Алина Лис - Школа гейш
— Итак, лучшая ученица, — голос директора был холодней, чем зима на его родном Эссо, — что здесь произошло?
— Девочки часто гадают. — Вид у наставницы Оикавы был жалкий. — Но никогда раньше…
— Ты знала, что это происходит? — ровно уточнил Акио.
В испуганном лице женщины было что-то неуловимо овечье и безмерно раздражающее генерала. Очень хотелось рявкнуть на наставницу, но Такухати сдерживался.
— Знала, — убито подтвердила старшая гейша. — Мы все знали, господин директор. Все были майко, поэтому относимся к таким вещам с пониманием…
— Вот как? — Такухати еще раз оглядел купальню, задержав взгляд на контуре ворот-тории на досках пола. Отношение генерала к подобному «пониманию» читалось на лице без всяких слов. — Тогда я должен наказать и наставниц. Грязной работой на этот раз никто не отделается.
Бывшая гейша сглотнула.
— Я понимаю, господин Такухати, — признала она. — Нам всем повезло, что вы были рядом.
— Ты даже не представляешь, насколько повезло, — жестко подтвердил директор. — Слышала про Шима Каэдэ?
Наставница сглотнула и кивнула. Легенда об островке с несколькими рыбацкими деревушками, который полностью захватили демоны, пожрав души прежних обитателей, была известна каждому.
— Чтобы очистить потом Рю-Госо, потребовалась бы армия. Ты или кто-то из наставниц обязаны были сообщить мне об этих развлечениях. Магия не для простолюдинов. Как им удалось открыть проход в нижний мир?
— Я не знаю, — пролепетала госпожа Оикава.
Такухати поморщился:
— Ладно. Что с девочками?
— Большинство просто напуганы. Сизука ничего не помнит…
— Совсем ничего?
— Последние несколько дней.
— Повезло, — скривил губы Такухати. — Демон мог прихватить и больше перед уходом.
— …Мия ранена.
Директор стиснул челюсть так, что под кожей заиграли желваки. Ему снова до ужаса захотелось рявкнуть на старую дурищу.
— Почему не доложили?
— Куда вы? — жалобно выкрикнула ему вслед наставница и засеменила за стремительно шагающим мужчиной.
Он ворвался в зал для медитаций, где находились испуганные майко. Несколько девочек всхлипывали в объятиях наставниц, остальные, оживленно жестикулируя, обсуждали происшествие.
Мия сидела, привалившись к стене. Вид у нее был потерянный и несчастный.
Он пересек зал и склонился над девушкой.
— Покажи!
— А? — Она подняла бледное лицо. — Директор Такухати… это я виновата.
— Потом. Покажи, куда тебя ранили?
Она помотала головой:
— Это царапина.
— Сколько можно повторять? — процедил он сквозь зубы. — Не спорь со мной, лучшая ученица! Показывай. Ну! Или мне тебя раздеть прямо тут?
Она вспыхнула, отвела взгляд. Развязала пояс, обнажив перебинтованное плечо.
И правда — царапина. Залечивая следы, оставленные демоном, Такухати мимоходом удивился облегчению, которое испытал, когда понял, что с девушкой все в порядке.
— Я виновата… — снова начала Мия.
— Я знаю, — он погладил ее по голове, — вы все виноваты. И будете наказаны.
— Нет, это все я…
— Ты слишком много на себя берешь, лучшая ученица.
— Послушайте…
— Позже, Мия, — велел он, словно невзначай коснувшись ее щеки.
Уже не слушая девушку, Такухати вернулся к двери, из-за которой выглядывала наставница Оикава. Вид у гейши был такой, словно она вот-вот заплачет.
— Третий час ночи. Пусть идут спать, — сухо бросил он, поравнявшись с наставницей.
Она кивнула, признавая его правоту. Тронула его за локоть, привлекая внимание:
— Директор Такухати, простите…
— Что еще?
— Если можно, перенесите наказание на завтрашний вечер. Днем у девочек урок танцев, а после палки больно даже ходить.
— Палка… — Акио задумчиво оглядел майко в зале. Его взгляд остановился на Мие, которая как раз закончила завязывать пояс.
В памяти снова всплыло состязание по танцам. Она плыла, невесомо скользила над полом, словно не касаясь его…
Поморщившись, генерал вспомнил, как ковыляли служанки в их доме после очередного наказания. Отец не терпел ни малейшего неповиновения и не признавал оправданий. Все слуги знали, что наказание за проступок будет жестоким.
— Думаю, мы обойдемся без палок, — задумчиво протянул Такухати, и наставница Оикава вздрогнула от предвкушающей улыбки на лице директора.
Глава 5
ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Мия подняла руку, но не успела даже постучать. Дверь отъехала в сторону.
— Вы хотели меня видеть?
Это прозвучало так невинно — «хотели видеть». Мия догадывалась, зачем Такухати позвал ее. Но сказать вслух: «Вы собирались меня наказать?» — было выше ее сил.
Стоявший на пороге директор кивнул:
— Входи, лучшая ученица.
Она поежилась, сняла сандалии и робко шагнула за порог.
Мия уже бывала в домике директора, но раньше, до того, как в «Медовом лотосе» появился Акио Такухати.
Обстановка внутри неуловимо изменилась. Исчезла икебана в углу, миниатюры на стенах и вышитые подушечки, но появилась стойка с оружием. Не пахло больше ароматическими маслами. На стене висел кинжал со странным волнистым лезвием, похожим на застывший язык пламени, а на низеньком столике у стены стоял медный чайник. В воздухе ощущался еле заметный запах чая — чуть сладковатый и отдающий молоком.
— Хочешь чаю?
Доброжелательность его тона напугала. Мия не знала, как вести себя. Она была готова к тому, что директор разгневан. Но Такухати, казалось, пребывал в хорошем расположении духа, даже голос его, обычно резкий, звучал вкрадчиво.
Мия нерешительно кивнула. Она не хотела пить, но чаепитие позволяло оттянуть страшный момент.
А может, после приятной беседы Такухати сжалится и отпустит Мию?
Что он вообще собирается делать? Какое наказание за оплошность приготовил для нее?
Она села, наблюдая, как директор достает вторую чашку. Самханский фарфор — белый и тонкий, как лист бумаги. Из горлышка полилась бледно-желтая жидкость. Мия подняла изумленный взгляд на самурая:
— Это чай?
Он снисходительно улыбнулся:
— Чай. Молочный оолонг из Самхана. Попробуй, это вкусно.
Несмотря на странный цвет, напиток оказался действительно вкусным. Почти лишенный горечи и терпкости, легкий, с молочным послевкусием.
— Один из плюсов мира, — сказал Такухати, смакуя вкус чая. — Скоро будет больше самханских товаров.
Сердце в груди Мии дернулось и быстро застучало.
— Будет мир?
Он покосился на нее, словно удивляясь радости, звучащей в голосе девушки.
