забывай, что хирурги буквально вылепили тебя заново". Но я не отступала: "Мне плевать на то, что со мной сделали. Кто ты или что ты?" Лучше бы я не спрашивала, потому что ответ облил меня ледяной водой, хуже — мне швырнули эту колючую воду в лицо, с размахом выплеснув из ведра: "Я не помню".
После шелестящих слов всё вокруг стало отчётливо-обнажённым. Я увидела фигуры идущих и узнала каждого по мельчайшей особенности, которая обычно не бросается в глаза в повседневном общении. Стало ясным не только зрение. Ледяная вода обострила ощущения и освежила мозги. Теперь я знала, какой вопрос задать, прежде чем внутренний голос своевольно откажется продолжить диалог — как это уже часто бывало. Но пока он здесь. Я всё ещё чуяла его присутствие — присутствие тёмной тяжести словно на периферии сознания и зрения.
"Кем ты себя считаешь?" Секунды тишины, короткий шелестящий смешок. "Твоим хранителем и Стражем от врага твоего". Я услышала именно так: "хранитель" — с маленькой буквы, "Страж" — с большой. Что это значит? Голос намекает, что его главная функция — сторожить? А охранять мою особу — это так, попутное развлечение?..
Я едва не споткнулась о какую-то трубу, наполовину вросшую в дорогу, и неожиданно для себя сделала два вывода. Первый грел душу: по мнению внутреннего голоса, я не слишком нуждаюсь в охране. Это приятно. Второй вызвал кучу мурашек по телу: мой сон — прорвавшееся воспоминание. Я всё-таки была там. И чёртова Субстанция есть во мне. И, кажется, Страж не даёт ей захватить моё тело и сознание…
